Российский колокол №1-2 2020 - Коллектив авторов

дороге, ничего не было, кроме пыли, никаких «знаков». Ничего! Ты понимаешь, на неё никто не обращал внимания, никто не замечал, пыльная, неширокая дорога… Но с того дня я уверен, что это была именно она.

Потери и обретения

В. Лапина

Рассказ Нины Филипповой «Валерик» – о нелёгких послевоенных временах, о жизни и смерти, о медленной жизни, то и дело вспыхивающей впечатлениями.

История главного героя – мальчика Валерика – начинается с печальной и страшной ноты: ребёнок остаётся сиротой. Родной дед мальчика умирает буквально у него на глазах, в пути – не от чьей-то жестокости и не от болезни, а от бессилия и усталости. Эта смерть настолько внезапна, настолько непостижима детскому уму, что семилетний Валерик никак не может её вместить и осознать и то и дело твердит: «Надо деду позвать сюда! Там холодно! Он больной, кашляет!..».

Но старику уже не помочь, как не починить сломанную в давке скрипку – грустный символ судьбы еврейского народа, к которому принадлежит Валерик.

Принадлежит, но, кажется, сам об этом не думает и до конца не понимает, что это значит. Когда недоброжелательный следователь спрашивает, «откуда этот жидёнок», мальчик возмущённо отвечает: «Я никогда не жидюсь».

На маленькой станции, затерявшейся в глухой степи, в стране, измученной войной, становится почти неважно, кто к какой нации принадлежит. Имеет значение только то, найдутся ли добрые люди, которые помогут сиротам.

Валерику повезло – его есть кому приютить и защитить. Есть кому похоронить его деда и даже присматривать за могилой. Хотя далеко не сразу мальчик обретает новую семью. Обходчик готов взять его к себе, но его сын Талгат сначала принимает в штыки: «Я вообще из дома уйду!». Он подчёркивает, что Валерик ему чужой, пытается его даже «строить». Его поведение передано со знанием детского характера, воспитанного военным временем, – тревожного ко всем переменам и немного ревнивого.

Но проходит время, и дети становятся дружны. Играют вместе, трудятся и даже затевают свои особенные авантюры. С ними их приятель и товарищ Ваня, тоже сирота, принятый в большую семью и уже к ней привыкший, в том числе и к тому, что его «немцем зовут».

Однако открывается, почему: Ваня – действительно этнический немец, оставленный отцом на этой станции шесть лет назад в надежде, что мальчик уцелеет хотя бы вдали от него. Обретение родной семьи, казалось бы, должно стать радостью, но автор не приукрашивает действительность: как бы ни были добры и сердечны люди, память войны болезненна и страшна.

«Ванька сидел на откосе пологого холма спиной ко всем. У него были красные от слёз глаза, он всхлипывал и всхлипывал, не в силах остановиться». Такая правда о себе для мальчика не радость, а беда. Быть немцем – почти проклятие в это нелёгкое время. И только чуткость и мудрость друзей помогают ему прийти в себя.

Но жизнь на станции тяжела и сурова. Ваня и Талгат умирают один за другим. А потом приезжает мать Вани. «Я за Ваней приехала. Ему учиться надо. Здесь… какая учёба!» – с такими словами она обращается к людям.

Сцена ожидания тяжела для читателя. Женщина не знает, что скоро её приведут к могиле сына, говорит о нём с теплом, любовно и… в настоящем времени. Ожидаешь сцены, когда она узнает правду, глубокого трагизма, красноречивого и правдивого описания горя.

Но на горе матери «так никто взглянуть и не посмел». Деликатный автор оставляет его за пределами повествования – и потому читатель ещё полнее переживает происходящее.

Отца Вани тоже нет на свете. Он погиб во время испытания «изделия» – какого-то секретного военного изобретения. В произведении есть намёки, что это ракеты. Такие, какие грезились умирающему Талгату.

«Эти самолёты без крыльев. Они как стрела с опереньем на хвосте, стрела, которой из лука стреляют…» – рассказывает он и удивительно точно и поэтично описывает ракеты, которым ещё только предстоит полететь в космос. И с ними словно рвётся в небо его детская душа.

Валерик между тем взрослеет и словно живёт за всех умерших друзей, столько в его жизни ярких событий и впечатлений: «Он окончил школу и на республиканском вокальном конкурсе занял первое место. Его показали в кинохронике. Путевой обходчик был им горд и счастлив».

Благодаря этому киножурналу Валерик получает возможность встретиться со своими иерусалимскими родственниками, увидеть Землю обетованную и кое-что понять, когда таинственный, незнакомый человек говорит ему: «Я покажу вам ту дорогу, по которой Он в действительности нёс Свой крест. Пойдёмте, молодой человек».

Так приходит прозрение. Валерик словно бы тоже проходит крестным путём, пыля по дороге и сберегая сломанную скрипку. А в Советском Союзе тем временем взлетает «Восток» и поднимает в небо Гагарина. Поэтому, как бы ни был прекрасен рай Израиля, как бы ни были добры родные, Валерик не в силах остаться здесь.

Просто у каждого человека есть свой крест, и нельзя его бросать. У каждого человека есть заветная мечта, и невозможно забыть её. Каждый врастает плотью и духом в родную землю, тысячью нитей соединяется с самыми близкими людьми, и немыслимо разорвать эту связь.

Творчество как открытие

Интервью с Ниной Филипповой

Яркие люди, наделённые живым талантом. Необычные, часто трагические события, которые в человеческом сердце отзываются эхом. Особая, ни с чем не сравнимая атмосфера жизненной и творческой свободы.

Именно таким предстаёт кинематограф в описании Нины Филипповой. Подводя своеобразный итог своей сценарной работе, анализируя свой писательский труд, она делится с читателями своими размышлениями и памятью о самых важных встречах в её жизни.

– Вы много работали в сфере кинематографа. Как вы пришли к этой профессии?

– Многое инстинктивно происходило – просто «несло»… Куда? Зачем? Ошибка это была фатальная или единственно правильный ход – невозможно узнать.

После того как мы переехали на материк с Камчатки, мне вообще показалось, что жизнь кончилась. Мне было пятнадцать лет. Я рвалась поступать то в институт, то в универ, то в театральный, то работала, то шарахалась от Москвы до Тихого океана в надежде найти выход. Но не знала, какой. Помощь пришла, откуда совсем не ждала – от моих детских «мечт» и подростковых миражей. А я решила было, что всё это навсегда стёрто с лица земли! Одним из таких миражей было кино. Киношная атмосфера: то любим, то не любим, то едем, то не едем, то ждём годами, то посылаем всех – мне казалась лёгкой и прекрасной…

– Ваша фильмография довольно обширна. Расскажите, пожалуйста, о самых важных и интересных