Уральский следопыт, 1958-01 - Журнал «Уральский следопыт»

– Это портнихи. Терпеть не могу девчонок, – скривился Андрей, перехватив Шурин взгляд. – Я и в кузнецы записался только потому, что группа мужская. Хорошо бы пойти на токаря или фрезеровщика: станки куда интереснее… Вообще мне в ремесленном не очень нравится. Всё только по команде, организованно. И общественной работой нагрузят по самые уши. Вчера комсорг училища агитировал вступать в бригаду помощи милиции. Ты записался?

– Сразу! – молодцевато ответила Шура. – У нас там крепкие ребята подобрались. Завтра собрание бригады. Записывайся – вместе будем…

Но Андрей не ответил. Он искоса посмотрел на товарища. Шурино лицо раскраснелось – то ли от смущения под пристальным взглядом, то ли от быстрой ходьбы на свежем воздухе.

(Продолжение следует).

Артушина весна

г. Бабаков,

охотовед

Как бы весна ни запаздывала, мы знали: она придёт, будет очень бурной из-за своего опоздания – обязательно наверстает упущенное время. Как ни крути, утки пятого мая сядут на гнёзда, а глухарь, «подавившись» осиновой серёжкой, перестанет токовать.

Еще с осени в нашей комнате жил тетерев-подранок – Терентий. Он совсем не мог летать. Мы мечтали использовать его во время весенней охоты как подсадного. Эта идея принадлежала Артуше, нашему однокурснику, страстному охотнику и следопыту. Только благодаря ему Терентий здравствовал в тесноте студенческого общежития.

Характер у Терентия был строптивый. Он целыми днями прохаживался по подоконнику. Иногда злобно гонял под кроватями Зо-рянку, еще одну пернатую обитательницу комнаты. Когда к его носу подносили палец, Терентий, распушившись, шипел и норовил клюнуть обидчика.

Самой большой заботой было упрятать тетерева от грозного комендантского ока.

– Жизни наши несовместимы. Или птица, или я! – заявлял комендант.

Мы предпочитали птицу, но жизнь Терентия всё время была в опасности, а весна не приходила, как назло.

Наконец, шестнадцатого мая сильно потеплело. Семнадцатого «поплыл» снег. Приближалась долгожданная пора. Мы ходили как именинники. Вечером, лежа в кроватях, долго обсуждали и перекраивали намеченные ранее планы охоты, вспоминали прошлые удачи и неудачи.

Больше других говорил Артуша. Он предупреждал нас о том, что самым большим позором для охотника – это уснуть в шалаше на току. Он, даже засыпая, бормотал о таком позоре.

Сон Артуши был тревожный. Артуша понимал, что ему надо обязательно проснутьсг «Как так заснуть на току? Круге бормочут тетерева, а рука чувств ет холодную сталь ружейных сп гов. Тетерева бормочут и чуфыкаи-гг совсем рядом. Нет, он должен проснуться!…»

И он проснулся, он не проспал первый ток… Солнце затопило комнату, рука судорожно сжимала железный борт кровати, а на груди у Артуши, весь расфуфыренный, приспустив крылья и расправив лиру, сияя налитыми кровью бровями, азартно токовал Терентий.

Так для Артуши и для нас пришла эта весна.

ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС НАШЕГО ЖУРНАЛА

СОКРОВИЩА старого СЛЕДОПЫТА

Рис. С. Киприна

Работая над первым номером журнала, редакция, кроме чисто организационных, испытывала и творческие трудности. Как надо писать обо всём, чтобы читалось с увлечением?

Иной рассказ интересно построен, но мысль его непонятна. Или, наоборот, мысль яснее ясного, но читать не хочется: скучно. А один автор принёс даже рассказ без конца. Что с ним делать?

После долгих споров мы решили обратиться к читателям журнала: допишите рассказ.

Пусть это будет конкурсом на лучшее, самое интересное окончание. Оригинальные варианты мы напечатаем в последующих номерах. Срок устанавливается до сентября. Победителю «Уральский следопыт» вручит премию – фотоаппарат «Зоркий».

Вот этот рассказ без конца.

ЧЕЛОВЕКИ-АМФИБИИ

Вы думаете, что у Вовки был рыбий хвост, красноватые прозрачные плавники и какие-нибудь мало-мальские жабры, через которые можно пропускать воду, обогащенную кислородом? Нет! Вовка был до макушки сухопутным человеком. Он, признаться, даже побаивался воды. Не попадись на его жизненном пути неистощимый фантазёр и великий изобретатель Вадим Камышов, не быть бы Вовке человеком-амфибией. Так и ходил бы он по белому свету берегом, пылил небо.

Безмятежная сухопутная жизнь кончилась внезапно, как воробьиный чвик! Утром 24 июля, только Вовка проснулся – из сада через перила веранды мелькнула красная майка, и оконное стекло задребезжало от осторожного, но настойчивого стука.

– Кто там? – испугавшись спросонья, спросил Вовка.

– Это я. Открой.

– Вадька?! Тише. Все ещё спят. Шпингалет легко выскочил, из гнезда, окно распахнулось. Вадим перелез через подоконник и, положив на письменный стол свёрток, уселся в кресло.

– С этого дня ты принадлежишь науке, – заявил он другу, – то есть мне.

– Как это?

– А вот так! Посмотри, что я принёс. Вовка осторожно развернул газету, и у него захватило дух.

Это были самодельные акваланги, маски с огромными очками, резиновые трубки, метра в три каждая, с поплавком из осокоря на конце и из гибкой резины, настоящие, купленные в магазине ласты на ноги.

– Ну! – нетерпеливо спросил Вадим, откидывая со лба вихор и прищуривая Серые глаза. – Каково?

– Акваланг?! – прошептал Вовка.

Вадим схватил одну маску, ловко надел на приятеля – водонепроницаемая ткань закрыла нос и уши – сунул ему в рот мундштук резиновой трубки и приспособил на босые ноги ласты.

Вадим сиял:

– Сейчас же начнём первое подводное путешествие.

– Сперва испытать его надо, – нерешительно возразил Вовка. – Может, завтра.

– Приборы испытаны, и твой и мой, – Вадим сложил всё в газету и хитро подмигнул, – пошли.

Город Чесмак ещё спал. Но рабочие утренней смены уже спешили на завод. Вместе с ними друзья подошли к пруду. Это был обычный пруд, какие есть почти в каждом старинном уральском городке. Мутноватые воды лениво плескались о заводскую плотину, лизали гранитную набережную. На прибрежных камнях Вовка получил подробнейший инструктаж, как вести себя под водой, облачился в доспехи человека-амфибии и, несмело ступая по вязкому дну, двинулся вслед за Вадимом. Как только над головой сомкнулась вода, Вовка стал вдыхать воздух ртом через трубку, а выдыхать носом.

Впереди, уверенно работая ластами, плыл Вадим. Подражая его движениям, Вовка старался не отставать. Метр за метром удалялись они от берега. Плыть под водой с аквалангом было приятно. Вовка, поборов робость, освоился и с любопытством разглядывал дно.

Вот какое-то железное колесо, затянутое зелёной слизью. А вот стайка ершей.