Стример - Валерий Муллагалеев

врагов. Казалось, он в одиночку сможет разбить половину гарнизона, однако я услышал его надломленный голос и усомнился:

– Прекратите это безумие! – кричал великий приор, встречая каждого врага. – Хватит! Призываю вас сдаться.

Никто его не слушал, он убивал соперника и продвигался дальше. Поступь замедлялась, а голос стал высоким, прерывистым и дребезжащим. То и дело Бернард Верн останавливался и отчаянно тряс головой.

Я стрелял в каждого врага без разбора. Получалось неплохо и безопасно – в суматохе не понятно, откуда пальба, и никто не торопился дать сдачи.

Навык Стрельба повышен до 28

Наконец-то условия выполнены! Сейчас я вам устрою! Я открыл инвентарь и собрался заменить винтовку на мушкет… Но ошибкой было стоять на месте. Внезапно я стал мишенью сразу нескольких противников и под градом пуль побежал за ворота, лихорадочно применяя пластырь. Как же неудобно без зелий.

Навык Защита повышен до 16

Я вырвался назад за стену, отдышался и огляделся. Дул холодный ветер. Солнце взошло и вклинилось между горизонтом и черной тучей, распластанной по небу. Яркие лучи наискось осветили равнину. Приближалась наша пехота, бегущие рыцари отбрасывали длинные тени. Среди них мчались двое всадников – наконец-то оклемался Хаммер, правда, с ним увязался Саша. Я помахал рукой.

Грянул такой гром, что качнулась земля. Раздалось шипение, будто на раскаленную сковородку плеснули водой – это обрушился ливень вперемежку с градом. Взор заволокло белым шквалом. Я вживую ощутил обжигающий холод.

Характеристики снижены из-за погодных условий

Сила, Ловкость, Выносливость, Скорость и Восприятие получили штраф 10 пунктов! Надо думать, зверский дебаф действовал только на нашу сторону.

Под шквалистым ветром метались белые массы воды и льда. Видимость упала в разы.

Меня сбило с ног. Я поднялся и хотел вернуться в крепость, но отвлекся на ритмичные сполохи: в поле ударяли тонкие голубые молнии – одна, вторая... десятая. С каждой вспышкой в небе раздавался короткий надтреснутый гром.

Молнии пробежались по месту, где шла пехота, и метнулись к нашему лагерю. Вдали четыре мощных столба энергии синхронно ударили с небес в землю. Дождь не дал рассмотреть, но я понял, что мортиры уничтожены. Молнии прекратились, но не дождь. Сжав зубы, я побежал во внутренний двор.

Способность Чуткость подсвечивала врагов сквозь завесу дождя. Я приметил скучковавшихся раскольников и… взмахнул кулаком. Мушкет пропал из рук и переместился в инвентарь, недоступный из-за того, что снизилась моя Сила и Выносливость. Я выругался.

Во двор на полном скаку влетели Хаммер с Сашкой.

– Сюда! – закричал я сквозь ледяной поток.

Они не услышали.

Я понял, что Бернард Верн ищет того, кто контролирует грозу, и присоединился к его свите, ушедшей вглубь крепостного двора.

Мы теснили охрану у двери замка, когда рядом взорвалась граната.

Погиб ваш подчиненный

Надо думать, граната зацепила Оруженосца. Я задрал голову и под каскадом дождя различил, что из окна высовывается Жора. До этого он метал гранаты по всему двору, а теперь сосредоточился на нас. Я мимоходом удивился, каким чужим он для меня стал. Казалось бы, знаю его с рождения, даже немного воспитывал, а теперь мы не просто играем друг против друга, но действительно воюем на разных сторонах.

По Жоре открыли прицельную атаку, и он спрятался. В руке вместо гранаты мелькнуло зелье здоровья. Я оглянулся и увидел, что его прогнали Хаммер с Сашей. Едва кто-нибудь мелькал в окнах замка, они сразу открывали огонь.

Мы вломились внутрь. Каменные стены приглушили шум битвы, несколько высокоуровневых рыцарей остались у двери. Обильно горели факелы. Посреди зала, где мы недавно вели переговоры, лежал на спине мускулистый мужчина с бородой. Он как будто спал, но тело дрожало от напряжения. Из груди струился призрачный столб света и ударял в потолок. Больше в зале никого не было. Бернард Верн приказал нам не двигаться.

– Факарам, – сказал он со странным сочетанием злости и печали. – Забытое искусство путников… Священная практика, подвластная далеко не каждому истинному рыцарю.

Он приблизился и тяжело вздохнул. В следующую секунду Бернард Верн пригвоздил раскольника шпагой, упав в ударе на одно колено. Мужчина судорожно вздохнул и умер. Струящийся из груди свет пропал.

– Отступаем, – пробормотал Бернард и пошел к двери шаркающей походкой.

– Сейчас подойдет пехота, – напомнил один из приоров.

– Больше половины, кстати, полегло под молниями, – сказал Хаммер.

– Штурм был ошибкой, – сказал Бернард уже твердо. – Приказываю прекратить атаку и вернуться в лагерь.

Мы вышли на улицу. Дождь перестал, туча растворялась, словно мимолетный сон. Пахло свежестью, солнечные блики искрились на мокрых поверхностях. Великий приор поднял сигнальный рог и протрубил отступление. Буйство битвы начало стихать, рыцари опускали оружие и непонимающе оглядывались, но большинство еще продолжало сражаться.

Осада получилась еще хуже, чем переговоры. Отсутствие результата означало отсутствие звания, и у меня моментально созрел план, как все исправить. В общей суматохе я позвал Хаммера за угол. За нами увязался и Саша.

– Предлагаю остаться, когда все уйдут, и закончить начатое.

– Поясни, – сказал Хаммер. Он прищурился, лицо приобрело вдохновенное