Российский колокол №3-4 2021 - Коллектив авторов
Российский колокол №3-4 2021 читать книгу онлайн
Литература, как и иные виды творчества, одновременно средство и цель. С помощью Слова можно проникнуть не только в прошлое или будущее, но и в человеческую душу, в которой, как в лабиринте, легко заплутаться и можно иногда столкнуться с тем, с чем лучше бы не знакомиться и не встречаться, но от чего в то же время опасно оберегать себя, потому что покой неведения от него не защитит.
Слово, сказанное точно и прямо, может напомнить, насколько зыбки философские построения, все человеческие правила и планы – и как в то же время неизменны наши вопросы, которыми мы задаемся на протяжении столетий и все никак не найдем точных ответов, все больше сомневаясь, что ответы вообще есть.
А бывает и наоборот – Слово ловит одно из малых, мгновенных проявлений жизни, выделяет его, словно наводя крупный план, и приказывает человеку – всмотрись! Ты ведь раньше этого не замечал, не придавал значения, а что ты скажешь теперь? К каким мыслям придешь? Может быть, они окажутся не совсем приятны – как и то, что их породило? Или наоборот – обнадеживающи?
Либо мысль, облеченная в Слово, оказывается брошена на весы – одновременно с другой, совершенно противоположной. И автор не стремится пояснить, которую из них он сам считает истинной, оставляя читателю возможность выбора и словно намеренно заставляя весы мудрости замереть в равновесии.
Иногда рождается Слово второго порядка – о Слове, сказанном другими, когда автор ставит перед собой задачу, требующую двойной ответственности – перед собой и тем, о ком пишет.
Но Слово – это не только оболочка для поисков и размышлений. Оно само по себе дорого и привлекательно для человека. И необходимость сказать напрямую о пугающем и недобром не отнимает у автора права делиться подмеченной красотой и своими чувствами. Равно как и ждать, что этот дар примут с охотой, поймут и отзовутся, что для кого-то Слово станет не просто красивой комбинацией слов и созвучий, но неким важным посланием, предназначенным именно для него.
Читайте новый выпуск «Российского колокола» – и вы найдете все это и многое другое.
Влюбленные не заметили, как дверки лифта открылись, – перед ними грозно стоял Лев: голый и худой, он был страшен и напоминал изъеденный червями скелет Троцкого. Лев вызвал Майкла на кулачный бой и затеял драку по правилам, которые он смутно помнил по поэме Лермонтова «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». Майкл не поднял руку на брата. Он стоял неподвижно, удары отскакивали от упругого тела, как мячи от ракетки во время игры в пинг-понг. Лев молотил по нему костлявыми кулаками и разъяренно рычал, но внезапно его силы иссякли… В смятении Ивка подбежала к мужу: не повредил ли пианист свои руки? Заметив, что пальцы Льва покраснели и распухли, она начала громко всхлипывать: «Как же ты будешь играть „Интернационал“!» – и потащила раненого домой.
Оставленный без внимания Майкл поплелся следом. Но едва он собрался переступить порог дома, Лев проверно запер дверь перед его носом. Растерянный Майкл с недюжинной силой нажал надверной звонок… «Трах-тарарах!» – раздался залп «Авроры», возвещая о мощном электрическом замыкании. Через секунду за дверью послышался грохот падающего тела. «Каин! Где брат твой Авель?»
Ивка рванулась на помощь, но Лев загородил ей дорогу…
Как большинство женщин, Ивка боялась неизвестного за океаном. Она открыла энциклопедию «Скорой помощи» Мессии Савла Заморённого… Перед ее глазами стремительно проносились тревожные образы, описанные в сакральной книге как симптомы тяжелой нервной болезни – американофобии: Бруклинский мост, странные силуэты людей с головами-экранами, где мерцали цифры годовых доходов.
Лев с удовлетворением наблюдал, как на взволнованном лице Ивки отражались следы сложной диалектической борьбы. В «тезисе» она безутешно рыдала о Несравненном Майкле, о свободной Америке, стране феминизма, и о своей несостоявшейся карьере менеджера по продаже мужского белья. В «антитезисе» ее другая, неземная сущность ликовала и грезила о диссертации, которая изменит мир и будущее русской философии. «Тезис» с «антитезисом» боролись недолго, дальше произошел «синтез».
«К черту Америку!» – решила Ивка, разорвала на части подарок Несравненного – купальник «нанокини», перевязала его кусками пострадавшие в кулачном бою пальцы Льва, села с ним за пианино, и они заиграли «Интернационал» в четыре руки.
Наталья Лебедева
Родилась в Калинине 2 июля 1977 года, окончила отделение журналистики филологического факультета ТвГУ.
Работала журналистом программы «Новости» телеканала «Пилот», позднее – научным сотрудником Тверской областной картинной галереи.
Первый рассказ Натальи Лебедевой был напечатан в журнале «Наука и жизнь» в 2009 году. С 2010 года в редакции «Астрель-СПб» издательства ACT вышли пять романов. Два из них – «Племенной скот» и «Смотри на меня, Кассандра» – получили от издательства премию «Рукопись года». Роман «Склейки» вошел в 2010 году в шорт-лист премии им. Виктора Астафьева. Роман «Крысиная башня» в 2016 году вошел в шорт-лист премии «Интерпресскон».
В настоящее время Наталья Лебедева пробует себя в качестве сценариста.
Орфей оборачивается
У всех давно ворота, сударь, заперты и собаки спущены. Вы думаете, они дело делают либо Богу молятся? Нет, сударь. И не от воров они запираются, а чтобы люди не видали, как они своих домашних едят поедом да семью тиранят.
И что слез льется за этими запорами, невидимых и неслышимых!.. И что, сударь, за этими замками разврату темного да пьянства!
А. Н. Островский. Гроза
А что же еще остается делать в этом мире, как не цепляться обеими руками за все, что подвернется, пока все пальцы не обломаешь?
Т. Уильямс. Орфей спускается в ад
1. При неверной луне, под обманчивым светом
Небо у Киры над головой было фальшивое, стеклянное. Уличный фонарь обливал холодным светом лишенные листьев ветви старого вяза, склонившегося над крышей пристройки. Мертвенно-синяя вода бассейна бросала на потолок подвижные блики, похожие на змей. Над вязом и фонарем плыло бледное, еле различимое пятно луны. Тени и блики, словно водоросли на большой глубине, неспешно раскачивались, сплетались и расплетались, сгибались и разгибались, баюкаемые равнодушным течением. Луна медленно пересекала стеклянный потолок бассейна по диагонали и время от времени исчезала, заслоненная серым облаком.
Кира сидела на краю шезлонга с зажатой между двумя пальцами незажженной сигаретой. Когда она выдыхала через сложенные трубочкой губы, изо рта тонкой струйкой шел пар, похожий на сигаретный дым. Левую руку Кира держала в кармане, сжимая в кулаке дешевую зажигалку.
Ей было почти тридцать лет, но она, как маленькая девочка, играла в красавицу из голливудского фильма. В ее голове потерянно плавали яркие глянцевые картинки, она представляла, что сидит возле бассейна в богатом отеле среди пальм и дорогих интерьеров, одетая в черное атласное платье на тонких бретельках, волосы убраны в гладкую прическу, вокруг мужчины, которые любуются издалека.
Кира скинула с ног домашние туфли и, натянув носочки, касалась теперь пола только кончиками пальцев, как делали в кино, чтобы ноги казались длиннее и стройнее. Она взмахнула в воздухе рукой, кончик сигареты описал петлю. Кира хотела выглядеть элегантной, но жест вышел неуклюжим из-за того, что вместо черного платья, похожего на ночную рубашку, на Кире был толстый махровый халат. Она посмотрела на свои пальцы и увидела, что они отвратительны: костлявые, узловатые, короткие, с ногтями, подстриженными под корень. Ноги тоже показались ей кривыми и тонкими, они замерзли от прикосновения к холодной плитке, и Кира снова сунула их в туфли.
Придя в пристройку, она включила подсветку бассейна, но не отопление, потому что именно по поводу отопления Дина дала ей четкие инструкции: выключить. Приказам Дины Кира подчинялась без раздумий, это был рефлекс, простейший алгоритм, который она выполняла вне зависимости от собственных желаний. Хотеть чего-то ее еще в детстве отучили с той же безапелляционной жестокостью, с которой научили слушаться. Самостоятельно Кира формулировала только простые последовательности действий, магазинные списки, бытовые необходимости и немного сверх того: простые отчаянные просьбы, которых никто никогда не слышал. Свои чувства она представляла смутно, в виде блеклых цветных шаров, которые плывут перед ее глазами, как плывет по сетчатке несмаргиваемый солнечный зайчик, а потом растворяются в тумане. Никто никогда не спрашивал, что она чувствует, поэтому описывать чувства словами она не умела.
Картинка с прекрасными мужчинами таяла в холодном воздухе бассейна. Пытаясь удержать ее, Кира достала
