По ту сторону моря - Екатерина Андреева

оставленную хозяевами одежду. Здесь были и женские, и мужские, и даже детские вещи. Я нашла выцветшие игрушки, несколько книг, которые я не могла прочесть, посуду. Они оставили здесь так много! Но самое главное, что мне удалось отыскать, – это лекарства. Большинство из них мне были незнакомы, но на некоторых баночках я увидела знак, заставивший меня остолбенеть на месте. Змея, кусающая свой хвост, – этот символ ставили на препаратах, производимых Городами. Это был знак, подтверждающий подлинность лекарства. Я свалила все на одну кровать и выбрала те препараты, на которых красовалась змея. Их было семь, каждое из них сопровождалось подробной инструкцией на родном языке Объединений. Я перевернула одну из банок и посмотрела на дату изготовления. Препарат произвели почти пятьдесят лет назад, но при этом его можно было использовать еще около года! Производить лекарства из-за Пустоши всегда было непросто и очень дорого, поэтому Города делали все, чтобы они могли храниться как можно дольше. Но даже в том случае срок годности в пятьдесят лет был поразительным. Откуда они могли тут появиться?

– Они все знают! – раздалось у меня за спиной, и от испуга я выронила баночку из рук.

Широ в одно мгновение оказался рядом и вывалил на кровать еще целую груду лекарств:

– Советы прекрасно знают об этом береге! И уже давно! Вижу, ты и сама поняла, – он кивнул в сторону найденных мною таблеток.

– Может, это местные жители ездят к нам на поезде? – предположила я.

– Глупости! – возразил изгнанник. – Поезд ездит каждый месяц, и Советы до сих пор спокойно жили с этим фактом. Конечно, они все знают! Поэтому они не позволяли тебе отправиться в экспедицию и не пускали никого к берегу. Поэтому там стоит Цитадель!

– Но Маргарет, советник из первого Объединения, хотела, чтобы я отправилась сюда. Они поднимала этот вопрос на Большом Собрании.

– Ты уверена в этом? – со скептическим выражением на лице спросил Широ. – Ты не думаешь, что она играет с тобой?

Я замялась, но потом ответила:

– Я думаю, это она попросила Ворона присматривать за мной.

– И поэтому он отправил тебя из лагеря из-под своего контроля? Мне нравится Ворон, но не стоит отрицать, что он довольно подозрительная личность.

– Маргарет может не знать обо всем, – упорно продолжала я, совершенно не понимая, почему взялась ее защищать.

– Может, – кивнул Широ, – но так или иначе, Советы верят в «мистический берег», и мне очень интересно, чем они тут занимаются. Не думаю, что они присылают лекарства просто так.

– Скорее присылали, – я взяла баночку и постучала пальцем по дате. – Их сделали давно.

– Но и в этой деревне никого не осталось.

Я не могла не согласиться. Баночки белели на темном покрывале, а внутри меня зарождался страх. Если Советы знают об этом месте и скрывают его, то ничего хорошего ожидать не следует.

– Мы можем остаться здесь, – с привычным спокойствием произнес Широ, и я посмотрела на него в замешательстве:

– Здесь?!

– Да, мы сможем позаботиться о больных в нормальных условиях. Здесь есть крыша, колодец и даже чудо-лекарства. Я нашел старые компьютеры и электрические щитки. Если ты дашь мне немного времени, возможно, я смогу их починить. Я в этом разбираюсь. Это неплохое место.

– Но оно заброшено.

– Лис, сколько еще можно блуждать по лесу? Что если на многие километры здесь нет ни одного укрытия? Как мы будем лечить ребят?

Я ответила не сразу. Широ был прав, я это понимала, но мне совсем не нравилось оставаться в месте, откуда люди бежали, побросав свои вещи.

– Хорошо, – все-таки кивнула я. – Отдохнем и отправимся назад.

Но Широ отрицательно покачал головой:

– Я пойду один.

– Оставишь нас здесь?!

– Джоанн не может идти сама, ей нужен покой, и с ней за спиной мы передвигаемся слишком медленно. Поверь, я не хочу оставлять вас одних, но Ворон прав, ты тоже изгнанница и должна уметь позаботиться о себе и других. Ты сможешь ухаживать за Джоанн, а я – нет, но я могу помочь перенести сюда больных. Надеюсь, что их число не стало больше, – тихо добавил он. – У тебя есть еда и оружие, кто бы тут ни появился, ты сможешь спрятаться или убить его.

– Замечательная перспектива, – буркнула я.

– Не бойся, ты…

– Ладно-ладно, не говори со мной, как с ребенком! – недовольно отозвалась я, и Широ улыбнулся. – Знаю, что справлюсь, тем более, когда вокруг стены, а над головой – крыша.

Ничего я не знала, и от одной мысли о том, что мне придется прожить здесь несколько дней с больным ребенком, зная, что где-то рядом бродят красноглазые существа, меня бросало в дрожь. Но другого выхода ни я, ни Широ не видели.

Изгнаннику действительно удалось вернуть деревне электричество, что изрядно меня удивило, но лампочки в комнатах перегорели, и мы все равно остались в темноте. Зато нам удалось включить плиту – роскошь, которую и не вообразишь, – и через несколько часов Широ, захватив несколько препаратов с собой, ушел. Его фигура скрылась за стеной, а в доме воцарилась тяжелая тишина.

Первые два дня в одиночестве превратились для меня в настоящий кошмар, но не потому, что в деревне происходили какие-то пугающие или мистические события, нет. Наоборот, все было на редкость спокойно. Но, оставшись одна, я быстро поддалась паранойе. Проходя по улице мимо окон, я боялась увидеть в их отражении темные силуэты или красные глаза, следящие за мной. Даже находясь в доме, я с опаской поглядывала в их сторону, мне все казалось, что стоит только повернуть голову, как около самых стекол возникнет кто-то чужой. Но видела я только коричневую стену и серые фигурки обезьян. К ним мне тоже удалось привыкнуть не сразу. Зверьки запрыгивали на крышу и стучали по ней коготками, бегали около дома, а иногда даже заглядывали внутрь, пугая меня до чертиков. Их крики и смех, похожий на человеческий, первое время вызывали у меня мурашки.

Я редко выходила на улицу, только за водой из колодца. Мне не хотелось оставлять Джоанн одну, да и разгуливать по опустевшей деревне, вокруг которой темнели заросли леса, было довольно жутко, и я надеялась, что никто вдруг не выпрыгнет на меня из-за густой листвы. Девочка постоянно спала, мне не с кем было поговорить, и, маринуясь в собственном страхе, я вполне могла сойти с ума. Приходилось