Альманах «СовременникЪ» №5(25) 2021 г. (в честь 130-летия со дня рождения Михаила Булгакова) - Альманах Российский колокол

У взрослой жизни к нам свои вопросы.

Но есть один – он короток, и строг,

и ясен, как во тьме огонь от папиросы.

И вопреки клубку привычных тем

про «кто есть кто», про «кем был или не был»

встает исповедальное «зачем»

ты в этом мире и под этим небом.

И почему тернист порою путь,

ничьим другим который не измерить…

Ведь он любил тебя… Когда-нибудь

он скажет это, если кто не верит…

Благословить все дни до одного,

что есть и были, пусть они вершатся…

Мой мир – мой путь… И нет, не сомневаться,

когда пришла пора простить его…

Гульнара Сарбасова

Родилась в городе Алма-Ате в середине шестидесятых в семье школьного учителя и автомобильных дел мастера. Как все дети этого поколения, горячо любила великую родину, стремясь стать хоть сколько-нибудь полезным членом социума. Поэтому, окончив школу, поступила в Технологический университет, по окончании которого получила диплом экономиста. Работала по выбранной специальности до развала Союза, а затем ушла в бизнес. Спустя годы решила получить второе высшее образование по специальности «Международные отношения».

Глядя на успехи старшего брата, режиссера-документалиста (выпускника ВГИКа и Московского института культуры), предположила, что склонность к творчеству должна быть заложена в ней на генетическом уровне. «Хромосома, отвечающая за творчество» сподвигла «писать с натуры» (как выразился Эмиль Золя), наблюдая сюжеты, предлагаемые жизнью, изучая характеры входящих в ее жизнь людей. Посвятила несколько лет жизни написанию документального романа «Оковы» и надеется издать его при содействии Интернационального Союза писателей.

Отрывок из документального романа «Оковы»

Глава 7. Интуитивный тип мышления

Человек есть тайна… Я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком.

Федор Достоевский

Интуитивный тип мышления, по мнению Карла Густава Юнга, непродуктивен для приспособления к внешнему миру, поскольку он уходит от реальности в мир фантазий, творчества, мифологии и религии. Возможно, этим объясняется трудность приспособления к условиям жизни в обычной социальной среде врожденного преступника. Ему гораздо легче освоиться в среде агрессивной, где он находит людей со схожими поведенческими реакциями и с генотипическим сходством.

Основной массе женщин колонии был присущ именно интуитивный тип мышления, среди них было немало увлекавшихся психоделической литературой (творчеством, ориентированным на моделирование состояний измененного сознания и порождающим новое мировосприятие), оккультными науками и практиками или обладавшими экстрасенсорными способностями. Удивляло то, что матери некоторых заключенных отбывали наказание в этом же учреждении в годы советской власти. Несколько женщин даже родились именно в этом лагере и в младенческие годы проживали в Детском городке. Подельниками в совершенном преступлении нередко выступали дочки и матери, которые вместе приезжали в лагерь. Бывали случаи, когда дочерей арестовывали и этапировали в колонию позже и по другой статье, за не связанное с уголовным делом матери преступление. Основная масса заключенных имела ближайших родственников из числа лиц, когда-либо совершавших преступление.

Я пыталась понять, что за этим стоит, списать на случайность не получалось – слишком много подобных случаев имело место быть. Если бы мне был свойственен интуитивный тип мышления, то я подумала бы о родовом проклятии или неотработанной карме, но, подобно Мариэтте Шагинян, мне, «страстно любящей логику и ясность», требовалось научное объяснение «негативной преемственности поколений».

Согласно последним научным изысканиям, носителем самой прочной, самой глубокой памяти человека является ДНК, которую к тому же считают входящей в механизм наследственности. Память человека – это самый странный и самый непостижимый феномен, мы храним в памяти всю историю человечества, опыт прожитого и созданного нашими предшественниками. Переживаемый человечеством психический опыт не исчезает бесследно, а фиксируется на так называемых древних структурах головного мозга, а затем проявляется на инстинктивном уровне, мотивирующем поведение человека, и в виде архетипов коллективного бессознательного. «Коллективное бессознательное – это открытая миру и равная ему по широте объективность», – писал Юнг.

Наш мир представляется как «изнанка сердца», а душа человека – как отражение усвоенных образов мироздания.

В психологии имеется еще один термин – родовое бессознательное, автором которого является венгерский психолог Леопольд Сонди. Его теория в некоторой степени проливает свет на «негативную преемственность поколений», как я отныне стала называть «дурную» наследственность. Влияние родового бессознательного осуществляется на все аспекты жизни человека: определяет его подсознательный выбор профессии, круга интересов, друзей и врагов, супруга и даже вида смерти. Хорошо известен факт биографии Хемингуэя, застрелившегося из того же самого ружья, что и его отец. Возможно, родовое бессознательное объясняло мое присутствие в лагере вопреки действующему законодательству. Как я уже писала, родные братья моего отца погибли в сталинских лагерях и были реабилитированы лишь после смерти советского вождя.

Однако родовое бессознательное, содержащее в себе некое влияние предков, не означает его изначальной предопределенности. По мнению Сонди, его не следует «фатализировать», поскольку каждое побуждение изначально двойственно – амбивалентно, а значит, имеет как минимум две возможности реализации. Необходимо помочь человеку сделать выбор и закрепить на жизненной площадке наиболее благоприятный и соответствующий его возможностям план успешной судьбы. Суть помощи состоит в освобождении человека от навязанного ему фатализма и негативного восприятия окружающего мира, а также в предоставлении свободы выбора судьбы как минимум из двух вариантов. Я убеждена, что именно эту задачу должны решать психологи в местах лишения свободы, и прежде всего с целью предупреждения последующих преступных действий человека. Они должны в первую очередь усвоить концепцию позитивного мышления, с тем чтобы в последующем обучать персонал и заключенных. Однако проблема в том, что либо у здешних специалистов недостаточно профессионализма, либо отсутствует стремление привнести личный вклад в развитие психологии как науки, или в собственный рост как теоретика личности, или в онтогенез объекта изучения.

Коллективное бессознательное, имеющее общий язык символов, присутствует в нашей ежедневной, будничной жизни. Идеальным местом для считывания информации, которую, к слову сказать, Вселенная регулярно посылает человечеству, является колония (как это ни ужасно звучит) или, к примеру, менее отвратительное место – солдатская казарма. Ну, словом, то пространство, где человек вынужден проживать продолжительное время при большом скоплении народа, «желательно» в условиях ужасающей скученности. Длительное пребывание в состоянии эмоционального напряжения, на грани психологического срыва значительно усиливает способности восприятия человека на подсознательном уровне. В подобных местах можно найти подтверждение или опровержение многих теорий, предложенных социологией, психологией, этологией или, как это принято сейчас называть, в более широком смысле