Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «По следам „Книжной Сибири“» - Альманах Российский колокол

class="v">Трудился повар непростой,

В нем кровь восточная витала.

Приятен был для всех душой,

Готовил славно, пек хлеба,

Как он дружил с одной мукой —

Никто, наверно, никогда:

Блины, пирог и каравай,

Кулич пасхальный – все прилично,

Что хочешь, право, называй,

Без книги стряпал на отлично.

Веселый был, шутить любил,

Поговорить без злобной речи

И словно овощи тушил —

Он меру знал у жаркой печи.

Недавно вдруг оповестили,

Что нет его – лежит в земле,

И в путь последний проводили,

Не сообщили только мне —

В отъезде был я далеко.

Он мне не родственник, конечно,

Но грустно стало все равно —

Душа ушла его навечно.

Поплелся в храм, поставил свечку

И панихиду заказал,

Присел на лавку у крылечка —

Беседы наши вспоминал.

Как мы сидели в этом месте,

Вели о жизни разговор

И обсуждали мира вести,

Злу присуждая приговор.

Спросил его: «Откуда родом?

И к Богу как, скажи, пришел?»

«Родился я и жил с народом,

Что с Моисеем перешел

Чрез дивное Чермное море,

Блуждая после сорок лет,

Смиряясь перед Богом в горе,

Стремясь вселиться в новый свет.

Я в Белоруссии родился

И перед самою войной

Нежданно вдруг осиротился,

Покинул сразу дом родной.

У тети дальней поселился

В селе под Минском небольшом,

С ее семьею сразу слился,

Учиться в школу там пошел.

Пришла война, а мне тринадцать,

Фашист повсюду и беда.

Ребят согнали нас пятнадцать

Копать у леса, как всегда.

Копать глубокую траншею,

Убитых после засыпать.

Ведут кого-то, я бледнею:

Евреев – смертушку вкушать.

Они в селе соседнем жили

Общиной целой и раввин.

Поставили. Трясутся жилы.

Вдруг немец вышел к ним один

И поманил раввина пальцем,

Промолвил: “Го-во-рит им слово!”

Всех осмотрел огнем-румянцем,

Конфеты дал девчушкам, мальцам

И позади раввина встал.

Я про учителя подумал,

Что в сердце он своем искал,

Что ценное возьмет оттуда?

И слово, словно бриллиант,

Сверкнет бесценною строкою.

Но громом грянул арестант,

Блеснул, как молнией-стрелою:

“Друзья мои, отцы и братья!

Беда пришла к нам неспроста,

Из древности идет ненастье,

Идет от Божьего перста,

Что там когда-то наши предки

Распяли Божьего Христа.

Отсек за это наши ветки

Отец от Божьего ствола.

И пусть сегодня нашей кровью

Крестимся в Бога и Христа,

Прости же нас, прими с любовью

Ты наши души в Небеса”.

Нажал курок стоявший сзади —

И резво пуля пронеслась.

Раввин упал, лишь кудрей пряди

Играли с ветром, не боясь.

А взгляд его унесся в дали,

В которых вечность отыскал,

Как будто там его встречали

И Сам Господь пред ним предстал.

Свистели пули, плоть вздымая,

Взлетая, падали тела,

Собою яму заполняя.

Я в страхе закрывал глаза.

Уж сколько лет прошло оттоле,

Но не забыть мне ту войну

И тех умерших поневоле,

Забыть раввина не могу.

Его своим считаю крестным,

Что, словом веры озаря,

Своим поступком судьбоносным

Он пробудил меня не зря.

Я убежал тогда в обитель

И, пребывая всю войну,

Трудился, будто как служитель.

Мне дали келию свою.

Конечно, сразу покрестился,

Писанье начал изучать,

Готовить там же научился,

Кадило в храме разжигать,

Столярничать, одежду шить,

Рубить дрова и не гордиться,

Немного даже пошутить —

Все в жизни может пригодиться.

Война закончилась. Однажды

Влюбился в деву я одну.

Вкусив страданий сладкой жажды,

Увез ее в свою судьбу.

Детишки выросли давно

И разбрелись по белу свету,

Испивши вечности вино,

Ушла супруга к Богу-Свету.

Обитель-пристань снова манит

Сюда приехать всякий раз,

Уеду – память вновь затянет».

Закончу здесь судьбы рассказ.

Застлали слезы церкви виды,

Подумал я: «Наверно, он

В небесном храме из апсиды

С раввином смотрят мне в упор».

И знаю точно: в Божьем Доме

С раввином встретились они.

Листая в памяти-альбоме,

Земные вспоминая дни,

Благодарят Владыку мира

За то, что путь им осветил,

Коснулась сердца Божья лира,

Познаньем правды вразумил.

Помянем их в своей молитве,

Они помолятся за нас,

За то, чтоб выстояли в битве,

За всех родных на всякий час.

Отец Небесный, в дивном Свете

Мятежных души упокой

И прояви ко всем на свете

Ты безупречный промысл Свой!

Укрощение бури

Уходят все вдаль берега,

Покорная лодка-слуга

Плывет, в синеву устремляясь,

Срединой востока являясь.

Апостолов речи в пути

Тихонько журчат, как ручьи,

Дивятся они чудесам

Преславным и Божьим делам.

Мир моря вокруг оживает

И Бога-Мессию встречает,

И возгласы птиц в высоте:

«Осанна, Владыка, Христе!»

А волны, как руки Марии,

Легонько ту лодку водили.

А солнце, как Мать малыша,

Так нежно целует Христа.

Он спит впереди, во главе,

Главу преклонив на корме,

Как в яслях, Владыка