Журнал СовременникЪ № 9 - Коллектив авторов

широкой души человеком. Но вот её слова дисгармонировали:

– Сама же знаешь: сегодня рекорд, а завтра норма… А смогут ли другие учителя добиваться такого результата?

– Но ведь ребята старались…

– Да, это так, но к другим учителям могут возникнуть вопросы…

Завуч помолчала секунду.

– Мила, ты подставляешь своих коллег под удар, весь коллектив. Не нужно так делать, – отрезала строго завуч. – А проверки? Ты подумала о том, что после такого эксцесса обязательно будут проверки?

В то время все боялись проверок, хотя бюджетники во все времена больше проверок боялись только смерти, а больше смерти – только потери работы…

– Да, бедные дети, они же так старались! – уже, едва скрывая чувства за учительской маской, сдавалась Эмилия Романовна.

А кому снизить балл? Бросать жребий? Возможно, это было бы самым справедливым решением, если, конечно, вообще в контексте этой истории можно говорить о справедливости.

Решено было поставить тройки двум мальчикам. Александру Николаеву и Павлу Арбузову. Эти мальчики по другим предметам учились на три, поведение подводило и т. д.

Эмилия Романовна даже спустя столько лет продолжала корить себя за то, что не отстояла своих учеников, за то, что согласилась: одна лишняя тройка в и без того «троечных» аттестатах Александра и Павла останется незамеченной.

– Света, ты такая молодец. Оставайся всегда такой же светлой! – Эмилия Романовна хотела сказать ещё что-то, но, как всегда, звонок прозвучал не вовремя.

Полина Люро

Я закончила МГТУ им. Баумана, работаю, замужем.

Начала публиковаться четыре года назад, пишу в основном рассказы в жанрах фантастики и мистики.

За Пушкина!

Мы все когда-нибудь постареем,

пусть же юмор и чувство собственного

достоинства не покидают нас

в любой ситуации…

На новом месте дед Данила чувствовал себя неуютно, он и раньше-то всегда переживал и терялся, попадая в незнакомую компанию, хотя на язык был скор и ядовит. А в нынешних обстоятельствах ему и подавно было не по себе – здесь, в чистилище, всё было совсем не так, как он представлял: огромные светлые залы на поверку оказались маленькими комнатками, соединёнными узкими коридорами с толпящимся и недовольным народом…

У входа его встретила мрачная особа с кислым выражением лица и, сунув в руки пачку бланков с карандашом, прогундосила:

– Заполняйте форму Прибытия, все девять листов, и не забудьте на каждом расписаться.

Она уже отвернулась, когда Данила сердито тронул её за рукав:

– А дальше куда?

Дамочка почти испепелила его взглядом.

– Ищите комнату № 136, там получите первую печать… – и её глаза злорадно сверкнули.

Дед тяжело вздохнул и подошёл к пробегавшему мимо парню с безумными глазами.

– Эй, малец, не поможешь?

Но тот странно дёрнулся и помчался дальше, что-то бормоча себе под нос.

Рядом раздался каркающий старушечий смех:

– Сразу видно, новенький. Не проси – не до тебя им, сам справляйся с этими бюрократами… – бабулька, больше смахивавшая на Бабу-ягу, приветливо улыбнулась ему щербатым ртом. – Ты посмотри, дед, сколько тут народа мается. Ничего не напоминает? Вот, вот… Некоторые не то что годами – столетиями справиться с бумажками не могут. А про загадочную комнату № 136 даже не спрашивай… Я вот думаю, может, мы сразу в ад попали, а?

Она невесело усмехнулась, растворившись в галдящей толпе. Данила опустил руки и осмотрелся: старушка не обманывала – такой разношёрстной публики он ещё не видел – старики в потёртых пиджаках переругивались с фигуристыми дамочками в шёлковых платьях, современные студентки, отчаянно флиртуя, строили глазки бравым гусарам, мушкетёры пинками выталкивали пролезшего в очередь парня с гитарой…

Данила почесал лысеющий затылок и чуть было не сплюнул на пол:

– Что за бред? Мало, что ли, мне при жизни мороки было, так ещё и тут?

Он похлопал по карманам нового, специально купленного на «этот случай» костюма в поисках сигареты и, ничего не найдя, только больше разозлился. Внутри расстроенного человека разгорался настоящий костёр недовольства, и, чтобы самому в нём не сгореть, надо было срочно выплеснуть быстро нараставшее раздражение.

Дед оглянулся и, довольно крякнув, подошёл к темноволосому франту в старинном костюме, чья высокомерная физиономия была ему смутно знакома и сразу не понравилась:

– Кто такой? Что-то ты мне подозрителен, парень…

Тип окинул Данилу презрительным взглядом, процедив сквозь пышные усы:

– Я – Жорж Дантес, убирайся, мужлан…

Радостно выдохнув: «Вот так повезло!» – дед от души отвесил ему крепкую оплеуху, сбив гордеца с ног. Не ожидавший подобного «противник», потирая быстро вздувающуюся щёку, возмущённо промямлил:

– Mon Dieu, за что?

Данила уже уходил, но, обернувшись, засмеялся:

– Не за что, а за кого – за Пушкина! Давно мечтал это сделать…

На душе полегчало, и, подумав, что даже в этом ненормальном месте можно найти что-то хорошее, старый учитель литературы прислонился к стене и начал заполнять первый лист…

Ольга Максимова

Журналист, художник.

После окончания факультета журналистики МГУ имени Ломоносова работала редактором в газете, на телевидении, радио. Благодаря своей профессии получила неоценимый опыт общения с людьми разных национальностей, возрастов, увлечений. Побывала в разных уголках мира.

Впечатления от поездок, наблюдения за жизнью людей, эмоциональные переживания получили своё отражение в рассказах, новеллах, пьесах, что стало естественным продолжением многолетней профессиональной работы журналиста.

Увлечение живописью – неотъемлемая часть её деятельности. Активный участник выставочных проектов Международного художественного фонда, членом которого она является.

Симфоническая поэма

Дирижёр взмахнул палочкой, и под звуки струнных, валторн, арфы перед глазами Веры с неожиданной быстротой стали мелькать картины её жизни. Музыка звучала с нарастающей силой то громче, то тише, как морские волны накатывалась на неё, поглощая полностью, не давая передохнуть.

Вера сидела в ложе бенуара и, казалось, уже не принадлежала ни себе, ни своей непростой и совсем не короткой жизни. Это был эмоциональный шквал, который пробивал насквозь, заставлял учащённо биться сердце и вспоминать давно минувшие годы.

Вера впервые слушала симфоническую поэму Сергея Рахманинова «Остров мёртвых», хотя была её ровесницей. Композитор написал своё произведение в начале двадцатого века, в год её рождения. Прошло уже больше семидесяти лет. Вера знала, что иногда музыка помогает художникам создавать шедевры живописи. На этот раз композитора вдохновил художник. Остров в Тирренском море послужил швейцарскому живописцу Арнольду Бёклину прототипом «острова мёртвых» для его одноимённой картины.

– Надо относиться ко всему в этом мире как к загадке, – любил повторять художник. И сам эти загадки создавал.

Рахманинов, не поклонник