У Никитских ворот. Литературно-художественный альманах №1(7) 2020 г. - Альманах Российский колокол

Якобы она, потеряв голос, ударилась в бизнес. Судачили, что ей пришло на ум торговать чипсами. К этому слуху добавились косвенные доказательства: как раз в это время на картофельном поле двое пьяниц-охранников в сторожке крутили день и ночь магнитофон с её песнями. Когда бизнес Пугачёвой провалился, как снег на голову в этом районе появились китайцы. Где Китай и Подмосковье, но вдруг, как блохи из-за пазухи, под неумолчный лай собак прискакали и забегали по полям и окрестностям прозванные народом «поднебесные шанхайцы». Их было несметное количество, все они казались на одно лицо и при этом выглядели одержимыми и недобрыми. Неожиданно по родным, итак разбитым дорогам начали колесить старые вездеходы, затарахтели ржавые, дымные тракторы… Вонючая, безалаберная китайская еда едким запахом стелилась над деревней, так что жители, особенно дачники, морщились и чертыхались. Приезжие «кочевники» соорудили десятки теплиц, начинили землю какими-то удобрениями и бойко принялись торговать огурцами, помидорами и капустой. Для поливки своих угодий китайцы огромными насосами качали воду из местной реки. Полнокровная Беспута стала мелеть, так что даже деревенские ребятишки забросили ходить купаться.

Всё это китайское нашествие из-за народного «терпилова», казалось, будет продолжаться вечно. Однако недоумевающие жители соседних деревень, наконец, с трудом, но проснулись и запротестовали. Инициаторы устроили общую «стрелку», с трёхчасовым «базаром» и матом. Но существенным было то, что двое из этой группы обратились с петицией к начальству, которое, как шептался народ, негласно, за немалую дань, охотно поддерживало новое, теперь уже «китайское иго». Однако на «шанхайцах» борьба за свою землю у местных жителей не закончилась. Вскоре в эти края с барабанным боем и пляскам набежали ещё одни «залётные» – дагестанцы. Года два они тоже «вгрызались» в местную землю, сажали разное, вплоть до кинзы, тмина и лаврового листа. Позже развели овец и коз, которые самонадеянно паслись по всему деревенскому раздолью. Но и «кавказский вариант» вскоре сдулся. Пришло новое племя – незнакомое и жизнестойкое. Неожиданно развесёлым табором нагрянули молдаване. Это племя оказалось на редкость крепким и спаянным. В «рукопашном бою» они вытеснили оставшихся китайцев, а затем, хоть и с трудом, бесстрашно вышибли и дагестанцев.

Васька-умелец, глядя на все эти баталии, однажды философски заметил:

– Только и слышу по телеку о национальной идее. И всё время о патриотизме говорят. Какой патриотизм, когда у нас национальной идеей стала: моя хата с краю. Как бы над нами ни издевались, мы не готовы объединиться, чтобы дать отпор, мы не можем сообща решить ни одной проблемы, интересы каждого оказываются важнее коллективных. Вот, к примеру, вместо того, чтобы построить дорогу в нашу деревню, для многих селян и дачников проще как-нибудь наполнить кубышку и купить внедорожник. Мы стали трусливы, боимся кавказцев. Кавказцы без всяких раздумий готовы вступиться за брата в любую минуту, а у нас в России миллион примеров, когда человека публично избивают, а прохожие просто отворачиваются. Вырастили беспомощных, пьющих людей, которые на русских-то перестали походить. Сейчас подняли зарплату полиции, так они теперь нас вообще за людей не считают. Вчера отобрали водительские права у моего племянника. Он выпил, и его готовы были за деньги отпустить, но какие деньги у русского человека? Деньги у кавказцев, всяких французов, а у русского человека – долги да «Бессмертный полк», где наших дедов раз в году показывают. Для русского человека всегда была национальной идеей справедливость, но помнят о ней только тогда, когда власть к выборам готовится.

Здесь Васька-умелец сделал паузу и решительно закончил:

– Вот был бы Сталин, он бы уж точно за нас заступился. А в результате что получается: «хозяев» сюда заносит разных, а русские – всё время внакладе остаются. Единственное утешение: не дай бог, третья мировая начнётся, мы снова пригодимся.

Раз уж мы вспомнили о справедливости, надо заметить, что, в отличие от китайских и дагестанских урожаев, молдавская продукция, особенно огурцы и помидоры, были намного лучше. И что интересно, коренные жители, ленившиеся в последние годы всерьёз заниматься землёй и, как правило, пользующиеся автолавкой райпо, с этим народом и их товаром сжились и охотно обращались к молдаванам за свежими продуктами. Вот к этим самым молдаванам за рассадой и поехали Шаргуновы.

Договорившись заранее по телефону, Вера и Нина во время встречи быстро отобрали рассаду, рассчитались и стали прощаться. И вдруг Нина в небольшой картонной коробке заметила чернявого щенка с белыми подпалами и изогнутыми, как у породы хаски, бровями.

– Это кто же такой красавец? – восторженно спросила Нина, нагнувшись к щенку.

– Наш, – с гордостью отозвалась Вера – маленькая женщина, похожая из-за зализанных волос и бусинок глаз больше на бурятку, чем на молдаванку.

– Серёжа, – окликнула жена Сергея Ивановича, – посмотри, какой красавец.

Сергей Иванович вылез из машины, покрепче натянул шляпу, норовившую от порывов ветра улететь с лысой головы, снял с лица предохранительную повязку и подошёл к коробке, откуда на него с нескрываемым любопытством уставился щенок.

«Кого-то он мне напоминает?» – подумал Шаргунов, но тотчас отвлёкся на причитающую жену.

– Ой, какой хорошенький, какая мордочка! – повторяла она, гладя щенка. – А что за порода?

Вера показала в сторону лежащего неподалеку кабеля и деловым тоном сообщила:

– Вот его отец, – она указала на большого пса, лежащего неподалёку. – Он чистый «немец»! А вот та – рыжая, которая рядом в ногах валяется, его мать! Она – гулящая дворняга. Год, как прибилась к нам, теперь всеми кабелями хороводит. Они из-за неё здесь друг друга в клочья рвут. А этот, – Вера указала на щенка, прыгающего в коробке, – богатырь. Этот в отца, здоровым псом будет.

– А можно его нам?

– Да хоть двоих берите, – насмешливо ответила Вера, указав ещё на одну коробку.

Нина со сверкающими глазами повернулась через плечо к мужу за поддержкой:

– Серёжа, давай возьмём, в хозяйстве пригодится.

Сергей Иванович что-то пробурчал, мол, «собаку берут не для хозяйства, а для души», и вдруг, решительно взяв коробку со щенком, понёс её в машину. По дороге щенок, протестуя и попискивая, всё время пытался выбраться из коробки, мешая Сергею Ивановичу завести машину. Нина перехватила у мужа щенка и принялась руками удерживать взбунтовавшую собачонку.

Сергей Иванович механически рулил по расхлябанной дороге. Оглядываясь по сторонам – нет ли полиции, он всё время пытался вспомнить, кого же напоминает ему этот чернявый кутёнок. Но, так и не вспомнив, приехал на дачу. Вскоре он уже сооружал для нового жильца свой угол. Затем наступило самое интересное – они принялись с женой придумывать щенку имя. Но, кроме Рекса и, по предложению жены, Барсика, в головы Шаргуновым ничего не приходило.