Уральский следопыт, 1979-01 - Журнал «Уральский следопыт»

Павел Петрович развернул бандероль и можно себе представить его удивление в пакете оказалась его собственная книга «Бойцы первого призыва» очерки об истории полка «Красных Орлов», изданные в 1934 году. Все объяснила надпись, занимавшая целую страницу:

«Автору этой книги, писателю Бажову от читателя-фронтовика Цыпина Г. И.

Обычно принято, что авторы дарят книги своим читателям. Но данный случай пусть будет исключением, которое вполне мотивировано создавшейся обстановкой… Я коренной уралец, Ваш постоянный читатель, Вдруг сюда, на передовую, попадает эта Ваша книга. Сколько родного, теплого принесла она с собой ко мне на фронт, сколько приятных воспоминаний воскресила в памяти. Ваша книга побывала со мной в боевых операциях, была немым свидетелем наших фронтовых дел, и я решил, что лучше всего, если она будет находиться в Вашей библиотеке. Пусть хранит она память о боевых днях Вашего земляка».

Книгу с автографом фронтовика Цыпина сотрудники дома-музея П. П. Бажова обнаружили совсем недавно, разбирая писательский· архив. Из сборника выпало старое письмо – его Цыпин отправил вместе с книгой. Видно, очень уж ему хотелось хоть так, на бумаге, поговорить с Бажовым.

«Павел Петрович! Война сделала нас, фронтовиков, особенно чуткими к восприятию всего, что напоминает о родном крае, где протекала чудесная жизнь, где осталось все самое дорогое и близкое. И Вы, конечно, поймете, сколько радости принесла на фронт Ваша книга. Прочитал первые ее строки, и передо мной замелькали родные места, от которых я оторван уже два года… Война уже настолько вошла в наш быт, что мы, несмотря на боевые действия, с еше большим наслаждением, чем раньше, читаем художественную литературу. Читаем «Войну и мир», Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Маяковского и многих других писателей… В свободные от выполнения боевой задачи моменты, в тесной землянке, я вынимал из полевой сумки эту Вашу книгу, рассказывал бойцам о Вас, о Ваших уральских сказахкак говорится, отводил душу… Сам я житель Свердловска, там мои родные, друзья, там мой сын Геночка, которому я отправляю вместе с Вашей детскую книгу и решаюсь побеспокоить Вас пересылкой ее по адресу – Свердловск, Большакова, 85, кв. 54, Цыпину Геннадию…

Желаю Вам успехов в Вашей плодотворной работе!»

Так, спустя 35 лет, узнали мы еще об одном фронтовом корреспонденте Павла Петровича Бажова. Конечно же, сразу захотелось разыскать Геннадия Ивановича Цыпина, cпросить, как попала к нему на фронт книга Бажова, при каких обстоятельствах написал он Павлу Петровичу письмо.

Оказалось, что в Свердловске Цыпины давно уже не живут, переехали в Ленинград. До выхода на пенсию Геннадий Иванович много лет преподавал в Ленинградском политехническом институте. Он прислал свои старые фронтовые фотографии и вот это письмо:

«Вы спрашиваете, как родился автограф на книге Бажова… Это произошло летом 1943 года, на Ленинградском фронте, во время кровопролитных боев подо Мгой. Однажды я, промокший и продрогший, только что вернулся после выполнения боевого задания. В это время в землянку вошел почтальон с посылкой книг из политотдела. (Я был тогда агитатором полка.) В этой посылке я и обнаружил очерки Бажова «Бойцы первого призыва». Всколыхнулись воспоминания об Урале, о родном городе. Захотелось написать Бажову о нашей боевой жизни, о том, как любят на фронте его сказы. Солдаты ведь слушали их с не меньшим удовольствием, чем очередные главы «Василия Теркина». Придешь, бывало, к бойцам, а они просят: «Почитайте нам «Теркина» или что-нибудь из «Малахитовой шкатулки». Сборника сказов у меня не было, но помнил я их прекрасно и часто на фронте рассказывал… Позднее из дома мне сообщили, что Бажовы пригласили в гости мою семью, и старшему сыну Гене Павел Петрович подарил свою книгу «Ключ-камень»…

Из письма Геннадия Ивановича Цыпина я уже знала, что его сын Гена, теперь Геннадий Геннадьевич, – офицер Советской Армии и тоже живет в Ленинграде. Десятилетним мальчишкой побывал он в гостях у писателя – помнит ли он какие-нибудь детали, подробности той давней встречи? Я написала в Ленинград Геннадию Геннадьевичу Цыпину и его матери Маргарите Павловне, и вскоре получила их воспоминания.

«В один из апрельских дней 1944. года, во второй половине дня (я уже пришел из школы) к нам в комнату постучали. Я открыл дверь и увидел незнакомую женщину (позже я узнал, что это была жена Бажова, Валентина Александровна). Она сказала, что Павел Петрович получил от моего отца письмо, а также бандероль на мое имя. Она оставила адрес и попросила, чтобы я вместе с мамой зашел к ним.

Вечером, когда мама вернулась с работы, я сказал ей, что нас пригласили к писателю Бажову. Она отнеслась к моим словам с большим недовернем, но все-таки я ее убедил, что говорю правду, и в ближайшее воскресенье мы пошли по указанному адресу. Бажовы встретили нас очень радушно. В доме у них было просто, тепло и уютно. Павел Петрович передал мне бандероль от отца, показал его письмо с фронта, сказал, что письма бойцов помогут ему написать новую книгу. Павел Петрович расспросил меня, как я учусь, чем увлекаюсь, помогаю ли маме. Пробыли мы в гостях часа полтора-два. На прощанье Павел Петрович подарил мне книгу «Ключ-камень» с надписью: «Гене Цыпину в день десятилетия. П. Бажов. 13.4.44 г.». Книга мне очень понравилась, но, честно признаюсь, что в то время на меня еще большее впечатление произвели куски сахара и литровая бутылка молока (неслыханное в ту пору богатство!). Все это Бажовы передали для моего трехлетнего братишки, который сильно болел. Из разговоров взрослых я понял, что молоко от коровы, которую колхозники подарили Бажову в день его 65-летия… Мы с мамой горячо поблагодарили хозяев и радостные вернулись домой…»

Рассказ сына дополнила Маргарита Павловна Цыпина:

«Мы пришли к Бажовым днем, часов в 12. Нас уже ждали. Павел Петрович был одет в серую толстовку, темные брюки и мягкие домашние тапочки. Вместе с Валентиной Александровной он помог нам раздеться и провел в комнату. Мне запомнились простые тканые половики, горка с посудой, несколько старинных сундуков и множество комнатных цветов. Стол уже был накрыт и вовсю кипел самовар. Мы с сыном, конечно, очень стеснялись, но Павел Петрович и Валентина Александровна согрели нас таким вниманием и душевным теплом, что мы постепенно освоились. На столе были шанежки из темной муки с картошкой, бутерброды из черного хлеба со шпигом, мелко наколотый сахар в сахарнице… А вот чай – чай был особениый – морковный, смешанный с какими-то травками.