Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов

с либердой — но в назначенный час шаркает старая пластинка и живые надевают защитное обмундирование[23]. Сказка начинается. «Снова по сигналу тревоги ты уходишь в далекий и трудный поход».

Будто в насмешку, в новом сезоне старлей-пехотинец велит включить систему распознавания «свой-чужой». На том и строилась интрига франшизы, что угадать своих и чужих в ней практически невозможно. Самые свойские парни в исполнении самых нужных артистов оказываются оборотнями, самые очевидные враги в черный час правильно отвечают на пароль. Чересчур бдительный комиссар после окружения сам подлежит проверке. Радистка слишком внимательно вслушивается в чужой треп. Добрый малый заначил перебежчицкую листовку. Геройский каперанг учился минному делу у Колчака (минера и впрямь знатного). Да и сам старлей-активист на деле является командиром диверсионной роты «Бранденбург» с отлично поставленным русским. «Верить в наши дни никому нельзя, — говорил Мюллер. — Мне можно».

В Крыму старлеям-чистоделам Бобрикову и Филатову надлежит найти и уничтожить того самого каперанга — человека честнейшего и патриота забубенного. Все как всегда. За неделю во всем разобраться, проникнуть, втереться, пресечь измену — но хотя бы в Крыму в сезон, а не в припятских болотах осенью. А под конец врубить на радость людям ниндзевские навыки — ибо рота «Бранденбург» следует морем в Туапсе в полевой форме РККА, а на борту от всей разведки Кавказского фронта — ты да я, да матрос-приблуда (Александр Обласов).

Отлаженная система в умелых руках работает даже с потерей узлов. Подозреваются все — что само по себе увлекательно. «Звезды играют в прятки с луной». Сменивший Андрея Малюкова Дмитрий Иосифов гонит темп, экстренные косяки и новые вводные, как в лучшие годы. Казалось бы, всех тузов старой школы уже заняли в предыдущих сезонах — ан старика-минера играет сам Колтаков, которому Иосифов год за годом дает по козырной роли (Панин в «Екатерине»).

Но всем и так же ясно, что от «Бранденбурга» останутся одни ворота, Крым наш, павшим слава, а лейтенанты в хорошей форме и есть у них еще дома дела.

В 70-х, под бесконечную «Ставку больше, чем жизнь», крепла уверенность: хребет фашистскому зверю поломал капитан Клосс и танкисты с собакой. Сегодня правда наконец торжествует: чистым небом и семьюдесятью пятью годами без бед мир обязан тройке капитана Колтыгина.

Ведь так же, славяне?

Как Зорге казнили за аморалку и членство в запрещенной в РФ организации

«Зорге», 2019. Реж. Сергей Гинзбург

Русский зритель перерос кино о разведке.

Разведка некиногенична. Это долгая и скрупулезная возня с цифрами, кодами и допусками, осторожный и невидимый постороннему зондаж собеседников, ежедневный риск без ощутимого результата. Чтоб увлечь публику, приходится расцвечивать сюжет ненужными ликвидациями, опереточной беготней, перетасовкой фотографий, торчащей напоказ слежкой, тоннами драматической музыки и закадровой речи. Русские единственные на планете влюбились в этот скользкий жанр, потому что проживали в мареве абсолютно мифологизированной надстройки. Десятилетиями их кормили сказками о войне, заводе, громком барабане, потерянном времени, школе и армии, милиции и революции, искренности в литературе и передовом сознании в родоплеменных социумах. Вымысел был искусно сплетен с реальностью и местами походил на нее, но нигде в России не было школ, заводов и воинских частей, хоть отдаленно похожих на экранные. Поэтому русский человек обладал повышенной терпимостью к чепухе, гону и абсурду, слова «кино» и «цирк» считал синонимами и сердился только в случаях особо вызывающего бесстыдства.

А теперь вопрос: кто сегодня в здравом уме поверит, что высшему офицеру рейха, пойманному с отпечатками на чужом передатчике, дадут отбрехаться рассказами про помощь беженцам? Или что в полицейском государстве клуша с грудничками сможет уйти от облавы? Или что шеф спецслужбы, зная, что перед ним русский агент, станет вести с ним беседы о ренессансе нацистской идеи?

Когда сегодня сетевые обвинители ставят кому-то в пример «Семнадцать мгновений весны» — они помнят лицо Тихонова и совершенно не помнят картину. Они бы ее сегодня съели с горчицей и хреном, за Родину и за Сталина. Уже появление серии абсурдистских анекдотов о Штирлице сигналило, что народ 70-х доумнел до опасной черты полного неприятия искусственных систем.

И вот нынче десятижды стреляным воробьям решили показать фильм о Зорге. И там резидент лично едет выручать спалившегося радиста. А полиция его отпускает на разыскиваемом мотоцикле с кровью на рукаве. А слежка скопом бежит за похитителем дамской сумочки, оставив связного без присмотра. А Сталин ежесерийно собирает Политбюро, чтоб осудить моральный облик товарища Рамзая.

Фильм объяснимо грозит стать провалом года. Рейтинги, как сказал бы Сурков, колеблются «околоноля». Сеть едина в гневе, кто-то из пользовательниц интересуется, одной ли ей кажется, что Зорге «сливают», рисуя откровенным мерзавцем.

Не одной.

Сценарист Новоселов параллельно с «Зорге» писал только что показанного «Подкидыша». Это был по-настоящему уровневый продукт, новый «Золотой теленок», с единственным изъяном — лютым, пещерным, клокочущим антикоммунизмом авторов. Все преступления в нэповском Ленинграде у них совершались либо красными матросами, либо ответработниками Смольного, начальник милиции прилюдно кукарекал под Медным всадником, а его отдел разнобойным пением запарывал даже такую беспроигрышную песню, как «Белая армия, черный барон». Разведчик, умерший со словами «Красная Армия, партия, Коминтерн!» должен был вызывать у драматурга очень недобрые чувства, и их видно.

Блестящий выпивоха, мотогонщик и альфа-самец, каким был Зорге в реальности, предстает на экране спитым волокитой, которого зря любят красивые девочки, ежесерийно прощая ему измены друг с другом (не иначе, за соловые глаза артиста Домогарова). Всемирно известные клоуны Сталин и Берия велят радисту отравить шефа за распутство, а чтоб не артачился, сажают его жену в лагерь. Радист все равно артачится, жену все равно отпускают, и она принимается работать на Советскую власть после полугода отсидки. Зная комплекцию артистки Ауг, в отсидку верится с трудом. Сразу двое членов группы валятся в обморок при виде жандармов — приходится врать, что оба беременные, хотя один из них мужчина. Но японцы лохи, всему верят. Японская полиция городит чушь, причем с пятиконечными звездами на фуражках (схожие атрибуты формы позволяют авторам ненавидеть всех действующих лиц без исключения). Режиссер Гинзбург, много больше похожий на Зорге, чем артист Домогаров, ходит по экрану в эсэсовской форме и произносит сокровенное: «Может, меня переведут куда-то из этой японской дыры? Надоели косоглазые!»

Это они ему, значит, в седьмой серии надоели, а всего их двенадцать, и четыре еще впереди.

Слава агента Рамзая когда-то началась в России с показа фильма «Кто вы, доктор Зорге?» лично Хрущеву. «Вот как надо снимать! — кипел генсек. — Знаешь, что все вранье, а ждешь,