Истории призраков Японии - Лафкадио Хирн

молодой помощник при желании легко может обмануть нашего ребёнка и лишить его всего имущества. Подумай сам, ему не составит труда развалить наше дело, облапошить сына и пустить его по миру, сделав всё это без малейшего риска для себя. Поэтому я боюсь и ненавижу твоего сотрудника. Случалось, я желала ему смерти; даже подумывала, не убить ли его… Понимаю, что такая ненависть предосудительна, но ничего не могу с собой поделать. Целыми днями я желаю ему зла, поэтому не сомневаюсь в достоверности того, что он поведал Рокубэю.

– Что за чушь лезет тебе в голову! – воскликнул Кихэй. – До сих пор этот молодой человек не сделал ничего такого, что могло бы бросить на него тень, а вот ты причинила ему жестокие страдания. – Хозяин задумался. – А что если я отправлю его вместе с дядей в другой город, чтобы открыть там ещё один наш магазин? Может, это позволит тебе отнестись к нему более снисходительно?

– Если я не буду видеть его и слышать его голос, – ответила женщина, – и он покинет наш дом, думаю, я смогу контролировать свою ненависть.

– Что ж, надо попробовать, – продолжил Кихэй. – Потому что если ты не уймёшься, то прикончишь его своей ненавистью и будешь виновна в смерти человека, от которого мы видели только хорошее. Он поистине образец слуги.

Кихэй спешно озаботился открытием новой фарфоровой лавки в другом городе и назначил Рокубэя возглавить его вместе со своим племянником. И действительно, после этого ирикё перестал мучить юношу, и вскоре молодой человек пошёл на поправку.

Гора черепов[8]

В закатный час они вступили на склон горы. Ни единого признака жизни не было вокруг – ни капли воды, ни травинки, ни тени пролетающей птицы. Царило запустение, лишь увеличиваясь по мере подъёма. Вершина горы терялась в заоблачной выси. Тогда бодхисаттва[9] сказал своему юному спутнику:

– Ты увидишь то, что хотел. Но место, где ты сможешь прозреть, далеко, а дорога трудна. Следуй за мной и ничего не бойся. Сила пребудет с тобой.

Чем выше они поднимались, тем глубже становился сумрак вокруг. Не было никакой торной тропы, ни малейшего следа человека; путники пробирались через бесконечное нагромождение глыб, оторвавшихся некогда от горы. Каждый шаг мог оказаться последним, ибо камни шатались и поворачивались под ногами. Временами целые пласты с грохотом обрушивались вниз, а скала под ногами вдруг отзывалась гулкой пустотой. В вышине мерцали звёзды, но темнота вокруг казалась ещё гуще.

– Не бойся, сын мой! – призвал бодхисаттва, уверенно шагавший впереди. – Как бы ни была мрачна дорога, тебе ничто не угрожает.

Так они поднимались под звёздами всё быстрее и быстрее, ибо сила, неведомая прочим людям, наполняла их и помогала идти. Они миновали места, окутанные туманом, и теперь у их ног расстилался безбрежный и беззвучный молочный облачный океан.

Час за часом длился подъём. Незримые толщи расступались по сторонам, с глухим треском возникали трещины, и при каждом разломе вспыхивала и гасла череда бледных холодных огней. Однажды под руку ученику попалось что-то гладкое, по ощущениям совсем не похожее на камень. Он поднял странный предмет и успел заметить, как перед ним мелькнула гримаса смерти.

– Не задерживайся, сынок, – поторопил его учитель. – До вершины ещё очень далеко.

Они шли дальше сквозь мрак. Под ногами то и дело раздавался слабый и едва заметный треск, холодные огни вспыхивали и гасли. Наконец на краю ночи появилась серая полоса, звёзды в небе стали бледнеть, а на востоке чуть забрезжила новая заря.

И всё же они продолжали свой быстрый подъём. Нечеловеческая сила наполняла их тела, а вокруг расстилались только стылые пространства, заполненные мертвенным холодом, и безмерная тишина. Но золотой пожар зари на востоке разгорался всё ярче.

И вот тут немыслимая гора впервые явила молодому паломнику крутизну нагого склона. Вид его внушал трепет и зловещий ужас, ибо ни одного ровного клочка земли глаз уже не встречал. Вокруг громоздились чудовищные груды черепов, обломков и костяной пыли. Отовсюду скалились беззубые челюсти, а разбитые скелеты вызывали в памяти морской берег, усеянный обломками раковин.

– Не бойся, сын мой! – снова прозвучал голос бодхисаттвы. – Только сильный духом достигнет вершины, где можно узреть истину!

* * *

Мир позади растворился; не осталось ничего, кроме облаков внизу, неба вверху и груды черепов, исчезнувшей из виду. Затем вместе с паломниками, поднявшимися на вершину, взошло солнце, но его лучи вместо тепла принесли острый, как клинок, холод. Огромная высота, бездна и тишина пугали, сковывая движения молодого путника. Ноги уже не слушались, и силы внезапно отхлынули от него. Молодой человек застонал, как спящий, которому привиделся дурной сон.

– Поспеши, сын мой! – воскликнул бодхисаттва. – День короток, а до вершины ещё далеко!

– Не могу! – возопил молодой паломник. – Я очень боюсь! Силы покинули меня!

– Они вернутся, сын мой, – ответил бодхисаттва. – Оглядись вокруг. Скажи, что ты видишь.

– Не могу! – Ученик, задрожав, бросился к наставнику и прильнул к нему. – Я не могу смотреть вниз, ведь вокруг сплошные черепа!

– Верно, сын мой, – с улыбкой сказал бодхисаттва. – Ты ещё не понял, из чего сложена эта гора?

– Страх отнимает у меня разум! – выкрикнул ученик. – Это же черепа людей!

– Верно, – кивнул бодхисаттва. – Это Гора черепов. Знай, сын мой, все они принадлежат тебе. Каждый из них в своё время был прибежищем твоих мечтаний, заблуждений, снов и желаний. Здесь нет ни одного чужого черепа. Все они твои, скопившиеся в течение бессчётных прошлых жизней.

Снежная дева

(Юки-Онна)[10]

Когда-то в провинции Мусаси жили два лесоруба: Мосаку и Минокити. Мосаку уже был стариком, а его напарнику Минокити исполнилось восемнадцать лет. Каждый день они вместе отправлялись в лес, подальше от своей деревни. На пути им предстояло пересечь широкую реку с переправой. Там не раз пытались построить мост, однако его неизменно сносило паводком.

Как-то раз, когда они возвращались домой морозным вечером, началась буря. Возле переправы выяснилось, что лодочник уже перебрался на другой берег. Мороз крепчал,