Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2008 №1 - Журнал «Домашняя лаборатория»

серединой девяностых годов. Но, если доля образования в государственных расходах России сравнима со средним значением стран ОЭСР (12,7 %), уровень финансирования образования в процентном соотношении к ВВП намного ниже: в течение последних трёх лет он варьировался между 3,5 и 3,8 % от ВВП (из которых 0,5 % приходится на высшее образование), в то время как средний показатель по ОЭСР составляет 6,2 %[25]. Эти данные далеки от поставленной российскими властями цели — 10 % от ВВП. Расходы на одного студента составляют 23000-25000 рублей в год (около 700–800 евро). В январе 2006 года во время встречи со студентами сельскохозяйственной академии им. Тимирязева, министр Фурсенко признал эту сумму недостаточной и предложил увеличить её до 75000 рублей с тем, чтобы приблизиться по этому показателю к западным странам (во Франции, например, в 2003 году годовые расходы на одного студента вуза составили 8 370 евро[26]).

Закон об образовании от 1992 года позволил учебным заведениям полу чить статус юридических лиц и, соответственно, распоряжаться своими ресурсами. Многие школы и вузы бросились изыскивать средства для выживания разнообразными способами: сдавать часть своих помещений в аренду, создавать подсобные хозяйства, автошколы, привлекать спонсоров, взимать плату за многие услуги и создавать факультеты и отделения в соответствии с запросами родителей учеников и студентов.

По официальным данным, объём платных услуг в сфере образования возрос от 41 млрд. руб. (1,17 млрд. евро) в 2000 г. до 147,5 млрд. руб. в 2005 г[27]. Около 56 % студентов сегодня сами финансируют своё обучение[28]. Опросы общественного мнения показывают, что идея оплаты высшего образования практически прижилась в менталитете россиян, готовых отныне инвестировать в эту сферу. Однако, в нынешней системе явно наблюдается перекос в сторону платных услуг: платить иногда приходится и за пропуски, и за пересдачу экзаменов и зачетов и т. д. В начале обучения детей родители зачастую не имеют чёткого представления о конечной сумме, которую им придётся затратить. Кроме того, к «платным студентам» нередко наблюдается иное отношение, нежели к «бюджетникам».

Педагогические кадры

Объём государственного финансирования не позволяет обеспечить привлекательный уровень зарплат в секторе образования. Средняя зарплата преподавателя в средней школе составляет 9300 рублей (270 евро) в Москве и 3900 рублей (113 евро) в регионах, а в высшем учебном заведении соответственно 7500 и 5000 рублей (217 и 145 евро)[29]. Для сравнения, в 2004 году средняя зарплата в образовании составляла 62 % от средней зарплаты в России по всем секторам и 53 % от средней зарплаты в промышленности[30]. Зарплата молодого преподавателя вуза ниже прожиточного минимума. Как и в секторе научных исследований, преподаватели вузов вынуждены искать другие источники дохода, такие как репетиторство и т. п. Эти дополнительные доходы могут достигать официальной зарплаты и даже превышать её. Эта ситуация приводит иногда к практически фиктивной принадлежности преподавателя к вузу.

В таких условиях неудивительно, что выпускники вузов не стремятся к работе в системе образования, а также то, что профессия преподавателя стареет и феминизируется, особенно в средней школе, где женщины составляют 85,3 %.

Говоря о качестве преподавательского состава нужно также отметить разрыв между высшим образованием и наукой. Процент преподавателей, занимающихся исследовательской работой, относительно невелик. По словам ректора Высшей школы экономики Я. Кузьминова, 4/5 вузовских программ осуществляются преподавателями, не участвующими в научных исследованиях[31]. Среди 3797 российских научно-исследовательских заведений, вузы представляют лишь скромную часть (393).

Искажения в отношении общества к высшему образованию

В российском обществе наблюдается некое искажение отношения к высшему образованию. В декабре 2005 г. А. Фурсенко, с сожалением отмечая утрату качества образования, объяснил его тем, что студенты прежде всего стремятся получить «бумажку», не заботясь о знаниях, предполагающих получение диплома[32].

Не говоря о тех, для кого поступление в вуз является способом избежать службы в армии[33] (по различным опросам эти лица составляют от 5 до 10 % абитуриентов) или преследует другие, не связанные с образованием цели, высшее образование стало жертвой своей популярности. Социологи констатируют, что оно всё в большей степени играет «социализирующую» роль: диплом служит своего рода социальным знаком качества. Студенты часто не связывают напрямую получаемое ими образование с будущей профессиональной карьерой. Они ведут себя так, как если бы целью проведения пяти лет в вузе являлось получение диплома, а профессии они реально смогут обучиться во время первого профессионального опыта.

Такой подход имеет множественное объяснение. На выбор профессионального пути молодого россиянина влияют многие противоречивые факторы. С одной стороны, социальное давление и условия на рынке труда укрепляют привлекательность высшего образования, что, в сочетании с фактически негативным имиджем других типов учебных заведений (таких как профессиональные школы — бывшие ПТУ), подталкивает к выбору высшего образования в ущерб иному профессиональному. С другой стороны, это попытка адаптироваться к переходу к «экономике знаний»[34]. К тому же, рынку труда в России незнакомо понятие избытка квалификации для той или иной должности. Диплом о высшем образовании нередко требуется работодателем независимо от рабочего места как некая гарантия серьёзности кандидата.

Рост числа вузов и их относительная доступность для студентов, «проваливших» вступительные экзамены на бюджетные места, способствуют укреплению тенденции к массовизации высшего образования. Кроме того, молодёжь в России заканчивает среднюю школу несколько раньше, чем на Западе (в 16–17 лет), и родители считают 5 лет учёбы в вузе периодом «дозревания», позволяющим создать некий «интеллектуальный капитал» до осуществления настоящего профессионального выбора. По окончанию этого периода приходит время второго высшего образования, — в некотором смысле, «настоящего» — получение которого и родители, и студенты готовы сами финансировать.

Такое специфическое отношение к высшему образованию порождает практику разного рода мошенничества. В некотором смысле, это явление даже институционализировано. Многочисленные интернет-сайты предлагают уже готовые или на заказ в кратчайшие сроки всевозможные рефераты, дипломы или готовые ответы на экзаменационные билеты, содержание которых, по российской традиции, известно студентам заранее. Сайты предлагают даже такие технологические новинки, как ручки с невидимыми чернилами или программы, загружаемые на мобильные телефоны[35]. Процветает рынок дипломных и курсовых работ, выполненных на заказ. Можно найти подставных лиц, готовых сдать экзамены за абитуриента. Дипломные работы редко представляют собой настоящее исследование, в лучшем случае, речь идет об удачной компиляции уже существующих работ (по известному выражению «студенты делают вид, что пишут, а преподаватели — что проверяют»).

Эта система естественным образом ведёт и к простой покупке дипломов, продажа которых в переходах московского метро продолжает шокировать иностранцев. Согласно недавнему опросу ФОМ, 76 % опрошенных (91 % среди москвичей) утверждают, что достать «липовый» диплом не составляет ни малейшей проблемы, 23 % уже встречали людей,