Моя неприличная Майорка (СИ) - "Katou Youji"

— Сбацаю, если ты настаиваешь, — крякнул я, внутренне содрогаясь и чувствуя, что вписываюсь в какой-то блудняк. Внеплановая щедрость Васька для меня больше походила на гамбит, терпеть который я был готов только ради Ибицы. — И, кстати, Кость, не хочу тебя разочаровывать, но из раздела «очевидное-невероятное»: длинные стройные ноги — это атрибут, скорее, мужской фигуры, а не женской. Так ты уверен с Беллой?

— Да ладно. Это все ваши гейские выдумки, чтоб оправдать себя, — осклабился Костюня, подцепляя из десерта клубнику, — ягодка-малина, ягодка-черешня, персик-Изабелла… Конечно, уверен, Слав. Видел, как она мне утром улыбалась? У меня до брака много чего было, так что я в этом деле спец, не учи ученного. А на Кристине, знаешь, я женился, потому что увидел, как она с чужим ребенком у знакомых возилась. Искренне так, заботливо. А потом, вот еще странно. Вроде опыта у нее совсем немного было, когда женились, вот только все равно в сексе с ней лучше всех оказалось, хотя такие искусницы до нее встречались. А это еще что за хрень? Да что на этом острове все мужики с ума посходили? Сначала тот в стрингах, теперь эти…

А я проследил за ошарашенным взглядом Костика и тоже с трудом водрузил отвалившуюся челюсть на место, потому что по большому залу столовой разгуливали двое парней в балетных пачках и с пристегнутыми на ремнях ангельскими крыльями. В руках у них были большие корзинки с розами и бутылками вина. «Балеруны» подходили поочередно к каждому столику, дарили цветы, ставили рядом с тарелками спиртное, а потом вручали небольшие белые конверты. Венчала же процессию девушка с подносом, на которой сначала оторопевшие, а потом уже радостно улыбающиеся постояльцы кидали деньги.

— Костик, Славочка, как же я рад вас видеть в отличном настроении с утра. — Пропел непонятно откуда взявшийся Васятка, подсаживаясь к нам и наворачивая под видом постояльца столовскую жрачку. — Не волнуйтесь, все в порядке. Просто сегодня в нашем замечательном «Доне Хуане» произошло долгожданное и радостное событие. Два любящих сердца наконец-то соединились сначала перед Господом, а потом перед Законом, и они приглашают всех нас стать их гостями на вечерней части торжества. Это и будет тот великолепный испанский вечер, который они готовы подарить совершенно бесплатно, если вы пожертвуете столько, сколько считаете нужным. Но лучше десять евро. Это с каждого. И я, и Беллочка обязательно придем.

В списке экскурсий испанский вечер у нас значился, но по цене немного большей — тридцать евро с носа. И мы единогласно с Костюней решили, что не стоит выкидывать деньги на ветер, и, скорее всего, ничего особенного не увидим — песни, пляски, обычное народное застолье, все это можно посмотреть и в Интернете, хотя Васютка и слезно умолял нас все же сходить, обещая нечто фееричное. Если б я только мог себе представить — насколько фееричное.

— Спасибо, Васек, но мы, наверное, не…

— А че мужики в пачках? — отмер Костюня, отдавливая мне под столом ногу. — Вась, мы сходим. И я не понял, у вас в отелях венчают, что ли?

— О, это было пожелание невесты. Она сейчас ждет двух чудесных ангелочков, и, конечно, раскаивается, что не совсем выполнила волю Господа и вела себя не вполне целомудренно до закрепления союза. Но жених — племянник местного священника и церковный активист, потому все и разрешилось миром, — радостно разлился соловьем Васютка, видимо, имевший какую-то часть прибыли со сборов. А я быстренько про себя прикинул, что даже если сто человек скинуться по десять евро (а всего в нашей гостинице было как раз с сотню номеров), то выйдет очень даже недурственная сумма. — Костик, конечно, же пара повенчалась в церкви, но теперь это светская часть церемонии. И невеста посчитала, что так лучше развлечь гостей. Сама пара родом из Магалуфа, и у местного населения, как у жителей многих курортных городов, есть традиция отмечать такое событие в прелестном и милом отеле у берега, таком, как наш «Дон Хуан». Это выгодно всем, туристы получают красочное зрелище, а молодожены — денежный подарок от ваших пожертвований.

— Прелестно, б*, прелестно, — взвыл по анекдоту Костюня, когда один из «балерунов», интимно подмигнув нашему гиду, вручил всем троим по розочке. — Держи цветок, это тебе, Вась. Пара-то, хоть нормальная или опять с вашими вывертами?

— Там же в конверте написано — Джэрман и Бонита, — сморщился Васютка, словно готовясь чихнуть или расплакаться. — Славочка, возьми, пожалуйста, эти чудесные цветочки, а то мне сейчас станет плохо. Нужно срочно выйти на свежий воздух и принять лекарство. У нас с Беллой на них аллергия. Так же, как и на розовое масло и все, с этим связанное. Это семейное.

— Ну? — припечатал Костик, глядя на меня, сжимающего в кулаке цветы, как на идиота. — Что ты теперь скажешь? Нормальным мужикам, по-твоему, такое дарят? С вами просто сидеть рядом будешь, а уже в ваш актив запишут.

— Скажу, что у нас есть успехи. Мы, по крайней мере, опытным путем выяснили, что это точно не твои любимые розы, которые ты обычно всем бабам без разбора преподносишь, — не удержался от ухмылки я, — так что, Костик, пора проявить творческую фантазию. Ты сможешь.

Время до начало испанского вечера пролетело совсем быстро, и теперь, с каждым уходящим днем, как будто съеживалось и воровало часы в сутках. Мы с Костиком только успели сходить на пляж и в магазин за водой, а потом он надолго завис в номере, подбирая одежду «на выход» с дальним прицелом. Друг извел меня вопросами, из раздела, «а видно ли, что у этой рубашки немного обтрепались рукава», «заметит ли она это небольшое жирное пятнышко на свитере» и «может, мне стоило постричься сегодня».

А я сам решил на вечер все же не идти, потому что к концу дня у меня снова разболелась спина, да и выступать в качестве третьего-запасного я особым желанием не горел. Костюня на это одобрительно кивнул, пожелал мне отлично выспаться и отчалил в пространство. И, могу сказать только одно, свое обещание не лезть в партер с биноклем во время сцены ухаживаний, я бы обязательно выполнил… если бы не новые соседи и не слишком громкая музыка, способная поднять из гроба даже мертвеца.

В самое зверское время — полвторого ночи, меня разбудил звук… барабанов, горловое пение и каким-то совершено невероятным образом вписывающие в общую симфонию далекие испанские мотивы, доносящиеся с берега. В полном очумении я, не включая свет, выполз на балкон, чтобы нервно покурить, и замер от увиденного зрелища. Прямо за загородкой, на моем же этаже, на площадке не больше четырех квадратных метров обустроился целый оркестр из полуголых арабов в чалмах на головах. А его, видимо, дирижер, в исступлении барабанил руками по перилам и до кучи, отстукивал ритм стопой, также выставленной на деревянную рамку ограждения.

Товарищи музыканты в целом и общем выглядели в доску обдолбанными, а три здоровенных, я бы сказал, тесака, которыми они нарезали хамон, явно намекали, что просить сделать потише не следует. Хуже всего было и то, что в отеле почти не горел свет в окнах. По ходу, все ушли на свадьбу. А чтобы попасть ко мне в номер всего-то и надо было — перелезть через загородку.