Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова. Выпуск третий - Альманах Российский колокол

– Ты извини, что, не простившись, исчез из твоего поля зрения. Дело в том… – Сизый немного замялся, потом решительно сказал: – Буду говорить начистоту с самого начала. Я хочу, чтобы ты знала обо мне больше. Чтобы между нами не было недомолвок. – Его слова прозвучали решительно и сомнений у Натальи не вызвали. – Понимаешь, я несколько лет назад попал в очень сложную ситуацию. Был студентом. Я тогда перешёл на четвёртый курс педагогического института. Учился на факультете иностранных языков. Как-то вечером после экзаменов засиделись в кафе, недалеко от площади трёх вокзалов. Я жил за городом, на электричку опоздал. Пошли вчетвером пешком в общагу. Ночь была тёмной. На улице никого, и вдруг навстречу идёт супружеская пара с чемоданами. Одеты прилично. Один из наших парней говорит: «Вот шмотки и бабки корячатся. Что, фраерок, тяжело нести сразу два угла? Давай поможем. Хата твоя далеко отсюда?» «Вон наш дом, – показал мужичок на массивное здание сталинской постройки. – Мы к сыну с подарками. У него свадьба», – искренне залепетал он, напуганный встречей с группой подвыпивших молодцов. «Чего такси не взяли? Сын вас не встретил почему?» – «Так недалеко от вокзала, мы хотели сделать ему сюрприз». – «Жадность фраера губит. Будет вашему сыну сюрприз. Мы вас бить не станем. Углы поставьте и топайте домой. Если идти недалеко». Короче, я сообразить не успел, что грабёж происходит. Не ожидал. Шли, говорили про экзамены – и на тебе. Думал, что однокашник шутит. Оказалось, что нет. Супруги бросили чемоданы и быстро скрылись в темноте.

– Так бывает. Начинают за компанию, не подумав о последствиях. Ложное понятие о товариществе.

– Был бы трезвым, не допустил бы такого. Я даже крикнул, чтобы остановились. Ну что там, только пятки засверкали. Забрали мы чужие вещи и отнесли в общежитие. Часть похищенного продали на Тишинском рынке. Кое-что подошло ребятам. Отдали бесплатно. Кто-то стукнул куда надо о нашей щедрости. Скорее всего, тот, кому ничего не досталось. Как итог: на четвёртом курсе учиться не довелось. Приговор – шесть лет лишения свободы. На зоне познакомился с Машинистом – Юрой Ромкиным. Он тогда был смотрящим в нашем бараке. Между ним и другим пацаном, который верховодил в «семье» кавказцев, возник конфликт. (В лагере стараются жить «семьями». Так легче срок мотать.) Я помог Машинисту избавиться от наглеца, пытавшегося захватить власть в отряде. Был опасный момент. Ты, наверно, заметила у меня шрам на левом плече. Вот остался на память от выигранной борьбы. Соперника Машиниста после карцера в итоге перевели в другой отряд, а потом и вообще он исчез из лагеря. Всё стало разруливаться по понятиям. Машинист – в целом порядочный пацан. Я ему многим обязан.

– Георгий, ты отклонился от темы. Почему таинственно куда-то исчез?

– Об этом исчезновении тоже расскажу. Дело в том, что недели за две-три до поездки к тебе на дачу, я в тот день последний раз отметился в уголовно-исполнительной инспекции. Срок, на который я был условно-досрочно освобождён, закончился. У Марка в тот же день был день рождения. С Марком и Розой пошли в ресторан в городке, где они жили. Отмечали наши праздники. Я танцевал с одной дамой. Вдруг появился какой-то пьяный фофан и начал качать права: что это его женщина и чтобы я к ней не подходил. Для острастки треснул меня по печени. Очень больно, так, что в голове помутилось. Я ему пару раз врезал с обеих рук. Но, наверно, слабо. Подскочил Марк и давай его мутузить ногами. Он кикбоксёр в прошлом. Так отбуцкал, что тот фофан без сознания разлёгся на полу. Потом оказалось, что конфликт у нас был с ментом. Мы убежали. Уголовное дело было заведено. Нас объявили в розыск. Вот поэтому Марк и Роза с удовольствием у тебя на даче зависли. Машинист перед поездкой к тебе на дачу попросил меня организовать твоё неприличное фотографирование. Он мне обещал дать денег, для того чтобы я уехал подальше и не отсвечивал. Я отсиживался в соседней с Московской области. Сейчас дела нет. Сгорело. Мента уволили. Машинист на зоне сидит, свою десяточку мотает. Прости меня, если можешь. Не хотел я тебя фотографировать в постели. Тебе от этих фоток какие-нибудь неприятности были?

– Нет, неприятностей не было. Где сейчас Марк и Роза? Тоже, как и ты, провалились куда-то? – Наталья сдержалась и ничего о судьбе фотографий не сказала.

– Они тоже залегли где-то на дно. Машинист обещал после фотографирования тебя отправить их куда-то подальше с ментовских глаз.

– Может быть, это неприятный вопрос для тебя, но женское любопытство не даёт мне покоя. Хочу из первых уст узнать, как отбывают срок в заключении? Если это для тебя сложно, то не надо исповедоваться.

– Рассказать тебе я всё могу. Как говорил Высоцкий, первый срок отбывал я в утробе. Ничего там хорошего нет. Как тебе уже говорил, вначале были непонятки с одним перцем и его «семьёй». Уладили. Сразу по прибытии меня, как студента, направили работать на пилораму. Обрезную доску гнали. Потом, когда я сдружился с Машинистом (он был смотрящим в бараке), меня, опять же как студента, перевели на работу в библиотеку. Учебники мне с воли прислали. Скажу честно: время для занятий было. Вот даже, когда от розыска прятался, курсы английского языка по Интернету смотрел. С хавкой на зоне проблем не было, несмотря на то что передачи ко мне приходили редко. Друзья-студенты, в основном с одной со мной группы, какие остались на воле, сами посылок ждали от родственников, но летом, когда они где-нибудь калымили, то сала и колбасы копчёной подбрасывали. По мере укрепления отношений с Машинистом с питанием становилось всё лучше. Он и блатные из его окружения не голодали, даже выпить у них всегда было. Однако север есть север. Зубы, почти все, не в драке потерял. Вот сейчас вставлю импланты, будут зубки как у артиста. Надоело с железяками.

– Ты прав, с железными зубами у тебя очень суровый вид. Я недавно по Интернету ролик смотрела. В ролике показали, как отбывают наказания заключённые в колонии на юге Урала. Там руководство колонии организовало тяжёлый труд на подпольных предприятиях и поборы с осуждённых. Сумма поборов с заключённых для начальства колонии составляла более миллиона рублей ежемесячно. Плюс доходы от продажи продукции с подпольных предприятий: хорошей мебели и сувениров.

– В колонии, где я отбывал срок, поборов не было. Однако все, кто получал посылки, делились со смотрящим по бараку, то есть с Машинистом.