Российский колокол №1-2 2021 - Коллектив авторов

тиканье часов, безмолвно двигающих стрелки, медленно вплетаясь в сладкую полутьму эркера, даёт о себе знать. Я думаю о прекрасной незнакомке, повстречавшейся мне в Сети, и блеск привычного бордо прибавляет в бокале. Я думаю о ней всё чаще. За эту ночь я вспомнил её почти десять раз, и что-то случилось со мной. Что-то ускользает.

Как пристыла красота, которой не замечаешь. Шапки деревьев за окном в цвету и росе от тумана. Я не замечаю их, думая о ней. О том, что не отказался бы от пары слов за чашечкой кофе, хотя бы приблизительно, криво-косо на общем, о фугу, марципане, хотами и её родном брате, бывшем реноме из Сун Хунг Кай или КНУК, Гайтаме или бодзюцу, её родном доме и о том, как сейчас там. Пуэре, и что говорила её экономка о дзайбацу в Чжоу, готовила мама на Рождество, и как она справлялась по дому, будучи занята в Anker Чанша. Что делает теперь, после выпуска из университета, и отчего так многострадален быт. Что она планировала на уикенд и Боду, когда на неё свалилась куча проблем, инвестиций в будущее, если они есть, каждодневная суета. И в этот славный момент, когда у неё выдалась приятная минутка уйти в законный отпуск, мне было бы интересно, что она делает в такой дыре, как та, из которой давно никто не выезжал, чтобы никогда в неё не возвращаться.

Что она здесь делает? В этом маленьком провинциальном городке.

Возможно, она искательница странных развлечений, в своей форме более чем достойных перверсий, а быть может, в ней скрыта душа авантюриста. И каждый раз, сидя в Sun Hung Kai Вачай за столом маленького офиса, она за своим маленьким Huawei Colorful или Colorfly, уже дома, жаждала всегда перемен.

Есть ли у неё всё ещё желание отведать омлет по-французски с рук русской кухни? Если да, то пусть в эту ночь, как будто в Хакаме или Чанша: на восточном побережье идёт дождь, и плавают пластиковые стаканчики возле плавучей прачечной, перед джонками на причале горят огни больших городов. Люди и технополис, струящаяся автомобилями развязка и хай-вэй празднуют победу над крохотным существованием, суетясь и вия объятия. В улочках захламлённых дворов плавают жёлтые огни флу и неона; в колодцах и узлах водостоков, в развилках шоссе, на перекрёстках и круговой, в танце больших перемен медленно утопает в тумане город. В неслышно спустившейся ночи она, как дома, бросает ключи на маркетри перед входной дверью, сбрасывает пальто. И плывёт на кухню – в строгом воротничке, набрасывая по пути кардиган. Он куплен по цене «два за одно». Готовит себе кофе, поправляя манжету, выправляет воротничок изуверской компашки, в которой проводит большую часть своей жизни, не имея возможности оплатить вовремя счета и хоть как-то улыбнуться радио Хунань, болтающему о всякой всячине, как обычно, как всегда, проводя ночь в одиночестве под аккомпанементы колонок Toshiba или хи-тати сэйсакусё: глядя на хрупко подрагивающие светодиодами «Сэйко», которые она купила на барахолке в базарном ритме бешено агонизирующего сидё, под звуки джаза и ритмы станции «саппоро на сегодняшний день стоит всего лишь десять тысяч», вспоминая о днях веселья на дни рождения и праздник мая, считая недостающие двадцать сен из отложенных в качестве подарка коллеге по работе, – помнит, что здесь виски стоит всего лишь девять (особенно под маркой «Саппоро»), в местной пивнушке местного разлива не добавляют пива к воде, и у меня всё так же весело, как у неё.

Ей некуда спешить и сдаваться в аренду вечно терзающей её дзайбацу несколько раз на день. Негде упасть в Сети безумной ночи и ритма авто, пользующего её саму, чеки и счета, выставленные за отсрочку, – распрощаться с совестью, выдержкой и самообладанием, цейтнотом и ворохом головокружительных пустяков. Чашечка кофе, которую она пьёт, – не прикрыв ладошкой рот, – не призыв к исполнению чётко указанных церемоний, не долг перед традициями или формальностью, а пустая, разбавленная мной фантазия. Здесь нет зубоскальной компании, каждую секунду норовящей отгрызть от неё пару фибр и пожевать в исступлении воротничок. Отколоть номер с её жетоном или отжать пару йен в ритме «Follow те» Kretzmer & Shaper. Нет вечной тоски. А если и есть, то только такая, как сейчас в River of Cristal, где каждое её неохотно исполняемое желание проявляющими интерес к пациентам их забегаловки на набережной есть нечто интеллигибельное и посредственное в сводке набежавших купюр. И даже без них, официанты здесь не краше, чем в Чанша.

Пора забыть о работе. Омлете, что рождает собой долг культурных традиций перед толпой, и наслаждаться этой чашкой кофе наконец так, как будто в робком танце больших городов настала последняя ночь. Под сетью вязкого флуоресцента и ночных аллей, лотков, затишье колодцев под оптоволоконной проводкой пахнет бесконечной тишиной. Светит луна. И она заглядывает в окно, в чашку, под спуд чая, на дне которой сверкает бутон хризантем. Суп поспел сам, его не надо готовить, из омлета не надо выбирать кориандр и тмин. Её набережная ничуть не отличается от моей, а в банке с вареньем тоже есть ежевика. Она хороша с молоком. И пусть в этот день она попробует этот коктейль.

Пауки? Что ж, в банках с вареньем они мечтают пожевать не только мух, но и чей-то проездной на самый ранний поезд. Под День всех святых и час Вербного воскресенья здесь так же медленно распускаются почки. Из тебя пьют соки, готовят рагу и подают омлет. Но сегодня вечером все эти блюда в меню растроганных пауков.

В прачечной тебя ждёт печальная бабка с бельём, а в кассе приёма платежей её обложат матом из удовольствия послушать ответ.

В этом мире нет виски Arran. Каждый, кто в нём живёт, – искатель ночных мудырь, памир и разбавленных силуэтов, уютного тепла и холодных «Ксу-ксу». Нельзя покидать свой дом после полуночи; а там, в реке незабвенных эвфем, всё так же течёт избитое кредо времён: «Память – единственное, что остаётся. Только она достойна сожалений, за её отсутствием. Только там есть место кафешке, людной прачечной и обычной хандре по усталой рутине за рюмкой «Карт Блё» и «Карт Рэд» в тридцати миллилитрах «Велюр». Нуар – это не жанр, а песнь убитого консерватизма. Усталого от жизни и конфетти лояльной прагматики. Скупого эссе. И чая в кино». Его нужно смотреть, когда нет настроения читать провокации за пять сотен йен, промоакции за двести и ставить крестики на клеточках немых диагоналей, griddler, сумма сбоку и крестики-нолики по-изуверски. В этой забегаловке