Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов

— стук бутафорским судебным молотком. Цирк востребован у лиц с низкими вкусовыми нормами и не мог не повлиять на общий уровень правовых познаний причастных к каналу лиц. Уже на пятой серии авторам пришлось включать в титры отмазку: «В сериале экранизирована одна из частей книги Дины Каминской „Записки адвоката“, а также реальные судебные процессы знаменитых советских адвокатов. Сериал является художественной интерпретацией и не отражает жизнь и поступки реальных людей» — что в переводе на русский значит: все происходящее на экране — плод больной фантазии сценарной группы, лакируемой ссылкой на мемуары крайне уважаемого юриста, от которых в сериале всего десятая часть экранного времени, но все равно ж их никто не читал.

Об уровне соответствия вымысла реальным прецедентам говорит хотя бы дело актрисы Журавлевой, зарезавшей актера-сожителя. Всем, кто не вчера родился, ясно, что речь идет о смерти Станислава Жданько, за которую осудили Валентину Малявину. Дело было темное, а чтоб его просветлить, авторы придумали манию экзальтированной лицедейки тыкать ножом сотрапезников по образцу своей роли в фильме «Любовь лесная», над которой облился слезами в Венеции сам Феллини. Единственным фильмом Малявиной, который мог растревожить Венецию, было «Иваново детство» А. А. Тарковского — за одно только сравнение с которым истошного фрагмента, снятого авторами, весь их коллектив заслуживает немедленного линчевания сектой тарковсковедов.

Все прочие экранные дела имели ноль шансов дойти до суда — и процесс фиктивного ветерана (был бы разоблачен первым же прокурорским запросом: учет орденоносцев велся в Минобороны скрупулезно), и доведение брошенки до самоубийства (требуется имущественная либо иерархическая зависимость: за отказ жениться сажать — сядем усе), и бред про уголовный срок малолеткам за сдачу в макулатуру сочинений Ленина в 1966 году. Что до высшей меры за фотосъемку забора номерного завода — довожу до сведения знатоков совка, что при Л. И. Брежневе смертная казнь за ненасильственные преступления практически не применялась — ни за политику, ни за хищения, ни за шпионаж. Было ли это инициативой самого генсека или правящий класс решил поумерить репрессивный пыл — только все эти ужасы есть сказки для впечатлительных иностранцев.

Потому авторы и растягивают баяном на тучу серий дело о подростковом изнасиловании, что оно единственное взято из мемуаров Д. И. Каминской и расписано по нотам от А до Я. Там же, где отсутствуют подпорки реальных прецедентов, сделано все, чтоб явить довольно вегетарианское правление сплошным люмпенским шабашем и царством произвола. Ткацкая фабрика — подлинная Воронья Слободка. Ветераны липовые. Квартиры коммунальные. Стенная агитация исполнена с дикими орфографическими ошибками. Всюду, где выдуманные злоупотребления становятся особенно вопиющими, в кадре висит портрет Ленина: от него все зло. Раньше его вставляли с противоположной целью — методика не изменилась, только поменяла знак.

В желании до крови расчесать свои застарелые детские обиды на строй и злых соседей авторы сочиняют страсти, многократно превосходящие те, что описаны Каминской и притом ни секунды не красят советскую юстицию, а будь сняты дословно, стали бы вполне весомым обвинением советской системе права.

Но как же не нарассказать с три короба про смертельную угрозу независимой адвокатуре, честным военным прокурорам и буржуазным хищникам из руководства молдавских колхозов? Как не трудоустроить в сотый раз тетенек с пунцовой помадой и хабальскими лицами? Как не постучать по столу аукционным молоточком, которым советский суд (самый гуманный суд в мире) не пользовался ни разу с момента рождения?

«По голове себе постучи», — говорили в таких случаях в нулевые — и ведь как были правы!

МилициАнер в рок-клубе «Вокально-криминальный ансамбль», 2018. Реж. Степан Коршунов

Сценаристку Графкову осенила идея.

Якобы в МВД СССР-79 озабочены утечкой картин из провинциальных музеев на антикварные аукционы мира. И вроде как есть информация, что каналом служит один из гастрольных ВИА. И рождается типа мысль внедрить в шоу-бизнес группу нестриженых сотрудников с репертуаром «белая черемуха, теплые снежинки», чтоб все выведать, накрыть малину и обезопасить культурное наследие.

Лютая, непроходимая чушь, из которой мог выйти дивный мюзикл на манер «Бременских музыкантов» — лишь бы не промахнуться с жанром. Это же натуральный кинокомикс, отлично освоенный Первым каналом («Мурка», «Подкидыш») по вынужденной причине: консультантов по советиш геймланд у нас не осталось, а комикс вполне терпим к ляпам в датировке и репликам из чужих эпох. Это ж по определению гонево вавилонское, а не правда жизни. Конечно, в мифологизации пространства Первый разумно не идет по реке времени ближе 20-х годов — рискнуть обхохмить ленивые 70-е было бы сложно, но круто.

Ясно, что исключительный профиль — этно-поп: все наши клоны «Битлз» с блеяньем, «как любовь стороной прошла», даже народно-демократическому зарубежью были до лампочки, какие гастроли. Тогда как «Песняры», «Сябры», «Смеричка», «Иверия» или эстонский кантри-«Апельсин» не только годились, но и усами-голосами-волосами весьма походили на ментовскую самодеятельность ручных тюленей в ДК «На страже» (версия, что лидер «Апельсина» Тыну Ааре и толстяк Мати Нууде с банджо и губнушкой в реале были залегендированной опергруппой Эстонского МВД, привела ближних в неописуемый восторг).

Требовались: несколько самопальных чумовых шлягеров (задача осуществимая: редактор «Газеты. ru» Кукин как-то на двоих с музыкантом Шумиловым в шутку за полчаса сбацали песняк «Осень рыжая лисица», который влегкую стал бы хитом любого кабака от Орла до Владивостока). Драйв, конечно. Злодейские злодеи в черных очках. И общий стиль мультика про капитана Врунгеля с Венерой Милосской в футляре от контрабаса.

Все это оказалось не по зубам профильному каналу НТВ с его звериной серьезностью, скрежетом правоохранительных зубов и сериалами про сыскарей типа «Глухарь», «Выпь» и «Бобер». Все у них было: профессор преступного мира, киллер со штопором, сотрудники с хайром в расклешенных штанах в цветочек — но они решили двинуться путем реализма типа «Тайны следствия».

А с этого иной и спрос.

Вот у героя, чтоб мотивировать выбор меж музыкой и МУРом, убивают родителей (совершенно дикий ход для киношутки) — начальника одного из томских РУВД с женой. Ножами в постели. Преступник скрылся. Алло, гараж, здесь не Сицилия. В случае убийства милицейского подпола с семьей первый секретарь местного обкома уже утром давал бы объяснения Политбюро. А учитывая, что звали его Лигачев Егор Кузьмич (даже это не смогли использовать, неучи), преступный мир Томска ждала бы такая Варфоломеевская ночь, что головы убийц тотчас принесли бы к обкому в полиэтиленовых мешках.

«Астанавитесь!» — взывал в таких случаях экс-президент Украины Янукович, но авторы «не астанавились».

Пятерых авторитетов запыряли штопором на лесопилке.

Самогон разливали в бутылки из-под виски (откуда?) и сбывали в сети