Предатель. Больше не твоя - Аелла Мэл

— Мне дал приказ Руслан Муратович, — начинает Сава, глядя на меня с искренним раскаянием. — Я не хотел, Диана, правда не хотел прогонять тебя. Но все улики указывали на тебя… Вся информация, которая ушла нашим конкурентам, была разослана от твоего имени и с твоей электронной почты.

— Меня это уже не интересует, Сав, — отвечаю холодно. — Своё я получила два года назад, и мне хватило. Правда меня больше не волнует.

— Не хочешь знать, кто тебя подставил? — настаивает он.

— Я догадываюсь, чьих это рук дело, — вздыхаю я. — Но не буду говорить вслух. Меня не услышали, когда я кричала об этом, а теперь… Поезд ушёл. И я абсолютно не хочу возвращать его назад.

— И меня никогда не простишь? — спрашивает он, глядя мне прямо в глаза.

— А тебе оно нужно? — поднимаю бровь. — Прощение?

— Нужно, — кивает он с серьёзным выражением лица. — Очень нужно.

В его словах есть что-то искреннее, но моё сердце больше не верит. Два года боли и разочарования выстроили вокруг него непробиваемую стену. Я не могу просто так взять и стереть всё, что произошло.

— А что оно тебе даст? Моё доверие? Прости, но нет. Мою дружбу? Тоже прости, нет. Для чего тебе ещё оно нужно?

— Для чистоты совести, — грустно улыбается Сава и отворачивается в сторону. — Когда Эмиль Муратович рассказал мне правду, я готов был голову пеплом посыпать. Мне правда стоило прислушаться к твоим словам и более глубоко всё просмотреть, но я не стал этого делать. Я очень сожалею. И надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня и примешь мою руку дружбы.

— Возможно, в другой жизни, Сав, — коротко улыбаюсь я и ухожу.

Простить — не проблема. Проблема в том, что я не доверяю. Никому, кроме бабушки. Она — единственный человек, который ни на секунду не усомнился во мне. Всю жизнь, с самого моего рождения, она была рядом и всегда была на моей стороне. Только ей одной я могу доверять без оглядки. Только ей.

Иду по коридору, чувствуя, как внутри всё ещё клокочет обида. Два года прошло, а раны всё ещё болят. Каждое предательство оставляет шрам, который не так просто залечить.

Вспоминаю, как бабушка всегда говорила: «Доверие — это драгоценность, которую легко потерять и невозможно вернуть».

Захожу в комнату, где готовятся к фуршету, и стараюсь сосредоточиться на работе. Здесь и сейчас — единственное, что имеет значение. А прошлое… Пусть остаётся в прошлом. Вместе с разбитыми надеждами и утраченным доверием.

Несколько часов уже идёт вечеринка, и ноги буквально горят от усталости. Я привыкла сидеть в уютном офисе, а не носиться как угорелая по залу, обслуживая гостей. Сейчас эта беготня кажется бесконечной, и я чувствую, как каждая мышца в теле молит о пощаде.

Наконец-то удаётся найти укромный уголок, где можно хоть немного передохнуть. Присаживаюсь, стараясь не привлекать внимания, и делаю глубокий вдох. Шум вечеринки здесь слышен приглушённо, что даёт возможность хоть на минуту собраться с мыслями.

Гости у хозяина сегодня особенно шумные и развязные. Что-то не припомню, чтобы я работала с ними раньше. Хотя, конечно, мой опыт работы с Эмилем был не таким уж большим, но именно этих клиентов я точно не помню. Возможно, он нечасто устраивает подобные вечера.

— Устала? — Эмиль неожиданно садится рядом, и наши колени соприкасаются. Я замираю, не зная, куда деть ноги.

— Немного, — отвечаю, мысленно ругая себя за то, что расслабилась и присела. Теперь нужно встать и уйти, но тело словно свинцом налилось.

— Езжай домой, — неожиданно предлагает он. — Я сам дальше справлюсь.

— Серьёзно? — поднимаю на него удивлённый взгляд. Это, пожалуй, самое щедрое предложение, которое я когда-либо от него слышала.

— Да. Ты хорошо поработала. Ребят натаскала. Заслужила отдых.

— Спасибо! — искренне радуюсь я, но не успеваю даже пошевелиться, как звонит телефон.

— Да, бабуль? — отвечаю, косясь на Эмиля и прикладывая палец к губам, чтобы он молчал.

— Ди, как там у тебя дела? — раздаётся в трубке родной голос.

— Всё хорошо, ба, не переживай. Через час буду дома, — отвечаю, стараясь говорить спокойно.

— Возьми такси, милая. На сердце что-то неспокойно, — слышу в голосе бабушки тревогу.

— Хорошо, бабуль. Не волнуйся, скоро буду. Ты лекарства свои приняла?

— Приняла, приняла. Давай, жду тебя, девочка моя.

Нужно срочно ехать домой. Бабушка не из тех, кто просто так беспокоится. Если она сказала, что на сердце неспокойно — значит, нужно поторопиться. Нельзя, чтобы она волновалась, это может плохо сказаться на её давлении.

Быстро встаю, стараясь не показывать, насколько я благодарна Эмилю за разрешение уйти. Теперь главное — поймать такси и поскорее оказаться дома, где бабушка сможет успокоиться.

Глава 12

— Она сильно злится на меня? — тихо спрашивает Эмиль, о котором я уже успела забыть.

— Я бы хотел увидеться с ней…

— На незнакомцев не злятся, Эмиль Муратович. Их предпочитают и дальше не знать, — отвечаю я, стараясь скрыть гнев.

— Значит, сильно, — вздыхает он, прикрывая глаза. — Я облажался по полной.

— Это мягко сказано, Эмиль Муратович. Слишком мягко, — не могу сдержать сарказм.

— Мне нужно поговорить с ней, — он смотрит на меня, нахмурив брови.

— Даже не смей! — резко поворачиваюсь к нему всем корпусом. — Не смей приближаться к ней. Не смей попадаться ей на глаза. Слышишь меня?

— Почему? Я хочу увидеть её и поговорить о…

— Ей не о чем с тобой говорить! Абсолютно не о чем. Для неё ты больше не существуешь.

— Диана, что бы ты сейчас ни говорила, нам всем нужно поговорить. Мне с тобой, с твоей бабушкой…

— Нет, Эмиль! — мой голос дрожит от ярости. — На разговоры я достаточно ждала тебя. Ты упустил своё время. К бабушке не смей подходить, иначе уничтожу. Я не позволю из-за тебя потерять её!

— В смысле терять?

— В прямом! — кричу, теряя самообладание. — Ей нельзя нервничать, а ты… ты — сплошной большой нерв! Не приближайся к ней. Я тебе этого не позволю!

— И что? Мне теперь всю жизнь держаться вдали? Даже когда мы будем вместе? Как ты себе это представляешь?

— Никак! —