Альманах «СовременникЪ» №1 (28), 2022 (посвященный Николаю Гоголю) - Коллектив авторов

class="p1">– Здравствуй, красавица, – как можно ласковее произнёс Пётр. – Я уже думал, ты не придёшь.

– Дай Бог и вам здоровья, – мягким голосом ответила она. На её щеках разгорался румянец, глаза потупились от смущения. Понимая её состояние, Пётр продолжал:

– Не бойся меня, я тебе ничего плохого не сделаю, мне любо с тобой разговаривать и смотреть на тебя.

От этих слов её белые щёки до ушей залил яркий румянец, глаза потупились. Она взяла в руки косу, спускающуюся через плечо к поясу, и стала теребить её конец. Такой скромной и застенчивой девушки Пётр ещё не встречал. Ему показалось, что она пришла в двадцатый век из Древней Руси. Красота стоящей перед ним девушки и её скромность окончательно покорили его, и он решил во что бы то ни стало добиться её расположения. Прерывая затянувшееся молчание, спросил:

– Скажи мне, пожалуйста, твоё имя.

– Наташа, – ответила она.

– Очень красивое имя. Скажи, Наташенька, как ты здесь оказалась и где ты живёшь?

– Недалече скит стоит, в нём я с тятей проживаю, а ты, мил человек, где живёшь?

– Я живу по ту сторону Енисея, в посёлке Ворогово, наверное, о таком не слышала?

– Почему не слышала? Ведаю! До пожара в том краю наш скит стоял, да сгорел до основания.

– Значит, мы с тобою земляки, по соседству жили.

– А ты, Петя, какой веры? – неожиданно спросила она.

Этот вопрос поставил Петра в тупик. Он в школе был комсомольцем. О вере знал только то, что она – опиум для народа. Правда, в то время он не знал, что такое опиум. Ему хотелось ответить так, чтобы не оттолкнуть от себя Наташу.

– У нас – полная свобода, кто во что хочет, в то и верит.

– Креститесь вы двумя перстами или тремя? – опять задала она странный для Петра вопрос.

– Каждый крестится как его душе угодно, – уклончиво ответил он.

– Странно, – задумчиво произнесла Наташа, – а наш пастырь сказывал, что в миру живут одни безбожники.

Пётр постарался перевести разговор на другую тему, чтобы окончательно не запутаться и не завраться.

– Наташа, ты упомянула об отце, но ничего не сказала о своей маме. Она живёт с вами?

– Моей мамы нет в живых, она похоронена около сгоревшего скита. Не ведаю, когда смогу побывать на её могилке.

– Это дело поправимое, скажи, когда будет желание, я перевезу тебя на тот берег, и вместе сходим на могилу твоей матушки.

Наташу смутило это предложение, и она засобиралась возвращаться в скит, заявив, что уже поздно и её могут потерять.

– Когда мы ещё увидимся? – спросил Пётр.

– Приходи в следующее воскресенье в это же время.

Три непродолжительные встречи молодых людей прошли благополучно, а при четвёртой встрече их заметила сектантка Марфа, которая невдалеке собирала бруснику. Она опрометью бросилась к отцу Наташи сообщить о страшном грехе, содеянном его дочерью. В секте категорически запрещались встречи с мирскими людьми, тем более тайные. Исключение делалось только мужчинам при сдаче пушнины и даров тайги. К сожалению, Потапа дома не оказалось, он ушёл на рыбалку. Тогда Марфа поспешила к пастырю Харитону.

Сбивчиво, заикаясь от волнения, она рассказала, что видела в лесу Наталью с чужим парнем.

Это событие взбесило Харитона. Подняв вверх руки, а затем шлёпнув ими по коленям, он произнёс длинную тираду:

– Надо же, что удумала – встречаться тайком. Да с кем? С безбожником! Это во всём Потап виноват, распустил девчонку! Доберусь же я до него! Не возрадуется!

На его громкое возмущение сбежались из соседних домов женщины.

В это время на тропе из леса показалась Наташа.

– Тащите её сюда, – приказал Харитон, – суд чинить будем.

Две женщины поспешили навстречу Наташе и привели её к собравшейся толпе.

– Ты где была? – строго спросил Харитон. – Зачем так вырядилась?

Наташа догадалась, что о встрече с Петром стало известно, и не ответила на вопрос.

– С кем встречалась? – задал новый вопрос пастырь.

Наташа потупила глаза и продолжала молчать.

– Стыдно стало! Прячешь бесстыжие очи, говори, кто он? – допытывался Харитон. – Это всё воспитание Потапа, избаловал девку, – продолжал Харитон.

– Может, этот парень властями подослан, – заявила одна из женщин.

Это предположение и молчание Наташи взорвало присутствующих. Все заговорили разом:

– Совесть потеряла!

– Креста на ней нет!

– Вероотступница!

– Выпороть её розгами!

Харитон ждал этого момента, он рад был унизить Потапа и досадить ему.

– Не надо пороть розгами – свои руки осквернять. Посадим её голым задом на муравейник. Посидит с часок – одумается, уважать старших станет, начнёт разговаривать.

Фанатам только мысль подать – они вмиг готовы исполнить. К тому же в однообразной жизни хоть какое-то развлечение. Подхватили Наташу под руки и повели к лесу, где огромный муравейник кишел муравьями.

Потап вернулся с рыбалки к вечеру. Застал дочь рыдающей на кровати. Вся кожа спины и зада покраснела и вспухла.

– Кто это тебя? – спросил отец.

– Харитон, – сквозь рыдания ответила Наташа.

– Каким образом так тебя изуродовал?

– Велел посадить на муравьиную кучу.

В Потапе вспыхнула ярость, давно таившаяся в глубине его души. Не расспрашивая дочь о деталях истязания, схватил берданку и выскочил из дома, его трясло от злости на пастыря. Харитона застал около его дома. С криком «застрелю» на бегу разрядил берданку. Он редко промахивался в зверя, но вот в человека промахнулся. Перезарядить берданку было нечем. На выстрел, как на сигнал тревоги, из домов высыпало всё немногочисленное население скита.

– Хватайте Потапа, – во всё горло закричал Харитон, – он помешался, хотел убить человека.

Тем временем Потап отбросил берданку и ринулся на Харитона со словами «задушу, убью».

Завязалась драка. Подоспевшие мужики оттащили Потапа, он яростно сопротивлялся. Его рубаха разлетелась по швам, и он остался раздетым по пояс.

– Несите верёвки, его надо связать, от греха подальше, – скомандовал пастырь.

Пеньковые верёвки нашлись быстро, Потапу связали руки и привязали к туловищу. Только теперь Харитон осмелился вплотную подойти к недругу. В его глазах светилась радость победы над противником. Видя этот блеск, Потап понял, что пощады ему не будет. Толпа притихла в ожидании решения, которое примет их пастырь.

Харитон после многозначительной паузы предал Потапа анафеме – проклял и отлучил от веры.

– Что теперь с ним делать? Развязать? – спросил мужик с рыжей бородой.

– Ни в коем разе, ведите к озеру.

На берегу озера тот же мужик обратился к пастырю:

– Не бери грех на душу, не топи грешника, он, может, раскается.

– Вот это верно – ему надо раскаяться, привяжите его к дереву и ступайте с Богом по домам. Я подожду его раскаяния.

Пока Потапа привязывали к дереву,