Кит Гринберг - 8 декабря 1980 года: День, когда погиб Джон Леннон

Может, Мими и была старомодной, но она ценила природные таланты Джона, если те могли как-то помочь ему в дальнейшей жизни. Благодаря ее поддержке, Джон пошел в хор в церкви Святого Петра. Ему нравилось петь перед аудиторией, но он сам все испортил. На празднике урожая Джон с друзьями заметили среди украшений кисти винограда. Они их украли и съели, не потому, что так любили виноград, а лишь потому, что им строго-настрого запретили это делать. В результате, Джона и еще нескольких мальчиков выгнали из хора.

Мими разозлилась и распереживалась. Понятное дело, не кража винограда была тому причиной. Она боялась, что непокорность, унаследованная от родителей, обернется для него столь же незавидной участью.

Муж Мими, Джордж, пытался выстроить с Джоном товарищеские отношения, вместе с ним читал книги, иногда шел с ним гулять на весь день. Дядя Джордж был не такой, как Мими, он любил азартные игры, не понаслышке был знаком с пороками, чем купил Джона с потрохами. Он и сам привязался к племяннику, купил ему велосипед и губную гармошку. Благодарный Джон таскал ее в кармане, и, рисуясь перед друзьями, играл в автобусе.

— Еще у меня был маленький аккордеон, — в 1971 году сказал Леннон в интервью поп-музыкальному таблоиду «Рекорд Миррор». — Я играл на нем только правой рукой, те же самые вещи, что и на губной гармошке.

Любимые песни десятилетнего паренька были «Moulin Rouge», «Swedish Rhadsody» и «Greensleeves».

— Никогда не понимал, почему никто не разглядел меня раньше? — сказал он в 1970 году в интервью издателю «Роллинг Стоун» Дженну Веннеру. — Как они не замечали, что я умнее всех в школе, и что учителя те еще тупицы?

Тетя Мими и дядя Джордж в какой-то мере верили, что Джон наделен особыми талантами, и что их можно направить на общественно полезные дела. Они думали, что Джулия была исключением, но ведь остальные Стэнли — честные, трудолюбивые граждане. Надо было научить Джона быть не столько Ленноном, сколько Стэнли. В 1955 году, в возрасте пятидесяти двух лет, Джордж внезапно умер от кровоизлияния.

Джон в очередной раз убедился: все, что поначалу кажется хорошим, потом обернется очень плохим.

Взять хотя бы Бобби Дайкинса, красавца-сомелье. После всех пертурбаций Джулия наконец нашла себе мужчину, и он переехал к ней жить. Но и он оказался не без изъяна. Напившись, он поколачивал маму Джона. Тем не менее, в подростковом возрасте Джон часто оставался ночевать у мамы, дразнил сводных сестер, Джулию и Джеки, отбирал у них домашнее задание и держал над головой. Девочкам и Джону нравилось, как мама играет на аккордеоне и поет детские песенки. Когда она доходила до особо яркого момента, например, главный герой подглядывает, как плюшевые мишки устроили пикник, пальцы у нее так и летали, звук сливался в общий фон, совсем не похоже на каллиопу в песне «Битлз» «Being for the Benefit of Mr. Kite»

Когда к группе Джона присоединился Маккартни, он тоже стал частым гостем в доме. Они репетировали в ванной, где, по мнению Пола, акустика была точь-в-точь как в звукозаписывающей студии. Джулия ходила на концерты «Кворимен», смешивалась с толпой, танцевала под музыку, свистела и хлопала громче всех. «Мы были так счастливы, — написала сестра Джона, Джулия Берд, в книге „Только представь“. — Я жила как в сказке, и не подозревала, что лучше мне уже никогда не будет».

Когда мама Джона погибла, Дайкинс, слишком раздавленный, чтобы рассказать дочерям о несчастном случае, тут же увез их в Шотландию. А Джон остался. Он не пошел в центральную больницу Сефтона, где лежало тело, а на похоронах положил голову на колени тете Мими. Потом несколько месяцев он отказывался говорить с Найджелом Уолли, последним, кто видел Джулию в живых. При виде друга Джон мог думать только о пережитой трагедии.

Эрик Клейг, сидевший за рулем машины, сбившей Джулию, хотел выразить ее семье соболезнования, но боялся встретить злобный прием. Когда шло следствие, Мими в ярости ткнула пальцем в констебля и заорала: «Убийца!»

Коронер объявил, что Джулия вышла на проезжую часть, не посмотрев по сторонам. Подобно сыну, ее ум занимали куда более интригующие вопросы, нежели правила перехода улицы.

Природное недоверие к учреждениям, предназначенным для помощи людям, переросло у Джона в жгучую ненависть. Это отношение поменялось, лишь когда в его жизни появился Шон, и бывший «битл», вырвавшись из цепких лап музыкальной индустрии, начал радоваться домашнему уюту, красоте парков и городской жизни, постоянно кипящей вокруг.

Глава 5

Тонкий лед

Джорджу Харрисону надоел рок-н-ролл. Вот уже больше года он работал над новым альбомом. Никакого желания ускорять процесс не было — значительное изменение на фоне ранних «Битлз», когда группа выдавала по два-три альбома в год. И коммерческий потенциал собственной музыки Джорджа тоже не волновал. Пускай все продюсеры очарованы нью-вейвом, это же не значит, что он должен идти у них на поводу? Когда Харрисон в сентябре 1980-го принес на «Уорнер Бразерс» первую версию «Somewhere in England», руководство компании было разочаровано. Несмотря на громкое имя, четыре трека забраковали сразу. «Слишком уныло, — сказали ему. — Слишком пессимистично».

Да что они знают, эти пиджаки? Им даже макет обложки встал поперек горла. Сердитый Харрисон вернулся в студию особняка Фрайер-парк в Хенли-на-Темзе, и в ноябре вышел оттуда с заменой. К его радости, к нему присоединился Ринго. Они вместе поработали над альбомом Джорджа, а еще записали кавер-версию «You Belong to Me» для следующего проекта Ринго, «Stop and Smell the Roses».

Джордж всегда с удовольствием помогал Ринго. Как и все остальные. Пускай у Ринго были проблемы с алкоголем, но он был хорошим человеком, и его все любили. А о Джоне Ленноне так сказать было нельзя. С ним всегда начинались разборки. Последний случай — реакция Джона на книгу Джорджа «Я, мне, мое». По словам Леннона Джордж похвалил каждого музыканта, с кем работал, кроме него. Джордж пришел в негодование. Столько лет он жил в тени великих Джона и Пола, и что теперь? Они сами хоть чуть-чуть о нем думают? Весь мир превозносит Леннона как бога, а он, видите ли, обиделся, что его не упомянули.

Вот же ходячая неприятность.

А чего Джон хотел? Когда рассказывают историю «Битлз», всегда делают акцент на судьбоносной встрече Джона Леннона и Пола Маккартни. А какую роль сыграл Джордж Харрисон никого не интересует. Первую гитару ему купили еще в тринадцать лет, а Маккартни он знал еще до того, как нарисовался Джон. Пол не без основания считал его весьма приличным музыкантом, и когда ребята собирали «Кворимен», попросил его сыграть для Джона на заднем сидении автобуса. Джордж был всего на год младше Пола и на два — Джона, но Леннон сразу начал ныть, мол, Пол тащит в группу «сраных детей». Правда, услышав, как играет Джордж, взял слова назад.

Забавно, что в какой-то момент Джордж ушел из группы, чтобы учиться на электрика. Но эта профессия была не для него, и он вскоре вернулся. Харрисон очень сильно повлиял как на музыку, так и на философию «Битлз». Но Пол вечно называл его «младшим братом». Он-то думал, что так выражает любовь. Но Джордж слышал в его словах высокомерие, снисходительность. Ему казалось, что ни Пол, ни Джон так и не смогли перерасти подростковое отношение и увидеть в нем равноправного члена группы.

Дело шло к полудню. Джон сидел в парикмахерской на Манхеттене. Сейчас они с Йоко активно занимались продвижением своего альбома. Пока все шло путем. Те хиты, что крутили по радио — «Do That to Me One More Time» Кэптина и Тинайла, «Call Me» Блонди, «Crazy Little Thing Called Love» Квин — с головой погружали слушателя в семидесятые, a «Double Fantasy» была встряской, дорогой в новое десятилетие. Мало того, что люди доброжелательно принимали их музыку, Джона неизменно радовало ощущение, что именно он, а не лейбл и не пиарщики, контролирует процесс. Здесь надо поблагодарить Йоко. Мало кто понимал крепость ее деловой хватки, а ведь в успехе «Double Fantasy» она сыграла немалую роль.

По возвращении в Дакоту Джона с Йоко ждала фотосессия у соседки сверху, Энни Лейбовиц, а потом — интервью для радио. А потом они отправятся в студию, где наведут последний глянец на «Walking on Thin Ice».

С точки зрения рок-звезды лучшего дня и желать нельзя.

В 1970, через три года после того, как Дженн Веннер начал выпускать «Роллинг Стоун», Лейбовиц, бывшая студентка Художественного института Сан-Франциско, показала ему свои работы. Веннеру понравилось, и он дал Энни первое задание. Результат — черно-белая фотография на обложку: взъерошенный Джон Леннон в джинсовой рубашке и рабочих брюках, его напряженный взгляд пронзает толстые стекла очков. В нем нет той дебильной манерности, которую так любили демонстрировать «битлы». Слегка изогнутые губы Джона обрамлены аккуратно подстриженной бородкой. Фотография говорит о мироощущении Леннона-музыканта: юношеский угар «Битлз» позади. Джон повзрослел, у него своя голова на плечах.