«Если», 2016 № 02 - Журнал «Если»

Старик решил нас проводить, и пока мы шли длинным коридором, рассказывал, какие веселые здесь были времена лет десять тому назад, как бурлила жизнь… А я поглядывал на Сергея Викторовича, который не торопясь шествовал вдоль стен, внимательно разглядывая плакаты, портреты и непонятные графики. Мне довелось видеть его в рабочем состоянии: в нем словно разряжается батарейка, движения становятся медленными, а взгляд, напротив, острым. Значит, интуиция подала голос.

— Стипендии, — пробормотал он. — Что-то там со стипендиями имени Курцвейла, — Сербин посмотрел на меня. — Ассоциативная память у меня плохая.

— Ну, не знаю, хотя… — я потер виски. — Хрень какая лезет, пропиленгликоль почему-то. Ага, и вот еще — криопротекторы.

— Даже так? Тогда поспешим, я хочу городом полюбоваться до отъезда.

И Сербин быстро зашагал по коридору, а я за ним, размышляя, с каких пор он стал любителем Питера?

— Постойте, — чуть ли не закричал Штольц. — Я понял, что вы ищете! Давайте за мной, только тихо.

И он нырнул в проход, ведущий на лестничную клетку. Я пожал плечами, собрался идти следом, но тут Защитник молча поднял палец, и я отстал.

Андрей шел за Штольцем, а мы с Сербиным чуть позади. Спустились на два пролета вниз, свернули в узкий коридор, в конце которого была еще одна лестница. Этаж вверх, еле заметная дверь, снова коридор, ступени вниз, на этот раз в подвал. Обойдя по периметру котельную, мы подошли к грубо окрашенной зеленой двери. Штольц приложил ладонь к сканеру, набрал какие-то цифры, и дверь под мелодичное позвякивание ушла в стену. Я видел в фильмах, как за такими невзрачными дверями оказывалась суперсовременная лаборатория, вся в блеске хрома и никеля, в свете дисплеев и прочих атрибутов передовой науки. Но тут царил мрак.

Щелкнул выключатель. Замерцали тусклые светильники, позволившие с трудом разглядеть железный балкон, идущий вдоль стены огромного зала, в глубине которого тянулись ряды цилиндрических сооружений.

Андрей вышел на балкон, перегнулся, осмотрел зал и махнул нам рукой.

Железный пол гремел под ногами, когда мы прошли к лестнице, еле заметной на противоположной стене. Спустившись вниз, Андрей пробежался по помещению, заглянул за высокие, в человеческий рост, цилиндры, оказавшиеся баками с подведенными трубами и кабелям. На каждом из баков светились небольшие дисплеи, света которых хватало, чтобы разглядеть грязные потеки на стенах, лохмотья краски и ржавчину на стальных фермах, поддерживающих балкон.

— Кажется, здесь было гнездо трансгуманистов, — сказал Сербин.

— Кто это? — спросил Андрей.

— Были такие улучшатели человека. Хотели долгой, желательно вечной жизни. Баловались клонированием, заигрались с трансплантологией, собирались даже переписывать мозги в компьютер. Замораживали больных людей за большие деньги, обещая в будущем разморозить и вылечить. Только оживить никого не удалось, ткани при заморозке разрывались. Я вспомнил, кто такой Курцвейл. Известный миллиардер, тратил неимоверные деньги ради бессмертия. Давно помер. Может, он в одном из этих баков.

— Так вот откуда криопротекторы, — сообразил я. — Пытались разными составами сохранить ткани. Что-то еще с нанотехнологиями связанное…

— Их разогнали лет двадцать назад, да и до сих пор гоняют. Запрет на ряд профессий и ограничение в правах. В общем, здесь не только высокой наукой занимались.

— Вы еще не видели… — начал Штольц, но Сербин перебил его.

— Вполне достаточно, — он посмотрел на навигатор. — Странно.

— Здесь железо со всех сторон, заземленное. Клетка Фарадея, так сказать, мертвая зона, — захихикал Штольц. — И да, пока не забыл: раз поребрик, два поребрик, и бордюр, и бордюр, — пропел он на мотив полузабытой детской песенки.

— Э-э? — поднял бровь Сербин. — Ну, вы пойте, а мы пошли.

— Нет, нет, вы сейчас пройдете вон в ту дверь, в подсобку, и там подождете, пока не решат, что с вами делать. Юноша, обеспечьте выполнение! В подсобку их. Пока живыми.

Андрей отошел от нас на пару шагов и достал из-под куртки весьма приличного калибра «глок». На секунду я задумался, как он его прятал, и только потом до меня дошло, что целится он в нас.

— Быстро в подсобку! — хрипло сказал Защитник, внезапно переставший защищать.

— Зомбанули! — ахнул я.

У меня неплохая подготовка, но с ним не справлюсь, даже с безоружным.

— Молчать! Вперед, или стреляю по ногами.

В подсобке оказалось холоднее, чем в зале с замороженными людьми. Клацнул засов на железной двери. Я подсветил навигатором, но выключателя не нашел, наверное, он был снаружи. Заряда должно хватить на пару часов.

Сербин тоже включил подсветку и пошел вдоль стеллажей, заставленных пустыми банками, свернутыми в кольца кабелями, какими-то трубами. Подсобное помещение оказалось немаленьким, оно примыкало к стене большого зала и тянулось метров на двадцать, если не больше. У внешней стены увидел округлые сосуды, похожие на большие бутыли с высоким толстым горлышком. Дьюары, вспомнил я.

— Жидкий азот, — подтвердил мою догадку Сербин. — Если облить дверь, металл станет хрупким. Вопрос в том, где сейчас Андрей.

— Жалко парня. Хреново его стажировка закончилась.

— И началась не очень. Причем для всех. Гной из Департамента течет или выше. Кто-ведь знал, что стажеров не вакцинируют…

* * *

Холодно, однако. Я прошелся вдоль стены, согреваясь. Вскоре мог без подсветки, лишь слегка касаясь стеллажей, чуть ли не бегом двигаться туда-сюда, пока, не рассчитав шаги, не врезался в стопку пластиковых листов, прислоненных к торцевой стене. На шум подошел Сербин.

— Если их домиком сложить — будет теплее, как в палатке? — спросил он.

Мы перетащили несколько листов на свободное место. Когда они закончились, я на миг включил подсветку в поисках еще чего-нибудь полезного. Глупо захихикал.

— С тобой все в порядке, Олег? — забеспокоился Сербин.

— Более чем, Сергей Викторович. Подойдите, если не трудно.

Он подошел и недоверчиво зыркнул на фанерную дверь. Я сходил к стеллажам за увесистым обрезком металлопластиковой трубы. На толчок дверь не отреагировала. Тогда я примерился было садануть ногой, но Сербин потянул ручку на себя.

Очередной коридор, цепочка тусклых светодиодов под потолком, в конце еще одна дверь. Она вывела нас на лестницу. Вверх уходили ступени, заваленные досками и мешками со строительной смесью. Поднимались долго и осторожно. Преодолев завал из бочек с красками, мы вышли к обычной офисной двери из матового стекла без замка. А та, что напротив, оказалась двойником ведущей в котельную — тяжелая стальная конструкция со сканером и цифровым набором.

Я ворвался в комнату, готовый огреть обрезком трубы любого, кто встанет у нас на пути. Пусто. Окно, забранное решеткой. Оказывается, уже вечер. Стало быть, конец рабочего дня.

Окно! Что с навигатором? Есть связь. Сербин качает головой:

— Погоди. Группе поддержки из Питера до нас минут десять-двадцать, но пока