У Никитских ворот. Литературно-художественный альманах №1(7) 2020 г. - Альманах Российский колокол

Отзвенел капелями апрель, отшумели майские грозы, кончились экзамены, но я ничего этого не замечала – всё было словно в тумане или во сне, в сладком сне имени тебя…

В июле мы вместе поехали на море к твоей бабушке в старый приморский городок. Спали вдвоём на скрипучей раскладушке в мансарде, с утра до темноты пропадали на пляже, вечером отрываясь на дискотеке в парке или в единственном в городе ночном клубе. Я была счастлива так, как никогда в жизни, и всё ждала, ждала, что позовёшь замуж, и мы уже навсегда будем вместе…

Только слов этих сказано не было…

В августе ты уехал в командировку, а я поняла, что беременна. С радостным нетерпением ждала твоего возвращения, чтобы сообщить эту новость и увидеть, как ты тоже обрадуешься. Подхватишь меня на руки, закружишь и зацелуешь – почему-то именно так представляла в мечтах это, да только всё вышло совсем иначе…

– Ты сошла с ума. Какой ребёнок? Нам сейчас никак нельзя заводить ребёнка, – твои слова ударили, как хлыстом, и я так и осталась стоять посреди комнаты, беспомощно обняв себя руками, не решаясь поднять глаза, а потом повернулась и ушла. Молча.

Не помню, как доехала домой, что говорила маме, очнулась только следующим утром в собственной кровати, чтобы, едва открыв глаз, вспомнить всё…

Как бы мне хотелось, чтобы это было лишь сном. Страшным, кошмарным, но только сном, а на самом деле ты бы повёл себя так, как мне мечталось… Но этого не случилось…

Через пару дней ты позвонил и предложил встретиться. Обрадованная, я летела как на крыльях и готова была с ходу броситься в объятья, как делала это обычно, но становилась как вкопанная, поймав твой взгляд – чужой и холодный. Он словно воздвиг между нами стену…

Некоторое время мы стояли, молча глядя друг на друга, а потом ты заговорил.

– Вот деньги, с врачом я договорился, завтра едешь в больницу. Отвезти не смогу, у меня дела, но обратно встречу. Если поедешь утром, ночевать будешь уже дома, – ты протянул мне конверт. – Хорошо, что я вовремя приехал, срок ещё маленький, всё будет нормально. Пойдём, выпьем кофе и поговорим. – Ты попытался взять меня за руку, но я выдернула свою и отпрянула в сторону. Конверт упал на землю, деньги рассыпались по асфальту, ты наклонился подобрать их, а я помчалась прочь. От тебя, от этой ситуации, от денег, от всего. Мчалась, не разбирая дороги и не глядя по сторонам…

Визг тормозов услышала, словно сквозь вату, и даже не поняла, что произошло, как наступила спасительная тьма…

В больнице пролежала почти два месяца… Особых повреждений не было, только сильные ушибы и сотрясение мозга, но случилось самое страшное – ребёнок. Доктор сказал, сильный стресс вызвал выкидыш. Организм не справился…

Узнав об этом, я долго лежала, закрыв глаза и отвернувшись к стене, не реагируя на внешний мир. Жить не хотелось. Было очень обидно и больно. Я постоянно спрашивала, почему мир так жесток, а судьба столь несправедлива ко мне. Я так хотела этого ребенка, мечтала о нём, о твоей частичке во мне и со мной, но его у меня всё равно отобрали. Почему? За что? Ответа не находилось…

Душный август сменился дождями сентября. Наступила холодная осень. Не только в природе – осень наступила в моей душе. Не найдя в себе силы вернуться в универ, взяла академ, а потом и вовсе перевелась в другой город. Вернее, городок. Небольшой, провинциальный, славившийся своим университетом. С зимнего семестра стала ходить на лекции, постепенно сдавая задолженности и втягиваясь в учебу. Даже устроилась работать официанткой в кафе, чтобы как можно больше времени было занято и его не хватало на мысли и воспоминания…

Но они всё равно приходили. Особенно по ночам…

Зима тут была не такая вьюжная и снежная, как в моём родном городе, но всё равно достаточно холодная. А главное – холод поселился в моей душе и сердце. Которое, казалось, никогда не оттает… Мне не хотелось, чтобы оно оттаивало…

В конце апреля неожиданно резко потеплело, в кафе соорудили летнюю веранду, посетителей ощутимо прибавилось, и я едва успевала обслуживать столики.

В один из вечеров в начале мая за мой столик сел кудрявый светловолосый парень, которого раньше в нашем кафе я не видела. А может, просто не обращала внимания. Почему заметила его в этот раз, сама не знаю, просто – так получилось.

Он заказал кофе, а потом долго сидел с уже пустой чашкой.

Появился он и на следующий день, и ещё раз. Две недели каждый вечер он приходил в кафе, садился за один из моих столиков, заказывал кофе и сидел с этой чашкой не меньше часа, а то и двух. Потом расплачивался и уходил. Платил всегда карточкой, не оставляя чаевые, и, не знаю, почему, меня это радовало. Словно не хотелось принимать деньги от него.

Каждый вечер я подсознательно ждала его появления, чтобы, уже не спрашивая, поставить перед ним чашку кофе, улыбнуться на его благодарное «спасибо», а потом также молча принести счёт, вернуть карточку и унести чашку…

Когда однажды он не пришёл, я заметила это, словно ждала его появления, будто привыкла и мне его не хватало. Почувствовав это, убежала в подсобку и долго стояла, прижимая ладони к пылающим щекам, уговаривая себя, что не хочу никаких новых знакомств и разочарований. И всё же, когда он не появился и на следующий день, я расстроилась, а через неделю заволновалась – не случилось ли чего, но поскольку я не знала даже имени этого посетителя, то и узнать о нём ничего не могла.

Он пропадал десять дней, чтобы появиться на одиннадцатый гораздо раньше того времени, в какое обычно приходил.

Он буквально влетел на открытую веранду и остановился, оглядываясь по сторонам.

– Ой, гляди, твой пришёл. Явился – не запылился, – моя напарница, усмехнувшись, посмотрела в зал. – Иди уже, неси ему кофе.

– Вовсе и не мой, – ответила сердито, но сердце неожиданно застучало как бешеное. Сердце, глупое сердце, ожившее так некстати.

– Добрый день, – он улыбнулся мне, так и стоя посреди зала и не решаясь или не желая присесть. – В командировку ездил, только вернулся.

– Далеко? – неожиданно вырвалось у меня.

– Не очень, но муторно, – он улыбался немного виновато, словно извиняясь за