Российский колокол №7-8 2019 - Альманах Российский колокол

комфортно. Второй, нейтрализующий вектор – приближение конца эпохи Кали-Юги (Железного века). Если покопаться в памяти, то всплывает аналог из трёхлетней флотской службы в ВМФ на Каспии. Мореманов последнего года (годков) освобождали от самой паскудной вахты: с двух ночи до шести утра. Мы, салаги, звали её «собачья вахта». Декабрь. Только что закончился ночной десятикилометровый марш-бросок с полной боевой выкладкой морпеха. Сжевав сухой паёк, заступаешь на вахту. Стоишь один на причале у пришвартованных торпедных катеров в щелястой будчонке. Восемь-десять градусов мороза, калёный, сырой ветрило пронизывает до костей, верещит в мачтовой оснастке. Со змеиным шипом выхлёстывают чёрные валы на бетонный пирс. С остервенелым визгом елозят бортами по кранцам (автопокрышкам) катера. Всю эту какофонию накрывает давящим колпаком сон. Неимоверно хочется спать, но организм намертво вплавлен в Устав: «Спать нельзя!» Сознание, помимо воли, отключается на несколько секунд, и разум подвергается нашествию жутких видений, от которых тут же просыпаешься.

В. Б. У Франсиско Гойи это «Сон Разума, порождающий химер-чудовищ».

Е. Ч. Сейчас у России её «собачья вахта» нищеты и несправедливости. И все в ожидании: когда же кончится «сон разума» в Кремле?!

В. Б. Вернёмся к тектоническим сдвигам. В чём они, по-твоему?

Е. Ч. Конец XX – начало XXI века стал периодом тотального истребления эталонов и маяков: целенаправленная изоляция славянского Разума от канонов нравственного ЛАДА. Эта дубина ударила больнее всего по России. В итоге – внаглую обобранная, загаженная, иссыхающая в паскудстве нуворишей страна – на фоне либералистски-фарисейских трепыханий власти.

В. Б. О каких маяках речь?

Е. Ч. Есть маяк земного плодородия: кубический метр воронежского чернозёма, хранящийся в Париже. Есть маяк – эталон времени, которые показывают в подземелье кварцевые, разнесённо-спаренные генераторы. Есть маяк вынянчивания крестьянина, зажжённый Столыпиным. Ещё выше над ними – маяки Духа. Именно на них ведётся сейчас главная охота. Есть маяки живописи: картины и скульптуры Леонардо-да-Винчи, Микеланджело, Тициана, Рубенса, Васнецова, Репина, Куинджи, Глазунова – единственного на планете философствующего живописца, несущего на себе тяжкий груз классического наследия; музыкальной гармонии – Бетховен, Бах, Моцарт, Вагнер, Чайковский, Прокофьев, Свиридов; вокала – Карузо, Дель-Монако, Марио Ланца, Шаляпин, Собинов, Гуляев, Магомаев, Мирей Матье; литературы – Данте, Гёте, Толстой, Достоевский, Пушкин, Гоголь, Шолохов, Булгаков. Оптимальной отечественной индустрии – Третьяков, Демидов, Морозов. Заглуши пульсары света, испускаемые этими маяками уже из вечности, и корабль человечества напорется на рифы. Мы уже получили мёртвую, убитую вспашкой, эрозией почву – с нулевым плодородием, и спивающуюся от безнадёги «неперспективную» деревню. Вместо живописи нас бьют по голове «Чёрным квадратом» Малевича или биеннале швыдковско-местечкового разлива типа козлиных морд на человечьих туловах, вылизывающих друг другу промежности. Вместо музыки наш слух протыкают ревущие децибелы тяжёлого рока. Литературные шедевры тонут в потоках писучей феминятины, на сценах беснуются остервенелые выкрутасы из «Райкин-плаза» и голый зад Нуриева… та самая Химера жизни, когда спит Разум.

В. Б. У тебя самого есть литературный эталон или «маяк»?

Е. Ч. Если оставить в покое таких великанов Духа, как Толстой, Достоевский, Гоголь, я в который раз назову «Маугли» Киплинга. Чем весомее давит на плечи груз прожитых лет, тем жёстче кристаллизуется в памяти это одно из самых пряных творений геополитической литературы, мы затронули это творение в недавней беседе с Русланом Хасбулатовым.

В. Б. Почему «геополитической»?

Е.Ч. «Маугли» буквально пропитан геополитикой, как его предтечи: «Небесные вести» и «Авеста» Заратуштры (IV век до н. э.), Декалог на скрижалях Моисея, Библия, Коран.

В. Б. И в чём, по-твоему, феномен «Маугли», его столь прочной прописки в людской памяти?

Е. Ч. В пряном, захватывающем дух аромате вольной жизни на лоне Матери-Природы, ностальгия по которой заложена в генах каждого из нас. В блистательной, цепкой философии автора, подсмотревшего в веках свирепую тупость шерханов на тронах империй и шакалью подлость холуйствующих табаки подле них, смертоносную сущность оболваненных люмпен-бродяг (ИГИЛовцев?), а в то время – «красных собак», набросившихся на Россию в 17–19 годах.

И, наконец, в справедливости юного индоария Маугли, взявшего под защиту изработанную старость Акелы: признак здоровья у любой социостаи разумных.

Самое ценное, что эти нетленные истины Киплинг внедрил в юный разум в доступной и притягательной форме. Он вылепил из слов матрицу раннего человечества, так называемый биологический тип цивилизации (БТЦ). Здесь человек живёт в сыновней связи с биосферой. Эта модель сосуществования очеловечивает даже зверя, а человек Маугли с его сострадающим Разумом выше скота и хищника.

Эта модель развития, где не на чем и не на ком паразитировать, была особо ненавистна планетарному Кагалу, и никогда не иссякали бешеные усилия её разрушить.

В. Б. У тебя есть рецепт, как этому противостоять? Какие черты должны воспитываться в юном организме, чтобы Россия выстояла в навале на её ценности?

Е. Ч. Я не мытьём так катаньем пытаюсь внедрить в Разум моих внуков основные жизненные постулаты: учись держать удар и слово. И третья незыблемость: чти соплеменника, как самого себя.

В. Б. Этоу как ты полагаешь – стержень, экстракт биологического типа цивилизации. Насколько живучи в истории реальные примеры БТЦ?

Е. Ч. БТЦ воплощали в иудейском этносе ранние ессеи в своих кибуцах, тибетские монахи, многие поселения буддистов в Индии, копты в Египте.

В. Б. А 6 России?

Е. Ч. Прежде всего староверы, проросшие из ариев-славян. Нам был навязан земными кукловодами другой тип цивилизационного развития – ТЕХНОКРАТИЧЕСКИЙ, или ТОЛПО-ЭЛИТАРНЫЙ, где хомо сапиенс становится носителем, донором паразитарных хомо-видов и рабом машин, а его численная масса подлежит урезанию и кастрации. Империю русов заразили бациллой технократии из Европы в семнадцатом столетии.

В. Б. За коим, как ты повествуешь в романе, в XX столетии последовал пломбированный вброс в Россию из Германии Ленина и Кº и Троцкого из Америки?

Е. Ч. Они – лишь часть истребительной стратегии Запада против нашего ЛАДА.

В. Б. Твои главы о подноготной Революции в романе поданы с особой, нещадной изощрённостью. Они как индикатор для наших красных и белых. От текста остаётся жуткое ощущение: последовательно и беспощадно рисуется спланированная Фининтерном акция тотального геноцида и стравливания коренных народов Империи. У тебя в подло облапошенных оказались миллионы «коренников».

Е. Ч. Думаю, не менее убедительны «Окаянные дни» Бунина, «Красное колесо» Солженицына, полотна Ильи Глазунова, исследования Шафаревича и Солоухина, письма Деникина и Колчака на эту тему. Плюс – архивы Революции, где биографии навязанных нам вождей тотально подванивают иудиной тухлятиной.

В. Б. В «СТАТУС-КВОте» леденящий сплав неопровержимой фактуры (рецидив твоей долгой публицистики) и образного фрескописания.

Всё это базируется на авторской скорби от Октябрьского переворота и его местечковых творцов.