Альманах «Российский колокол» №4 2019 - Альманах Российский колокол

class="p1">Бывало, идёт по селу, а высочугские старухи, провожая его взглядом, говаривали с уважением: «Антилле-е-рист». Это прозвище прилипло к Кузьмичу с тех пор, когда он служил в армии артиллеристом ещё в Первую мировую войну. Даже был награждён за храбрость царскими Георгиевскими крестами.

В Гражданскую войну воевал на стороне красных с белогвардейцами, в армии Бориса Думенко. Был ранен в бою и за проявленное мужество награждён орденом Красного Знамени. Орден Кузьмич носил на стареньком штопаном-перештопаном, но чистеньком сером пиджаке. Про царскую награду помалкивал, чтобы не раздражать партийное руководство и местных активистов. Дурьи их головы того не ведают, что Кузьмич защищал не царя-батюшку, а Отечество.

Сельчане, дети и взрослые, любили деда. Бывало, выйдет за двор, сядет на скамейку со своей видавшей виды балалайкой – и такие выкрутасы выделывал на ней: рука как бегунок, то вверх, то вниз по грифу балалайки, и польётся задушевная и задорная мелодия над селом:

Выхожу и начинаю

Озорные песни петь, —

Затыкайте, бабы, уши,

Чтобы с печки не слететь!

С балалаечкой иду,

Иду, играю на ходу.

Неужели я милашечку

Сегодня не найду?

Молодёжь плотнее жмётся к деду, слушая песни, частушки и рассказы о прошлых военных походах и житье-бытье.

Жил дед в старой хате.

Как-то летом построили одноэтажное кирпичное здание под сельский совет. Через дорогу, против Кузьмичёвой хаты. Красивое, светлое, здание. «Хорошо, советская власть по соседству, ближе ходить за какой-либо бумажкой, если понадобится», – размышлял Кузьмич, проходя мимо сельсовета в магазин. Дед и не предполагал, что вскоре ему придётся обивать порожки этого здания: нынче без справки вроде бы ты и не человек – мурлыча себе под нос на мотив песенки про деньги: «Всюду справки, справки, справки, всюду справки без конца. А без справки жизнь хренова, не годится никуда!»

От времени камышово-соломенная крыша Кузьмичёвой хаты совсем обветшала. Купить шифер можно было только «по блату» или через сельсовет, правление колхоза. Да ещё посмотрят на тебя, кто ты – депутат или партийный активист? Нет? Ну и отваливай, жди очереди.

Хата деда Кузьмича и Лукерьи

Проблемы решай сам, как можешь, хоть воруй, только не попадайся. Но дед Кузьмич на воровство не способен, да и в активистах не ходил. Правда, старика включили в общий список очередников. Время шло. Крыша хаты стала как решето, камыш и солома превратились в труху. После очередного дождика Кузьмич приходил в сельсовет, в контору колхоза, в райисполком и каждый раз снимал с седой головы видавший виды картуз, мял его от волнения, спрашивал насчёт шифера, получал ответ: «Дедушка, лимита нет на шифер. Вы бы сходили к председателю колхоза Колымахину, может, он выпишет», – отвечала председатель сельсовета.

«Да у него и зимой снега не выпросишь», – пояснял дед.

Дома Лукерья с Кузьмича снимала пристрастный допрос:

– Ходил в сельсовет? Спрашивал про шифер?

– Ходил, чёрт бы их побрал: хоть головой бейся об стенку, ничего не добьёшься, – отвечал Кузьмич.

– Боже мой, нет нигде правды и милосердия, – сокрушённо проговорила Лукерья.

– Голубушка ты моя, Луша, ты только сейчас поняла, что нет правды? Того, кто сам был Правдой и Истиной, давно распяли на кресте, чтобы Зло свободно бродило по земле, – задумчиво пояснил дед.

Перед православным праздником Троицы пошёл проливной дождь с грозой. Дождь крестьянам нужен, да только деду с бабкой хоть караул кричи. Лукерья не успевала выливать дождевую воду. Всё пустила в ход: корыто, вёдра и даже кастрюли, а худая крыша, словно ненасытная утроба. Уже и дождь перестал, на улице яркое солнышко, радуга всеми цветами переливается, птицы поют, а в хате Кузьмича неуютно, сыро и всё: кап, кап, кап. Этот противный звук словно пулей простреливал сердце Кузьмича. Вышел он на крыльцо хаты, закурил самокрутку с крепким самосадом; в голове роились мрачные мысли, и тут-то он вспомнил, как в самом начале войны у него за сараем артиллеристы Красной армии окопались с пушкой-сорокапяткой, небольшим лёгким орудием для отражения противника. Замаскировались и ждали фашистов с южной стороны.

Но фашисты внезапно проехали на мотоциклах в центр села с другой стороны. Красноармейцы бросили пушку, не успели даже снять замок орудия, оставив боеприпасы к нему, поспешно скрылись. Кузьмичу, как старому артиллеристу, жалко стало маленькой пушечки. Воспользовавшись моментом, когда немцы находились в центре села, положил ящик с боеприпасами на лафет пушки. Закрыл всё своим старым прорезиненным плащом и кусками рубероида, а сверху прикрыл соломой и забросал навозом-коровяком.

Шло время, дед совсем забыл про это несчастное орудие и только в момент душевного расстройства вспомнил. Вилами раскопал пологий холмик, заросший лебедой, крапивой да лопастным лопухом. Пушка сохранилась. Дед Кузьмич протёр её, вынул из трухлявого ящика бронебойный снаряд, зарядил орудие и перекрестился. Он не стал пробуждать в себе чувство совести. Видно, хождение за шифером притупило его душу, глянул в прорезь щита пушки и прямой наводкой выстрелил по зданию сельсовета.

Благо, что этот случай произошёл после рабочего дня и в здании никого не было. Эхо выстрела после дождя долго витало над Высочугами, будоража сельчан. От ствола орудия вился сизый дымок и запах пороха, напоминающий о войне. Может быть, в самом деле это было началом войны. Только не с иностранными захватчиками, а с местными чиновниками и бюрократами. Люди, бросив домашние дела, бежали к Кузьмичёвой хате, а детвора, боже мой, тут как тут, с весёлым гомоном облепила пушку.

Прибежали: председатель сельсовета, парторг, председатель колхоза Колымахин, кто-то из активистов позвонил по телефону в райцентр:

– В селе Высочуги из орудия прямой наводкой разбили новое кирпичное здание сельсовета! – впопыхах кричал активист в телефонную трубку.

На другом конце требовательно надрывался голос дежурного районной милиции:

– Кто стрелял? Что за орудие, объясните толком!

– Дед-артирерист! – взволнованно искажая прозвище деда-артиллериста, кричал активист Полынин. Но в трубке надрывался всё тот же голос дежурного:

– Какой террорист? Сколько их? – но активист бросил телефонную трубку и убежал к Кузьмичёвой хате, где собралась толпа зевак.

Накануне этого случая по линии МВД из области все уши прожужжали о терроризме, была получена бумага о бдительности в борьбе с терроризмом. Дежурный милиции доложил своему начальнику, что в дальнем селе Высочуги террорист из орудия разбил здание сельсовета, телефонной связи с селом нет, видно, террорист уничтожил. Начальник районной милиции Потапов недоумённо, сомневаясь пожал плечами и доложил в райком партии и райисполком и поднял по тревоге милицию.

Кузьмич не успел докурить цигарку, как