Идем на Восток - Ольга Войлошникова

что позволил барон — или остаться. Вы остались. И теперь запихали свои хотелки куда подальше и слушаем меня! Даю название деревне — Жулдыз! Старостой назначаю Балхию! — я для убедительности показала рукой, и сняла с шеи один из кулонов с зелёным камнем на довольно массивной цепочке, — Это будет знак моего благорасположения! Обращаться к старосте уважительно, по имени-отчеству! Ясно? Отвечать мне: «Да, госпожа!»

Я прослушала не очень радостный хоровой ответ. А вы как думали — в сказку попали? Хлопнула дверь. В зал забежал парнишка с пакетом, передал стоящему у сцены дружиннику, тот — телохрану. Телохран заглянул внутрь (а вдруг?) — и подал пакет мне. Зелёный шёлк с бронзово-золотыми узорами и яркая цветочная бязь. Отлич-чно!

— Каждая из бывших жён Борай-хана объявляется свободной от прежних обязательств перед мужчинами! Можете заново выходить замуж. Можете просто встречаться с кем хотите — у нас это разрешено. Также как и многожёнство. Да, в принципе, и многомужество. Но, — я встала, — К моему мужу не советую подходить! Не советую на него даже смотреть. Узнаю — отрежу уши, выколю глаза и отправлю пожизненно шлюхой на каменоломни, зэков обслуживать!!! — секретарша Леночка смотрела на меня огромными от ужаса глазами, — Всем ясно? — народ таращился и безмолвствовал; я снова сердито хлопнула тетрадью по столу, — Что сказать надо⁈

Хор вышел ещё более унылый, чем в первый раз. Энтузиазма у молоденьких вдовиц поубавилось. Но некоторые смотрели упрямо. Ничего, я вам зубы-то пообломаю!

— А теперь по очереди подойдите к Лене, назовите своё полное имя, возраст и всех ваших детей: и мальчиков, и девочек, с указанием возраста и желательно даты рождения. После этого семьями поднимаемся ко мне, беседовать буду с каждым индивидуально. Леночка! Каждую семью на отдельном листочке и с листком идут ко мне!.. Балхия Талгатовна, вы первая. Подходите сразу сюда.

ЧАСТНОСТИ ПРИЯТНЫЕ И НЕ ОЧЕНЬ

Девчонок в массе было чуть побольше, и я даже скажу почему. Мальчишки кончались где-то на возрасте двенадцать-тринадцать, все более старшие остались в Степи. Девочки практически все пришли с матерями. Ну, насколько они были старше… Пятнадцать лет в Степи считалось возрастом чуть ли не обязательного замужества, так что таких было уже очень, очень мало.

С Балхиёй было трое: парень тринадцати и две дочери пятнадцати и двенадцати лет.

— Ещё дети с вами есть?

— Есть, сын и дочь.

— Возраст?

— Доче десять, а младшему — восемь.

— Хорошо. Руку на стол, — я показала как: ладошкой вниз, положила свою сверху.

Хм. Она же с мужем вошла — значит, тоже должна была быть первой. И ничего не проявилось?.. Я пригляделась внимательнее. Да, эта женщина привыкла быть в тени мужа… Дар был так глубоко спрятан и задавлен, что тут наскоком не получится. Если вообще получится.

— Давно рисовала?

Дети вытаращились на мать, а она — на меня:

— Очень давно, не помню даже когда.

— Муж не разрешал?

— Говорил — баловство…

— М-гм, — я побарабанила пальцами по столу, — Бумагу, карандаши, краски — всё получишь. Пять рисунков в день. Каждый день! Через месяц посмотрю.

— А что рисовать? — она явно растерялась.

— Что хочешь. Что видишь. Или что помнишь. Природу, животных, портреты. Мужа молодого нарисуй. Теперь вот что. Вот тебе тетрадка — я подвинула один из талмудов и пару ручек ей. Полный список посёлка сама составишь. Каждый лист — семья. Для больших — два листа. Через неделю выпиши: у кого что есть из одежды-обуви, кому чего не хватает на осень и зиму. Подозреваю, что не вас одних старшенькие обобрали; а мне, чтоб вы зимой околели, не надо. И учти, что зимы у нас холодные, снежные. Так. Дальше: огороды садить умеете?

— Ой…

— Ясно. Человека вам пришлю — научит. Но делать будете сами! И имей в виду: каждая, КАЖДАЯ чтоб работала. Особенно эти… — я кивнула головой на девиц с поджатыми губёшками… — Эти мартышки чтоб к вечеру думали, как до постели доползти, а не рожи кривили!

— Поняла!

— На огород даю неделю. Для скотины загоны пока организуйте, но надо строиться… Опять никто не умеет?.. Ладно, с рабами вашими сперва разберёмся. Теперь сын, — как его… я заглянула в запись и постучала по столу, — Таймас, руку сюда! — дети первого так или иначе должны быть одарены.

Мальчик порадовал: задатки силы (не такой, безусловно, как у отца, но здоровый будет парень), и при этом очень хороший лучник (ну просто очень). Умеет читать, писать — причём как по-русски, так и по-казахски. Мать постаралась. Аж бальзам на сердце!

— Слушай меня, мальчик. Пройдёт год — и господин барон, Белый Ворон, будет выбирать: кто возглавит поход на Степь через десять лет. Мой тебе совет: старайся быть лучшим в каждом деле — и преуспеешь во многом. И больше думай головой.

— Вы говорите, как мама.

— Значит, не зря я назначила твою маму главной, она мудрая женщина. Девочки, подходим!

У старшей были задатки лекаря. У второй уж что-то вовсе невнятное, вроде бы тоже связанное с красивостями.

— Эта девочка тоже пусть рисует. Что хочет.

— Тоже пять рисунков в день? — осторожно уточнила мать.

— Да. Пока остальных смотрю — можете погулять во дворе. Всем объяви: ничего не рвать! Если кто захочет в туалет — у Лены спросить, куда можно сходить. Балхия, знак старосты сразу надень, — я дождалась, пока старшая из дочерей поможет матери застегнуть цепочку и подвинула ей пакет, — Это мой тебе подарок. Сшей себе платья. Моя староста должна выглядеть достойно.

Дети все поголовно были с зачатками даров. Дети первого же! У пацанов преимущественно усиленная ловкость, меткость и тому подобное. Ответ, так сказать, на социальное ожидание. Девочки… разные и вялые какие-то. По ходу, растили их как зверюшек-производительниц. Нда…

Прочие жёны с этой точки зрения меня ничем не удивили. Бабы да бабы. Кроме негритянки. Очень музыкально одарённая девочка. Даже не знаю, сводить ли её с Глирданом… Хочу ли я видеть в своём замке мулатов-полуэльфят? Хотя, собсно, почему бы и нет?

История гарема вышла занятная.

Тут ведь как было. Борай-хан объединял Степь. Подминал под себя кланы. Не нытьём — так каканьем, как говорила одна моя циничная подруга. Некоторые из этих женщин были показательно отобранными бывшими жёнами бывших князьков и вождей (разнообразно уничтоженных в непередаваемой азиатской манере). Некоторые — дочерьми более удачливых князьков и вождей, предложивших Борай-хану собственный вассалитет и как знак «чистоты намерений» — родную кровинушку. Вот среди этого контингента было преизрядно не первых красавиц. А так… лучших из худших.

И — да. Парочка страшненьких оказались в числе избранных по большому везению: реально попались синему Бораю под э-э-э… руку и удачно забеременели. Причём, дети точно были от него, без дураков. Среди всего табора вообще не было ни одного подкидыша-подменыша — видать, кто-то в степи был способен определить родство.

С десяток молодух были дочками нукеров и старейшин, рождёнными уже здесь — самые выпендрёжные, типичные избалованные дурочки. Дам им кодовое название «гламурные чики». Или просто чики — для краткости. Штырило их сильнее всех, потому как недотрах в столь нежном возрасте переживается особенно тяжело.

И ещё пяток — экзотические красавицы: две чёрненькие губастенькие кенийки, большеглазая, словно трепетная лань, арабка, ярко-блондинистая, прямо ледяная, шведка и рыжая как огонь ирландка. Все привезены в подарок «благодарными вассалами» с какого-то южного рабского рынка. А что — Белый Ворон приветствует генетическое разнообразие!

Бывшая любимая жена, Алиша, сидела передо мной, кривя ярко накрашенные губы. И глаза у неё были подведены по-восточному: очень чёрно, очень жирно, с длинными, аж до висков стрелками. По нашим понятиям — не модно. Наши мужчины предпочитали не вздрагивать по утрам, увидев рядом незнакомую умытую женщину.

Глирдана я отправила помогать Леночке, а рядом со мной в качестве переводчиц сидели две дамы из старших, помнящих ещё Советский Союз и сносно говорящих по-русски. Судя по их поджатым губам, развязное поведение младшей товарки они не одобряли, но вмешиваться считали недопустимым. Велено было переводить — они переводили.

— Ты сказала, что тебе двадцать лет.

— Да, — голосок у неё был тоненький и капризный.

— Во сколько лет ты вышла замуж?

— В четырнадцать!

— И дальше ты утверждаешь, что твоему сыну девять лет. Ты считать-то умеешь? Не считая того, что здесь так рано не рожают. Сколько тебе? Лет