Попаданка и ее айдолы - Ива Лебедева

все… Нет, можешь дальше рыдать, мне не мешает… Главное, чтоб тебя колотить перестало, — увещевала я «пациента». Хотя вряд ли он меня слышал.

Как ни странно, окончательно Мо Юя срубило то, что он услышал переговоры чьего-то постороннего стаффа. Они обсуждали Бо и его лицо, из-за которого шикарный танцор не войдет в пятерку победителей.

Воробей не нашел ничего умнее, чем обвинить в этом меня. Прямо с порога.

— Если бы ты не начала бегать на сторону и помогать чужим людям, голоса зрителей не ушли бы к ним! — это, пожалуй, была единственная связная мысль, которую он успел высказать, прежде чем его закоротило.

— Знаешь, если ты сумеешь успокоиться в ближайшие пятнадцать минут, я, так и быть, расскажу тебе о нашем с Рю плане. — Гладить пацана по спине было нетрудно, даже приятно. У меня не было своих детей в прошлой жизни. Но были племянники, а также дети друзей и работодателей. Я привыкла находить с ними общий язык. — Да, расскажу. Но тихонько и на ушко. Ха и феникс, думаю, сами догадаются, но они удивительные актеры и сумеют выдать нужную реакцию. А вот для Лео, Санти и Бо это может стать затруднительным. Как и для тебя.

— Какой еще план?! — Колотиться Мо Юй не перестал, но дрожь стала слабее, а всхлипы он успешно давил, стараясь дышать через заложенный от слез нос.

— Слезай с меня, садись к зеркалу, будем приводить твое лицо в порядок. — Я поймала момент и ловко подтолкнула мальчишку. — У тебя не физиономия, а кусочек бифштекса. Куда это годится?

Воробей только теперь осознал, где и в какой позе находится. Стал еще краснее и зашипел, изображая то ли вскипевший чайник, то ли разобиженного кота. Соскочил с моих колен и метнулся в противоположный угол крошечной гримерки.

Но потом подышал, шмыгнул носом и послушно повернулся к зеркалу.

Я видела, как расширились в ужасе его глаза. Пацан сам кинулся на табуретку перед туалетным столиком и схватился за пуховку.

— Отставить! — Шлепнув его по рукам, я отобрала косметику и приступила к делу сама. — Высморкайся для начала. Вот салфетки… Повернись, протру лицо. Весь прежний макияж насмарку. И хорошо. Ты зачем опять нарисовал на себе противную рожу?

— Чего это противную?! — сразу возбух Мо Юй. — Нормальную! Взрослую!

— Чужую, — подсказала я. — Пойми наконец: тебе не идет этот тип макияжа. Он делает тебя не взрослым. Он делает тебя никаким. Научись ценить то, что имеешь, и правильно подавать себя публике.

— Но я не хочу быть вечным шутом и мальчиком на побегушках! А эти уже обозвали меня «макнэ»! Я теперь на публике должен ко всем уважительно обращаться, а мне до тридцатника все эти… «тыкать» будут! Макнэ — это как клеймо!

— Но ведь у титула самого младшего в группе есть еще и другая сторона. О макнэ все обязаны заботиться. Окружать лаской и вниманием, кормить вкусностями и…

— …и слать на фиг, чтоб не мешал развлекаться по-взрослому.

— Тебе уже приспичило развлекаться по-взрослому? — искренне удивилась я. — Когда? Я чего-то не знаю, раз у моих трейни появилось свободное время? Ты не забыл про уроки вокала? А про школьные?

— Нет у меня никого! Правда! — На лице воробья появился практически суеверный ужас, и его опять затрясло. — Да и с кем бы я тут?! Тут только ты, и то… я с такими не сплю!

— Эй-эй, ты чего? — Я плюнула на макияж и субординацию, опять обняла пацана со спины и сжала покрепче. — А ну, дыши. На счет! Раз-два, вдох. Три-четыре, выдох… вот. Молодец. Правильно. Ну все… никто тебя ни в чем не обвиняет. Тшш… да что ж такое? Все вокруг нервные, одна Рита железная.

Свободно общаясь с парнями и при этом неплохо проводя время с Рю, а иногда перебрасываясь заигрываниями с Чжу, я практически забыла, что самое страшное для местных трейни — быть уличенными в отношениях. Айдол — достояние поклонников. Он не должен отдавать предпочтение кому-то одному. Иначе толпа вчерашних почитателей мигом превратится в хейтеров. В их власти не только ругаться в сети, но и бойкотировать выступления, релизы альбомов, камбэки. В самых страшных случаях разъяренная толпа, упиваясь своим разочарованием, может буквально довести преследованием до самоубийства. Потому как действуют они очень схоже с коллекторами, заставляя бывшую звездочку жить в постоянном страхе.

— Все? Уф-ф-ф… Воробушек, после этого конкурса мы всей толпой отправимся в ближайшую психушку за вкусными таблеточками. Как минимум все пропьют по курсу магния. И не возражать мне! Сделай красивое личико и заткнись на пять минут, будь добр… Где твоя полумаска?

Мо Юй длинно выдохнул и ткнул пальцем в кусочек белого шелка, расшитого серебром. Но послушно промолчал. А когда я закончила с его макияжем, даже не начал снова бухтеть про младенческую рожу в зеркале. Только еще раз вздохнул и надул губы.

— Во-во, так и делай, когда Чжу будет дразнить тебя на сцене, — усмехнулась я. — Все девчонки свалятся под кресла в экстазе. А еще надо посмотреть, может, тебе чем рукав смазать? Знаешь, чем-нибудь… чтобы поднес к глазам — и заслезились? Тогда сразу девичий обморок гарантирован.Ты знаешь, что на дакимакуру с падшим ангелом предзаказы на три месяца вперед? Все ждут, чтобы ты открыл личико.

— Ты мне зубы не заговаривай. — Мо Юй хмуро таращился на себя в зеркало и еще сильнее дул губки. — Исполняй обещание.

— Какое? — не поняла сначала я.

— Такое! — тут же вышел из себя вредный и нервный воробей. — Выкладывай свой план! Интриганка гуева!

— А… план… — Я задумчиво прикусила губу. — Даже не знаю. Может, позже?

— Еще чего! Ты обещала! Я успокоился! И даже меньше, чем за пятнадцать минут! Или ты меня совсем за дебила неразумного держишь, чтобы как ребенка обманывать?

— Только не надо опять верещать, воробушек, у меня от тебя в ушах звенит. Рот на замок, уши врастопыр. Не дай бог, информация раньше времени утечет к соперникам или вообще хоть куда-то. Все хором окажемся в такой заднице, какую ты и представить себе не можешь, — последние слова я произнесла со всей серьезностью.

— Если б я не умел держать язык за зубами, меня бы еще в приюте придушили. Рассказывай уже.