Альманах «Российский колокол» №2 2020 - Альманах Российский колокол

бегущих сирийцев, византийские федераты промчались по долине Евфрата до Симокаты. Жители осажденных городов с ликованием встречали своих освободителей.

Когда Лев достиг Константинополя и вошел в город с обильной добычей и множеством пленных, самодержец Роман принял его с честью. Во время триумфа на ипподроме Лев Фока изумил зрителей не только огромным числом пленных, но большим количеством захваченного добра. Государь Роман по достоинству оценил наградами и почестями его ратные подвиги. Ведь благодаря магистру Льву была спасена ромейская Азия, а побежденный Хамвдан стал беглецом и скитальцем.

Обучавшимся в школе при императорском дворе в Константинополе сыновьям магистра Афанасия, малолетним Баграту и Давиду, сам севаст самодержец выразил сочувствие. По его распоряжению его семье была выплачена значительная сумма компенсации, а детям назначено денежное содержание на весь период обучения.

После торжеств рабов с юга переправляли на северо-западные земли империи через пролив. Ими заполняли нехватку крестьян на землях аристократов во Фракии и Македонии. В своем большинстве рабы бережно сохраняли и приносили с собой на новые места обитания единственную ценность, что у них оставалась, – веру в единого Бога и его пророка Мухаммеда.

Александр Сидоров

Родился 14 апреля 1949 года в Петрозаводске Карельской АССР в семье служащих. В 1970 году окончил Петрозаводское медицинское училище и до 1976 года работал фельдшером. С 1981 по 1983 год находился на военной службе в составе ограниченного контингента советских войск в ДРА. В 1987 году окончил Петрозаводский государственный университет и до 1994 года работал старшим школьным инспектором в Кондопожском гороно. Стихи начал писать с четырнадцати лет. В 1963 году был членом ЛИТО при газете «Комсомолец» (г. Петрозаводск). Печатался также в «Литературной газете», в журнале «Юность», в «Антологии русских поэтов в Австралии», в журнале «Австралиада» в Австралии. С 1994 года проживает в Сиднее, Австралия.

Член ЛИТО города Фрязино (Россия), «Жемчужное слово» (Австралия), сотрудничал с журналом «Жемчужина» (Австралия, гл. редактор журнала Т. Н. Малеевская). Член СПРФ (с сентября 2014 года). В течение нескольких лет сотрудничал с международным сайтом «Литературная Губерния» – город Самара.

Автор книг (на русском языке): «Стихотворное переложение Иоанна Богослова – Апокалипсис» (Австралия), «Истина Иешуа» (Австралия). Автор четырех книг, изданных новокузнецким издательством «СП РФ»: сборник стихов «Колокол моей жизни», «Библейские мотивы», «В. Г. Белинский» – год издания 2016. В январе 2017 года была издана книга «Литературные портреты».

Обреченные жить (Продолжение)

Предыдущие публикации в альманахе «Российский колокол» № 4, 2019 г. и № 1, 2020 г.

Дневник моего отца

В результате успешного наступления уже к полдню того же дня немцы были выбиты из двух деревень, понеся при этом значительные потери в людях, но и я в тот день не досчитался многих своих товарищей по службе.

Убитых, правда, был небольшой процент, например, из нашего отделения не более двух человек, но зато раненых масса, и во всем виноваты эти адские машины, эти проклятые минометы, посылающие на нашу сторону мины.

Не так страшны нам немецкие снаряды и сыплющиеся, как град, пули фашистских автоматчиков, как эта маленькая болванка металла (будь проклят тот человек, который ее изобрел; как бы я желал, чтобы действие ее он испытал на своей шкуре).

Как начнет, сволочь, сыпать в шахматном порядке, голову поднять невозможно, тогда один исход – держись за землю-мать.

А с каким отвратительным треском она разрывается, похоже на рев разъяренного льва. При разрыве какой-то ничтожной, в 800 граммов, мины на наши головы обрушиваются сотни осколков. Что же касается немецких снарядов, то они нам приносят меньше вреда, так как в иной раз процентов сорок из них не взрывается.

Часов около десяти утра, продолжая теснить немцев, мы перешли речку. Тут-то меня и настигла одна из многих частиц разорвавшейся неподалеку мины. Только я поднялся и собрался сделать несколько шагов, как мою левую руку отбросило куда-то назад, и одновременно я почувствовал, как будто кто-то ударил по руке раскаленной железной палкой. Боли в первый момент не чувствовал. Взглянув, увидел болтающиеся обрывки рукава шинели и льющуюся обильно кровь. Я удостоверился, что ранен, быстро тут же присев на землю, сбросив шинель и сняв рукава всех рубашек, я обнаружил на левом предплечье рану в десять сантиметров длины и четырех сантиметров ширины, глубиной около одного сантиметра.

«Кусочек вырвало порядочный, хватило бы суп сварить», – подумал я.

Но в то время мне было не до шуток, так как через несколько мгновений почувствовалась жгучая боль и кровь полилась еще сильней. Кое-как перевязав рану кстати оказавшимся бинтом, я отправился в тыл. Часов около двух дня прибыл в санчасть, пройдя по лесу около десяти километров, весь изнемогший, усталый и как волк голодный, так как перед всем этим более суток не ел. Тут меня обогрели, дали граммов двести хлеба, а через час отправили в Ораниенбаум.

Провалялся в Ораниенбауме три дня. 16 сентября я был направлен в Ленинград. В Ленинграде попал в сортировочный госпиталь на Обводном, 19, здесь пробыл одиннадцать дней. Время в эти дни проводил неплохо, каждый день была возможность гулять по городу. В то время в Ленинграде можно было найти и закусить и выпить. Бывало, соберется человека три-четыре таких же, как и я, могущих двигаться на собственных ногах, и подаемся мы в ближайшую пивную, так и проводим дни, а вечером развлекались с девушками… Там у меня была одна душка…

27 сентября 1941 года

Наконец-то меня отправили в госпиталь на Бородинской, 8/10. Тут меня раздели и, что называется, сняли волю, уж отсюда в город не уйдешь. Первое время было необычайно скучно, но скоро приспособился, стало ничего. Дни коротали с другом Женькой Веденским – хороший парень, москвич и к тому же охотник, так что темы для разговоров у нас были. Общее занятие больных в госпитале была игра в домино – забивали до потери сознания. По вечерам устраивались концерты и показывали кино.

Правда, часто проведению этих организованно-увеселительных зрелищ мешали воздушные налеты гитлеровцев. Случалось так, что, начиная с семи вечера до восьми утра, по восемь раз спускались в бомбоубежище. Немало металла сбрасывал немец в ту пору на Ленинград с воздуха, но на наше жилье не угадил ни один из фугасов, просто счастье. На наш дом было сброшено несколько десятков зажигательных бомб, которые не приносили никакого вреда, так как их сразу же тушили. А сколько разрушений! Иную штучку спустит такую, что и от пятиэтажного дома остается груда обломков. А Ленинград, – какой вид