Альманах «СовременникЪ» №4(24) 2021 г. (посвященный 800-летию Александра Невского) - Альманах Российский колокол

это четвертое время года. В ней есть что-то такое особое, мистическое, только ей присущее: кажется, осень несет на себе какую-то печать потаенной особой ноши; что-то окончательное, заключительное и отличительное от трех других времен года… И это заставляет задуматься».

И мнения наши о временах года, и особенно об осени, часто совпадали. Помню, как она, рассуждая об осени, потом говорила: «Джо, пусть не удивит тебя, если, думая об осени, я приведу такое сравнение о состоянии чувств. Конечно, весна прекрасна в своем пробуждении природы и цветении, и это можно сравнить с чувством, связанным с рождением младенца. Лето – это радость и блаженство от первых шагов дитяти. Но осень в этом случае похожа на состояние матери, что вынашивала плод в чреве своем до наступления родов, три времени года – девяносто дней. И в чувствах – после периода в девяносто дней – это можно сравнить с тем состоянием сердца матери, с тем, что чувствует она в ту минуту, когда из чрева ее на свет появляется новая жизнь. А потому осень не исключена тех природных прелестей, что ей присущи, – изобилие и красота красок, в которые облачается вся живая природа перед началом суровой зимы… А потому осень настраивает на особые, высокие чувства».

И часто мать твоя, уходя в рассуждения, заключала: «Я почему-то осень люблю больше, чем другие времена года. Осень – это полнота… изобилие всего того, чем человек и все живое может жить и радоваться до следующего года, до наступления весны».

– Да, па, мать была впечатлительная. Об этом многие, кто вспоминал ее, часто говорили…

– Энн, вот сейчас, когда стою рядом и уже смотрю на твое лицо, к сожалению, замечаю, может быть и впервые, – что-то на душе твоей неспокойно. Что тебя беспокоит, что тревожит твое сердце, дитя мое?.. Отвечаешь молчанием?! Да, а… жаль, а была бы мать твоя жива, она могла бы разделить твою печаль. Но-о-о!.. Раз нет желания… больше не буду спрашивать. Главное, чтоб со здоровьем было хорошо.

– Па… Что же!.. Можно… Могу и с тобой поделиться!..

– Слушаю, что за причина грусти твоей, дочь моя?

– Он… не пришел на спектакль!..

– Он не пришел?.. И он один из тех твоих поклонников… кого я могу знать?

– Нет, па, ты не знаешь его… Он обещал и не пришел на спектакль.

– Ты пригласила, а он не пришел на спектакль?!

– Да, па! Я пригласила. А он не пришел…

– Энн… я не буду спрашивать, если нет у тебя желания называть его имя, кто он, какого положения в обществе, другое… Но как?! Ты пригласила, а он не пришел на спектакль!

– Да, па, обещал и не пришел на спектакль. А имя… имя… Зовут его Роберт… А положение, положение в обществе?.. Он… он… моряк.

– Моряк?.. Ты сказала – моряк?!

– Да, па, он моряк!.. Па, где находится Карибский океан? Атлантический я знаю, слышала, есть и Тихий океан, а Карибский океан где?

– Карибского океана, Энн, не существует. Есть Карибское море, а точнее внутреннее, полузамкнутое море бассейна Атлантического океана между Северной и Южной Америкой. И вокруг этого, скажем, замкнутого моря находятся на севере Соединенные Штаты, на западе Мексика, а на юге несколько латиноамериканских стран.

– И в этом замкнутом море много пиратов?

– Да, действительно, там плавает много пиратов – корсаров и буканьеров. И с ними королевство наше ведет настоящую войну.

– Значит, он воюет с пиратами, и потому моряка этого называют… грозою пиратов!

– А-а-а… тот, о ком речь, конечно, он капитан корабля, раз его считают грозой пиратов Карибского моря.

– Да, он… капитан того большого корабля, что считают грозой пиратов.

– И… и где же ты познакомилась с ним? И он, этот гроза пиратов, не изъявил желания присутствовать на твоем выступлении и услышать твоего голоса?

– Па, это на балу… у лорда Гулд в честь его шестидесятилетия, где присутствовал и барон Уилсон со своей молодой невестой. И там, на этом балу, познакомилась с этим капитаном Робертом, который тоже был приглашен на этот бал.

– И на том балу ты должна была выступать?

– Нет, была так приглашена. И на том балу, па, прямого знакомства с ним не было, мы только обменивались взглядами… Только виделись и… смотрели друг другу в глаза… Обменивались взглядами… прямого знакомства не было…

– Как же так?! Обменивались взглядами, а знакомство?!

– Да, па, обменивались взглядами… А было это так: на балу у лорда Гулд я стояла с леди Элизабет. Подошла к нам Надя…

– Надя?..

– Да, Надя, дочь русского посла.

– Русского посла… Графа Шувалова?

– Да, дочь русского графа. Надя такая кукушка, она не упускает ни одного бала, карнавала, ни одного в свете званого вечера, везде и всюду она там…

– Энн, ты сказала, она дочь графа Шувалова… посла России? Я что-то припоминаю ее… Интересно, не она ли?.. Во время начала второй Крымской войны посол России был болен, и я приносил к графу домой уведомление военного департамента. Граф был лежачий больной, и к нему проводила меня дочь его молодая… Нет, еще юная, светлая синеглазая юная леди. Она мне показалась… красивой. И не она ли?

– Да, па, Надя – красивая леди. Но поговаривают, что она не дочь, а племянница посла. Но такая!.. Первая сплетница в Мейфэре!.. Бывает она везде и всюду. Не упускает ни одного бала, карнавала, званого вечера или презентации чего-либо. Но говорунья!.. Ее еще в высшем свете называют корзиной сплетен, а другие нашли ей более подходящее имя – кукушка. Вот она и… Это она меня с ним… и познакомила.

– Но ты же сказала, что прямо не знакомилась, а только взглядами?

– Да, па! Прямого знакомства не было, но… лучше расскажу. Впрочем, было так. Как я сказала, на балу у лорда Гулд стояла я с леди Элизабет… Подошла к нам Надя, наклоняется мне к уху и поверх веера смотрит куда-то в зал и говорит:

– Энн, и ты, Элизабет, не шевелитесь, стойте ровно и продолжайте беседу. Один молодой джентльмен, Энн, не сводит с тебя глаз. Ты на прицеле… А какой красавец! Какой стан! Стройный высокий белокурый блондин.

– Кто он? – спросила я.

– Не знаю. Впервые вижу. Нигде, ни на одном балу его я не видела. Вижу первый раз. Давай немного отойдем в сторону, станем вон у той колонны и посмотрим, как он… на его действия.

Мы отошли немного в сторону, встали у одной из колонн зала… И Надя опять, обводя глазами поверх веера зал, щебечет на ухо:

– Энн, я так