Николай Воронин - Владимир Боголюбово Суздаль Юрьев-Польской

Перед торговыми рядами стоит группа храмов, отмечающая правый, южный край стоявшей здесь вдоль лавочного порядка торга группы деревянных церквей XVII века, сгоревших в 1719 году. На месте существующей Воскресенской церкви стояла одноименная шатровая. Здание сохранило не только местоположение старого: новая каменная колокольня восприняла и повторила его архитектурную роль — основной вертикали в ряду соседних деревянных храмов. Да и само живописное расположение главной Воскресенской церкви (1720; реставрирована в 1958 г. Е. М. Караваевой) и «теплой» Казанской (1739), видимо, имело нечто общее с группировкой деревянных церквей торга. С этой преемственностью связано и преимущественное внимание зодчего к обработке колокольни — главного элемента ансамбля (илл. 78). Грани ее стройного восьмигранного столпа, поднятого на мощном цоколе четверика, снизу доверху убраны глубокими ширинками со вставленными в них зелеными «муравлеными» и полихромными изразцами. В основании яруса звона положена сплошная лента изразцов, а в венчающем карнизе красные кубышки чередуются с поливными зелеными. Все это создает богатую игру светотени и цветных пятен на поверхности столпа колокольни. В этом отношении зодчий XVIII века является прямым наследником старых суздальских мастеров, строивших в начале XVI века Святые ворота Покровского монастыря (илл. 91), или знаменитых суздальцев конца XVII столетия Мамина, Грязнова и Шмакова, постройки которых мы увидим дальше (илл. 81, 83). Самый храм, принадлежавший по своей конструкции к типу двухстолпных (эту конструкцию мы увидим в более ранней церкви Лазаря), отделан очень просто: его окна лишены наличников; ясная белизна фасадов, завершенных карнизом из превращенных почти в узор измельченных кокошников, оттеняет декоративное богатство столпа колокольни. С запада к храму примыкает одноэтажная паперть, на фасадах которой мы можем вплотную видеть характерный суздальский сочный карниз с кубышками и зубчатыми рядами лекального кирпича. Восьмигранный барабан главы с фронтончиками раскрашен желтой и красновато-коричневой краской, вторя полихромии колокольни. Красивое парадное крыльцо с круглыми столбами, арками с висягами и фронтоном выделяет главный южный фасад храма. В скромной «теплой» Казанской церкви с ее наивным северным портиком интересен кружевной металлический гребень на коньке крыши — незатейливая по узору, но необычайно нарядная деталь, внесенная в скромную постройку народным искусством.

76. Входо-Иерусалимская и Пятницкая церкви. 1707–1772 (фото 1910 г.)

77. Цареконстантиновская церковь. 1707

78, Воскресенская церковь. 1720

В северо-восточном углу площади расположен ансамбль построек с главной Цареконстантиновской церковью (илл. 77). Как и другие каменные храмы Суздаля, эти постройки сменили деревянные, стоявшие перед северо-восточными воротами острога. Главный храм, выходящий своим южным фасадом на площадь, построен одновременно с Входо-Иерусалимской церковью в 1707 году, но он несравненно монументальнее и богаче. На белой глади стены, подобно вышитой кайме, рисуются широкий карниз из мелких и глубоких подковообразных кокошников, пояса зубчатых городков и балясинок-кубышек, аналогичных карнизам колокольни Воскресенской церкви и столь же изящные фигурные завершения окон. Контрастируя с нарядной простотой стены, над кровлей поднимаются пять тонких с сильным рельефом колонок пояса, на редкость замысловатых главок, на которых зодчий сосредоточил свою декоративную фантазию.

Нарядность верха, игра на контрастах простого и сложного, общая украшенность здания очень напоминают ныне не существующий Троицкий собор Ризположенского монастыря (илл. 83). Возможно, что Цареконстантиновскую церковь строили те же мастера — Мамин, Грязное и Шмаков или их ученики. Фигурные верхи Цареконстантиновской церкви создают ощущение праздничности и подчеркивают значение здания в ансамбле площади. Пристроенный в начале XIX века с запада классический круглый притвор с его двухколонными портиками хорошо связался со старым храмом, создав живописную симметрию с его перестроенной в конце XVIII века алтарной частью.

К северо-востоку от главной церкви стоит «теплая» Скорбященская церковь (1787), связанная с шатровой колокольней. Ее строитель использовал некоторые мотивы колокольни Никольской церкви, сделав низ восьмерика более простым. Этим приемом колокольня согласовывалась с архитектурой главного храма, с фигурными верхами которого гармонирует усложненное завершение шатра с его восьмигранными оконцами-«слухами» и вытянутой, как игла, главкой. Мастеру особенно полюбился мотив поливных красных и зеленых кубышек-балясин, которые он применил не только в карнизе храма и восьмерике колокольни, но и на вершине ее шатра. Эти яркие майоликовые детали походили на нити сверкающих красных и зеленых бус, обтягивающих храм и колокольню. Здание реставрировано в 1952 году.

79. Ансамбль церквей Лазаря и Антипия. 1667, 1745

Теперь направимся к Ризположенскому монастырю по Старой улице, выводившей с площади торга к монастырю. С правой стороны стоит церковь Лазаря. Еще в XV веке перед северными воротами острога здесь находилась одноименная деревянная церковь, бывшая в начале XVII столетия шатровой. Существующая пятиглавая церковь (1667) (илл. 79) по внешнему облику типична для многих церковных построек XVII века: кубический объем «четверика» с тремя апсидами, разные на каждом из фасадов порталы, широкий сочный карниз с подковообразными кокошниками и пояском изразцов; такие же кокошники украшают подножия угловых главок, барабаны глав убраны аркатурно-колончатым поясом. Но в отличие от обычных храмов этого рода, где угловые главы глухие, здесь все они имеют окна. Это связано с интересной и редкой двухстолпной конструкцией здания. Внутри храма два столба, на которые опираются две пары продольных арок, перекинутых на восточную и западную стены; между ними возведены своды. В промежутке средних сводов, меж столбами, на небольших парусах поставлен барабан главы. Эта конструкция известна еще в XVI веке и была изобретением мастеров северных заволжских городов, откуда она проникла и в зодчество городов Поволжья. Появление здания этого типа в Суздале, возможно, говорит о работе здесь пришлых северных, может быть, вологодских зодчих. По-видимому, их же работой является построенный несколько раньше собор Васильевского монастыря. Его мы увидим в конце нашего пути по памятникам Суздаля.

В паре с Лазаревской церковью стоит сооруженная столетием позже, в 1745 году, «теплая» церковь Антипи я с нарядным ажурным гребнем из просечного железа на коньке ее кровли (илл. 80).

80. Церковь Антипия. 1745. Главка и прорезной гребень

Очень хороша и стройна примыкающая к церкви Антипия с запада и построенная, видимо, несколько раньше колокольня с типичным для Суздаля вогнутым шатром с круглыми люкарнами-«слухами». Она очень похожа на колокольню церкви Николы в кремле. При реставрации комплекса А. Д. Варгановым в 1959 году восстановлена ее старая наружная расцветка, выделявшая здание среди других колоколен Суздаля. Эта несколько непривычная черта архитектурного облика колокольни была характерна для вкусов более ранней поры — XVII века, когда заказчики особо оговаривали богатую полихромию построек, например, «прописати колокольню красками разныя растески, а где прямая стена — прописать в кирпич суриком, а у шатра стрелки перевить, а меж стрелок обелить, а слухи, закомары и окна прописать разными красками; да у колокольни которое резное дело каменное разветвить и прописать красками, .». Зодчий суздальской антипьевской колокольни еще в XVIII веке питал старую любовь к полихромии постройки.

Перспективу Старой улицы замыкают стоящие за овражком белые Святые ворота занимающего высшую точку города Ризположенского монастыря и свидетельствующие о понимании суздальскими мастерами широкой архитектурной композиции и связи каждой постройки с окружающими зданиями и пространством города.

В огромном большинстве случаев памятники древнерусского зодчества, подобно произведениям народной поэзии, безымянны. Как сказители былин, перенимавшие свое искусство «с голоса» предшественников и учителей, совершенствовавшие или видоизменявшие это искусство, так и древнерусские зодчие учились у своих отцов и дедов, на «образцах» их творчества. Корни архитектурного мастерства уходили в глубь веков, оно росло, развивалось и осознавалось как коллективное творчество поколений. Лишь в XVII столетии, в пору начавшегося разложения феодализма, мы чаще и чаще встречаем имена зодчих, свидетельствующие о признании самодовлеющей ценности и значения творческой личности. Архитектура Суздаля дольше, чем в других больших городах, жила в условиях старозаветного быта и традиций и даже постройки XVIII века не имеют авторских приурочений. Но от конца XVII столетия до нас дошли имена трех, почти всегда работавших вместе зодчих — Ивана Мамина, Андрея Шмакова и Ивана Грязнова, Они известны нам по постройкам Ризположенского монастыря и, возможно, принадлежали к числу его крепостных людей.