Путешествие на «Париже» - Гинтер Дана

В конце коридора она заметила столовую, где работницы отдыхали после рабочих смен, и, заглянув в дверь, увидела группу женщин в черных формах – женщин самых разных возрастов и степени привлекательности. Они громко болтали по-французски, курили, стригли ногти, растирали уставшие ступни. Констанция, почувствовав себя незваным гостем, окинула быстрым взглядом комнату и, не найдя в ней Жюли, вышла из столовой.

Затем она заглянула в дверь общей комнаты, там царило оживление, если не сказать – разнузданное веселье. В одном конце комнаты трио – скрипка, банджо и самодельная свирель – исполняло народный танец, а пассажиры хлопали в ладоши, притоптывали и кружились по комнате, в другом же конце грубоватого вида белобрысые парни (возможно, шведы?) играли в кости и на непонятном языке о чем-то громко спорили. А какой-то пьяный мужчина, шатаясь, бродил по комнате и выкрикивал: «А вот и суша!»

Утонченных лиц в этой толпе не было, зато было множество радостных, и хотя пассажиры перед прибытием в Нью-Йорк принарядились во все лучшее, затхлость в комнате, похоже, была неистребимой. Представшая перед Констанцией сцена ни капли не походила на те, что она наблюдала в гостиных наверху, где элегантно одетые и надушенные пассажиры вели благопристойные беседы и сдержанно, неторопливо играли в салонные игры.

Мимо Констанции в сторону палубы проскакала стайка мальчишек.

– Простите, ма-ам! – приветствуя ее через плечо, с резким шотландским акцентом крикнул последний. Обведя взглядом комнату, Констанция уже было собралась уходить – здесь она тоже чувствовала себя весьма неловко, – как вдруг в дверях заметила Жюли. Та обнимала высокого, крупного мужчину в поварском колпаке. Констанция подождала, пока Жюли обернется, и помахала ей рукой. Жюли, в повседневном синем платье, с дорожной сумкой через плечо, ринулась к ней навстречу.

– Доброе утро, Констанция! Какая неожиданная встреча!

– Я решила: зайду за вами, и мы вместе пойдем к миссис Синклер, – улыбнулась Констанция. – Жюли, а почему вы не в рабочей одежде?

– Потому что я ушла с работы, – с довольным видом сообщила Жюли. – Сегодня утром я объявила об этом старшей экономке, а сегодня днем я остаюсь в Нью-Йорке! Начну жизнь сначала. Надеюсь, как вы выразились, что немного поумнела.

– Боже мой! – сраженная отважным планом Жюли, воскликнула Констанция. – А что вы собираетесь делать?

Ей вдруг захотелось привезти Жюли к себе домой и о ней позаботиться – пусть у нее будет кровля над головой и вдоволь еды. Констанция представила себе выражение лица Джорджа, когда вместе с подарками и сувенирами она привозит с собой французскую девушку, и мысленно улыбнулась.

– Я все утро только об этом со всеми и говорю, – широко улыбаясь, ответила Жюли. – И каждый советует свое! У меня уже записано с дюжину адресов и еще больше имен. Я уверена, что все постепенно образуется.

– Поразительная новость! – воскликнула Констанция и крепко обняла Жюли. – Удачи вам!

Однако сама Констанция радовалась тому, что возвращается в безопасный мир – в свой уютный дом.

Они пошли к лестнице.

– Прощай, третий класс! – крикнула Жюли и захлопнула за собой дверь.

Поднимаясь по ступеням к каютам первого класса, Констанция и Жюли возбужденно обсуждали свой приезд в Нью-Йорк.

– Мои родные встретят меня на пристани, – радостно сияя, сообщила Констанция. – Я сегодня утром получила телеграмму от мужа. Я хочу, чтобы вы, Жюли, с ними познакомились. Особенно с девочками, они у меня такие славные!

– Это было бы здорово, – ответила Жюли, – только я не знаю, сколько меня продержат на Элис-Айленд.

– О, я и забыла, что сначала вам придется высадиться на острове, – разочарованно проговорила Констанция.

– Ничего страшного, – пожала плечами Жюли. – Я познакомилась с ирландскими ребятами, у которых в Нью-Йорке живут родные, и они сказали мне, что это займет всего несколько часов. Мы можем встретиться позже. Скажем, все вместе поужинаем?

– Отлично! – согласилась Констанция. – Мы будем в отеле «Челси». Давайте пригласим и миссис Синклер.

В это время они проходили мимо магазинов, и Констанция заметила в витрине модели их лайнера.

– Вы не против, если мы заглянем сюда на минуту? – спросила она Жюли. – Мне кажется, я наконец знаю, какой подарок привезти моему мужу.

Через пять минут Констанция вышла из магазина, держа в руках выпиленный из дерева, в фут длиной, черно-белый, с красной трубой океанический лайнер «Париж».

– Ну и красавец! – воскликнула Жюли. – Знаете, а ведь когда я впервые его увидела, он показался мне точно такого размера. Он только-только входил в порт, и я разглядела его из нашего кухонного окна.

– Продавец пытался объяснить мне, что у этой модели какие-то важные части сделаны из металла, – сказала Констанция. – Но я так и не поняла, о чем он говорил.

– Я уверена, вашему мужу этот кораблик понравится, – улыбнулась Жюли.

– Да, и он будет под стать прочим диковинкам в его кабинете: старомодным счетам и кальяну, – рассмеялась Констанция. – Но на самом деле я купила его потому, что на этом корабле мне пришлось принять важное решение, и я выбрала его, Джорджа Стоуна, и нашу с ним совместную жизнь. Правда, он об этом никогда не узнает.

Вздохнув, Констанция обернула подарок папиросной бумагой и положила в сумку.

– Ну что, идем наверх?

Констанция и Жюли подошли к каюте Веры и, к своему удивлению, обнаружили, что дверь ее была приоткрыта. Они обменялись взглядами, и Констанция постучала. Дверь открылась еще шире. В комнате на полу стояло несколько дорожных сундуков, на постели высился ворох одежды: платья, блузки, юбки, пояса, шарфы. А на самом верху этой груды лежали две куклы-марионетки и рисунок в рамке. Посреди комнаты стояла в растерянности Амандина, в руках у нее было сливового цвета пальто. Собака бродила вокруг сундуков и обнюхивала пол с таким видом, будто она что-то потеряла. Служанка, кажется, упаковывала вещи, и женщины застали ее врасплох.

– Доброе утро, – сказала Констанция. – Мы пришли к миссис Синклер. Мы договорились, что сегодня в одиннадцать с ней вместе пообедаем.

Амандина посмотрела на них с изумлением.

– А я к тому же принесла вещи, которые вчера вечером миссис Синклер дала мне поносить, – сказала Жюли и, вынув из сумки одежду, доложила ее к той, что лежала на кровати. – Еще раз большое спасибо.

Обе женщины продолжали стоять и улыбаться, ожидая, что Амандина вот-вот чтото им объяснит, но служанка упорно молчала. Все двери в каюте были нараспашку, и было ясно, что Веры в номере нет. Констанция решила, что Амандина их просто не поняла, и медленно заговорила по-английски самыми простыми фразами.

– Извините, что мы вас беспокоим, – сказала она, делая шаг в сторону служанки. Амандина попятилась. – Мы видим, что вы очень заняты. Но скажите, пожалуйста, где можно найти мадам Синклер?

Амандина, не выпуская из рук пальто, повалилась на кровать прямо на ворох одежды.

– Мисс Веры здесь нет, – четко по-английски произнесла она и умолкла.

А потом, зажмурившись, прошептала:

– Она сегодня утром умерла.

– Что?! – потрясенно вскричали женщины.

Жюли села рядом с Амандиной, взяла ее за руку и нежно сжала.

– Как же так… – едва сдерживая слезы, проговорила Жюли.

– Господи, – только и проронила Констанция и, сокрушенно качая головой, принялась ходить взад-вперед по комнате. – Что же произошло?

– Я пришла сегодня утром, а мисс Вера лежит в кровати, – потупившись, тихо произнесла служанка, – и слабо улыбается. Я сразу поняла: что-то неладно. Дотронулась до нее, а она холодная.

Амандина помолчала.

– Я привела доктора. Но было, конечно, поздно. Мисс Вера целый год сильно болела.

Амандина, кусая губы, старалась не разрыдаться. Констанция и Жюли растерянно смотрели друг на друга.

– Доктор сказал, что ее смерть не была болезненной, – тяжко вздохнув, добавила Амандина. – Он сказал: она просто остановилась. Так и сказал. Остановилась.