Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Время перемен». Часть 2 - Альманах Российский колокол

на аршин под землю —

не много в этом радости и толку…

Не то чтобы я часть того народа,

который мы разбудим, растолкаем,

но есть

сочувствие – когда нутром дрожащим

предчувствуешь, больным нутром своим.

4

Все, что было свое, не общее —

всё умертвили,

всё успокоили,

и судьба наша – сука тощая —

стала как не русская,

совсем другая.

* * *

Поэзия, поскольку она моя,

не интеллигентна,

не интеллектуальна,

кое-что видит… Тот план бытия,

где национальное

дело живое.

5

Без евреев какая

революция тут!

Русских кровь чуть живая,

отворять ее ждут

тех, кто наших профессий,

тех, кто наших идей.

Время новых концессий

над Россией моей.

Никого не осталось

нас у этой страны.

Крови самая малость

нудит вещие сны

о великой работе,

о на благо труде —

о прекрасной субботе,

о не нашей беде.

6

Вся надоела, сгнила эпоха.

Кто под ней ныл, кто натужно охал,

а большинству все равно, где плохо:

в этой эпохе, в той…

Сгнившая, как-то стоит и годы

может стоять еще, ждать погоды;

та, что другие смели народы,

твердь висит надо мной.

* * *

Доводов наших всегда невнятность,

всякой удачи невероятность,

лучших моральная неопрятность —

вот, с чем пошли, багаж.

Мы – неудачники и смешные:

эк чего вздумали, и в России!

Горы ворочали золотые —

всякий успех не наш.

* * *

Мельницы мелют, и тощий скачет

рыцарь в атаку – потеха, значит,

будет для всех, бой еще не начат —

выигран сразу им.

Это ведь морок такой волшебный

кто-то навел, а наш край – бесхлебный;

призрак дрожит и совсем стал бледный

перед копьем моим.

7

Древность

довлеет себе,

нас тяготит.

Ревность

о русской судьбе

всяких злит.

Время

опять пришло

вес камней —

бремя

нетяжело —

кидать сильней.

Надо

тоски не снесть,

смять режим.

Рады

устроить месть:

мстят самим!

Люди,

тоска и срам

так жить.

Будет

свобода нам —

гро-мить!

8

Все понимали: ничего не выйдет

из этих демонстраций, сходок, шествий —

всё только трепка нервов.

                                    Власть дуреет,

на все ведется.

                      То, что невсерьез

мы начинали, обретает смысл,

последствия, надежда на успех

откуда ни возьмись.

                            И все уже

запуталось: кто провокатор – мы?

они? И кто кого перегапонит,

перестреляет?

                    Да они в Кремле

совсем сдурели, что ли, охуели…

* * *

Само себя разрушить государство

пытается, но все умеет плохо.

Самоубийца падает, сорвавшись;

стреляет мимо; режет – не найдет,

где надо; яд глотает – им блюет…

Ни горяча, ни холодна Россия!

* * *

Как будто учтены мы в планах этих

«политиков»…

                   Не только я один

подкуплен, завербован…

                             Столько ж денег

потрачено! И есть ли кто-нибудь

во всей стране без клички, дела, платы

иудиной?..

                Одним мы миром все…

9

Ну, с богом, не с богом, а время – пора начинать:

вчера было поздно, а завтра для новых дел рано.

Чего там по списку громить, а чего занимать?

И в Кремль всей толпой: мы достанем, захватим тирана.

Нет злобы, нет черной, мы схватим, отпустим – иди.

Взгляни на страну, упади, лютой совестью вусмерть

измучен, истерзан, – нам светлая жизнь впереди

обещана долгая на мать-земле вечной, русской.

10

Обрывки писем, бланков, легкий пепел

чуть теплый – всё успели. Уходили

с достоинством…

                  Не в женских пестрых платьях

бежали, ноги путались в подолах.

На частные борта по трапу с ношей

всходили, усмехались; так легко

на сердце; ветер веет перелетный…

11

Мы улетаем, ничего

здесь не оставив, подмели

последнее, и нет другой

для наших опытов земли.

И по сусекам ни горсти

не сыщешь: все успели мы

доходы промысла спасти

в бездонные свои сумы.

И вот свободны вы теперь

от гнета нашего, судьбы.

Тверди как хочешь, верь не верь —

мы не рабы, рабы не мы!

* * *

Будет вам час недобрый,

когда мы улетим;

погибоша, как обри,

вы народом своим.

Пусто место державы:

из недальних степей

Гог, Магог тыщеглавы

приближаются к ней.

Мы на вас не в обиде,

еще вспомните нас,

бела света не взвидев

в свой оставшийся час.

12

И, как бы по привычке, занимали

мы почту, телеграф; толпа громила

склады и алкомаркеты; никто

пока не знал, как власть брать.

                                 Ты прекрасна,

чиста, невинна, как всегда вначале,

святая революция моя!

Ты – чудо из чудес на русской почве!

* * *

И никого, кто против нас. Еще

вчера нас колошматили, стреляли —

как вымерли, ни одного мундира

на улицах, и лишь по сытым лицам

их, бывших, узнаешь. Пускай уходят:

на празднике народном места нет им.