Альманах «СовременникЪ» №1 (28), 2022 (посвященный Николаю Гоголю) - Коллектив авторов

вокзал Тюра-Тама,

Знал и ждал, что уеду назад навсегда,

Вот пришёл этот миг, а не тянет.

Помнить долго я буду твой зной,

А зимою сугробы, ветер пустыни

И в цветущей степи запах, весной

Этот запах, горький, полынный.

Всей толпой мы науку толкали в НИИ

И гордились уж тем, что «причастны»,

За страну её мощь и за то, что смогли,

За наш Ленинск, родные площадки.

Не забудутся годы в жаре и пыли,

Любовь, юность, предательство друга.

И, как будто в песок, мы ногами вросли

В тот такыр, где футбол был досугом.

Получал каждый то, что он в жизни искал,

Здесь почувствовал радость победы.

Знаю точно: мой труд не исчез, не пропал,

Когда что достигал – исчезали все беды.

Без родных, друзей очень много нашли

Тут по полной: и радость, и горе узнали.

Здесь обиды, потери, измену прошли,

Твой погон да звезда за дела поручались.

От стола оторвалась ракета – и в космос.

Понимаешь, что грохот и гром здесь воскрес.

Поднялась, блок разгонный отбросив,

Всем земным показала светящийся крест.

Нас назад по домам развезут поезда,

Только дети мои – навсегда «ленинчане».

В небе будет светиться, мерцая, звезда.

Расстаюсь я и с ней, и с друзьями.

Оставляю я здесь свою главную жизнь,

А, прощаясь, звезда нам моргает.

То ракета, когда-то взлетевшая ввысь,

Маяком всем нам путь озаряет.

Вот и всё. Самолёт крылом помахал.

Сырдарья с высоты блестит синевой.

И не верится мне: неужели навсегда,

Космодром, расстаюсь я с тобой?

Байконур. На планете один ты такой.

И пусть не было нам здесь покоя,

Верю я, и старик, и совсем молодой

О тебе никогда не скажут плохое.

Вiзьму коромысло…

Вiзьму я коромысло,

Пiду до криницi,

Принесу до хати

Холодної водицi.

«А плечам не тяжко?»

Питають мене друзi.

«Нi, менi ж не важко,

Для хворої матусi?»

Мати на кроватi,

Хвора и слабенька.

Менi ж восiм рокiв,

Я вже чималенька!

Вип′е мама кухоль,

I їй легче стане,

А в мене надiя,

На нiженьки встане.

Джерельна водичка,

Подарунок Бога,

А цi два цеберка,

Моя допомога.

Щоб матуся встала,

Пою її водою,

Бо, якщо не стане,

Я ж буду сиротою.

Ваньки-встаньки

Прискорбие с тоской, упадок сил,

Всё вместе перемешанное с болью.

Ведь то, что ты усердно так сложил,

Разрушено ворчаньем недовольных.

Сердце стучит: «Ну, кажется, капец»,

Но разум всё твердит тебе: «Пустое.

Твоим задумкам, делу – не конец,

Тебе начать по новой ещё стоит».

Уж, кажется, физически нет сил,

В который раз душа запричитала.

А Ванька-встанька тихо попросил:

«Давай, начни разок ещё. Сначала».

Благим делам благоволит рассвет,

Так просто крах идеи не наступит.

И пусть порой меняет время цвет,

Ты извернёшься сам, если не глупый.

Чёрт с ним. Раз регулярно предают,

Забывчиво обходят благодарность.

И Ваньки-встаньки, битые, встают,

Прощая ренегатов, как ни странно.

Мы пожелаем всем тем, кто сдают,

Всего-всего, естественно, в кавычках.

Пусть среди бед изменщики снуют,

Свои надежды обратив в привычки.

Дед

От зари и до зари дед гнул хребтину на Урале,

Но сказали, что кулак, – и корову отобрали.

Вот в колхозе лучше жизнь! Трактора уже видали?

Не хотел, но надо жить, и его пинком загнали.

Вдруг война. К передовой воевать его призвали.

Где он с парою гнедых снаряды пушкам доставляли.

Только долго не пришлось, деду пули помешали.

Домой его: «Давай лечись!» – после боя отослали.

Снова труд на благо всех, трудодни его считали.

Сытой жизни фарт, успех – дети его не видали.

Растил, строил, тянул жилы, сам себя состарил.

Верил очень в коммунизм – должен, обещали!

Не случилась та мечта, коммунизма не дождались.

Говорили, в том причины, что мы тяжко воевали.

Всё сошлось бы на Руси, если б меньше воровали.

Дед сказал: «А жизнь ушла, как струну порвали…»

Мордочки и лица

На файлах фотки посвежей:

Собачки, кошки, птицы.

Всё чаще мордочки зверей,

Всё реже людей лица.

Как будто отторгает рост,

Вес, взгляд, который злится.

Нас умиляют лапки, хвост,

Вот к лицам мы с ехидцей.

Что Богом создано – влечёт.

В природу не влюбиться?!

Лицо на сайте промелькнёт,

Губы, грудь, ресницы.

Бомонд с холодной красотой

Никчёмности, халдеи,

Хвостатым проиграли бой

За то, кто нам милее.

Калейдоскоп текущих дней,

Дань интернету, скуке.

Всё реже любим мы людей

И жмём друг другу руки.

Футбольный марафон

Судьи свисток, и наконец-то я на поле.

Мой номер семь, фамилия Григорьев.

А тренер молвил: «Счастье там и горе,

Но даден шанс на поле стать героем».

В атаку прём мы и защиту разбиваем.

В ворота бью, но в штангу попадаю,

А мяч смеётся, в правый угол улетая,

Фанатов свист: мол, просто так гуляю.

Вновь стадион ревёт, ведь снова аут.

Судья ввёл мяч в игру – имеет право.