Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1986 год

Спускаемся глубже и попадаем в вотчину мидий Грайана. Живут они большими .колониями — друзами, прикрепляясь к скалам. Словно пирамиды, возвышаются мидии над камнями. Черноморские сестры по сравнению с ними — сущие лилипуты. Одна мидия Грайана весит с полкилограмма. Выбираем друзу и начинаем считать. Тридцать восемь штук, почти двадцать килограммов биомассы! Плодородие дальневосточных шельфов уступает разве что коралловым рифам. Среди мидий замечаем трепангов.

Светло-коричневые, бурые, красно-коричневые, словно гигантские гусеницы, они расползлись по всем закоулкам каменного лабиринта. На первый взгляд трепанги кажутся неподвижными. Но пристальное наблюдение... и замечаешь, как они медленно перебирают своими мелкими ножками.

Трепанг удивительно прожорлив. Он питается круглые сутки, неутомимо пропуская через свой кишечник ил и песок, усваивая содержащиеся в них органические вещества. Если растянуть кишечник двадцатисантиметрового трепанга в одну линию, то получится жгут больше метра длиной. За год он пропускает через себя полцентнера грунта.

Промышляют трепанга с незапамятных времен. В Приморье согласно официальным документам в 1877 году было добыто 200 тысяч пудов трепанга. В настоящее время годовой улов этого животного всеми странами весьма велик — свыше 12 тысяч тонн. Основная масса мирового вылова приходится на Японию и Китай. Умело приготовленный трепанг очень вкусен, напоминает белые грибы. Трепанг издавна ценится у восточных народов. Древняя китайская медицина приписывала ему стимулирующие и укрепляющие свойства.

Мы продолжали вести наблюдения. Приглядевшись к трепангам повнимательнее, я вижу, что они норовят подползти поближе к мидиям. Некоторые из них даже запускают щупальца между приоткрытых створок. Одна группа трепангов облепила со всех сторон друзу мидий, как поросята свиноматку. В чем дело? Замечаю, что возле них камни как будто припорошены илом. И тут приходит разгадка: трепанги питаются пищевыми отходами мидий. Моллюски всасывают вместе с водой органические частицы, а выбрасывают илистые комочки — своего рода биококс. Для мидий он уже не представляет пищевой ценности, но для трепангов — лакомое блюдо. Мидии и трепанги находятся в симбиозе: сосуществование полезно обоим.

Я делаю знак Косте, и он осторожно собирает верхнюю пленку ила вокруг друзы мидий в стеклянный пенал, чтобы в лаборатории определить содержание органического вещества в этих комочках...

День за днем мы выходим в море, оценивая число трепангов и наблюдая за их поведением. Обошли всю бухту Миноносок, осмотрели дно возле мысов Шелеха, Острено, у Бакланьих камней. Где бы мы ни погружались, самые большие скопления трепангов были на подводных скалах и камнях возле высоких обрывистых берегов. Здесь они находили себе и пищу и убежище. Встречались они на каменисто-илистых грунтах, особенно если там жили мидии. Отметили, что водоросль анфельция больше всего нравилась трепангам, особенно малькам. По семь, а то и по десять мальков величиной с палец насчитывал я на одном квадратном метре. Поле анфельции было настоящим детским садом трепангов. А вот чистый серый песок трепанги не любят. Песчаная пустыня что на суше, что под водой — пустыня.

Наблюдения за трепангами и мидиями навели меня на мысль проверить, нет ли трепангов под гребешковыми коллекторами. Погружаемся с Олегом у края плантации. На глубине пять метров он включает фонарь. Вода очень мутная. Не вода, а кисель из мельчайших частиц взвеси. Мягко падаем в ил, поднимая клубы мути. Теперь полная темнота. Ползем по дну, ощупывая пространство перед собой. Попадается что-то кожистое и длинное. Ага, это ламинария. А это что такое? Тонкие жесткие прутья, с места не двигаются. Пучок света вырезает из мрака контуры стальной решетки. На ней сидят три крупные устрицы. Понятно — донный устричный коллектор. Кругом набросаны куски веревок, сетей. На сетке — два трепанга. Берем пробу грунта и плывем назад. Подниматься нельзя — над головой гирлянды коллекторов.

Результат есть. Плантация моллюсков может кормить трепангов. Значит, возможен вариант поликультурной плантации. В воде — плантация гребешков или мидий, на дне под ними — плантация трепангов.

Я рассказал обо всем, что видел под водой, Мокрецовой. Показал ей карты распределения трепанга, подводные фотографии.

— Это как раз то, что нам нужно, — обрадовалась Нина Дмитриевна.— Вот здесь, в бухте Миноносок, я буду брать взрослых трепангов для инкубатора, а возле Бакланьих камней мы высадим малышей. Там будет донная плантация трепанга. Подумаем и насчет поликультурных плантаций.

— Кажется, с трепангами разобрались? Разрешите заняться гребешками?

— Разрешаю! — в тон мне отвечает Нина Дмитриевна.

Гребешок— недремлющее око

— Володя, тебе задание — снять крупным планом гребешка, — сказал я Гудзеву.

— Пожалуйста, дело нехитрое, — уверенно ответил он.

Гудзев переваливается через борт шлюпки и исчезает под водой. Проходит минут двадцать, и он показывается на поверхности. Тяжело залезает в шлюпку, подозрительно долго стягивает шлем гидрокостюма.

— Ты знаешь, — смущенно произносит он, — возможно, и не получилось.

— Да в чем дело?

— Они захлопывают створки, прежде чем я успеваю нажать на спуск.

Такая неудача случилась с ним впервые. До сих пор, если аппаратура работала исправно, то Володя погружался и снимал все, что нужно.

Я облачаюсь в гидрокостюм, чтобы самому попробовать снять гребешков. Искать их но пришлось. Словно чайные блюдца, они тут и там белели на зеленой скатерти водорослей.

Взведя затвор «Салюта», я стал осторожно приближаться к большому гребешку. Сквозь щель между створками виднелась белая мантия с черными точками десятков глаз, опушенных длинными ресничками. Не успел я приблизиться к гребешку на дистанцию съемки, как он заметил меня и мгновенно захлопнул створки. «Этот, наверное, очень пугливый», — подумал я и направился к другому. Со вторым получилось то же самое. С третьим, с четвертым... Они подпускали меня в лучшем случае на метр. Словно стоглазый Аргус, гребешок видел все, что происходило вокруг. Недремлющим оком ему надежно служили мантийные глаза. Фотоохота не удалась. Я израсходовал весь запас воздуха и на резерве вышел на поверхность.

Этот случай заставил меня усомниться в том, что морские звезды без труда расправляются с гребешками. Если гребешок видит водолаза, то он видит и звезду. А значит, ему ничего не стоит крепко сжать створки и оставить ее ни с чем. Да и зачем звезде возиться с крупным сильным гребешком, если рядом много мелких моллюсков и молоди...

Для наблюдений мы выбрали место, где огромные, сантиметров по сорок, амурские звезды попадались под каждым кустом водорослей. Тут же жили в изобилии и крупные гребешки. Оказалось, что хищники и потенциальные жертвы мирно уживаются друг с другом. Сколько я ни молотил ластами, заглядывая во все закоулки подводного царства, я ни разу не видел, чтобы амурская звезда напала на взрослого гребешка. Олег все-таки нашел одну жертву, на которую набросились сразу две морских звезды. Моллюск, видимо, был больным: его мускулы пожелтели и были дряблыми.

Звезды, конечно, делали попытки напасть на гребешков. Мы однажды наблюдали, как колючая дистоластерия подкрадывалась к гребешку величиной с розетку для варенья. Звезда была уже совсем близко, когда тот насторожился: широко раскрыл створки, распушил края мантии — паруса. Как только луч звезды коснулся ее, гребешок резко сжал створки и, крутнувшись волчком, отскочил сантиметров на двадцать. Хищник остался ни с чем. Участь другой звезды, напавшей на очень крупного гребешка, была более незавидной: гребешок, хлопнув створками, обдал звезду такой мощной струей воды, что ее просто-напросто отшвырнуло прочь.

Олег, неутомимый экспериментатор, поймал большую амурскую звезду и положил ее прямо на гребешка, предвкушая захватывающую схватку. Ничуть не бывало — звезда бросилась наутек! Чем же тогда питаются морские звезды?

Во многих местах мы замечали, как они с силой вбуравливаются в песок. Я поднял одну такую звезду. Ее желудок был вывернут наружу. Значит, она поедает кого-то, кто живет в грунте. Это мог быть двустворчатый моллюск — кардиум, венус, спизула или мактра. Вскоре я нашел крупную спизулу, лежавшую на поверхности грунта. Мускулы-замыкатели ее потеряли эластичность и силу и не могли сжать створки. Конечно, поблизости уже оказалась звезда-дистоластерия и напала на старого моллюска.

Очевидно, морские звезды играют в море роль хищников-санитаров. «Волки морских лугов», они поедают в первую очередь больных и слабых. Посадки гребешковой молоди они опустошают безжалостно, ибо маленькие гребешки не в силах далеко убежать от хищников.