Операция "Эйва" или новые злоключения Ло'ака. - Алексей Герасимов

В этот раз гул аппарата был гораздо сильнее, и Сара едва успела заметить, как желтобокое ядро молнией поразило бедро ошалевшего парня, выронившего биту и, осыпая проклятиями технику Небесных Людей, отчаянно потирающего место удара.

— Упс! — проворчал Куоритч, снова склоняясь над управлением, — Чутка переборщил! Попробуем вот так. Готов, чемпион?

В этот раз все получилось именно так, как рассчитывал тренер. Скорость, траектория и угол полета были идеальными, а его лучший отбивающий успешно приложился битой к мячу, отправляя его в дальний полет.

— Круто, тренер! Давайте еще раз! — счастливая улыбка озарила лицо Ло’ака, и он вновь встал в стойку.

Реком повернулся к Са’ре и показал ей, на какую кнопку нужно нажимать для выстрела.

— Задача для Ло’ака на сегодня отбить все мячи, что лежат в лотке аппарата. Жми на эту кнопку, шутница, а я схожу проверю раздевалки, пока наши охламоны не разнесли ее к чертям собачьим.

После того, как тренер ушел, а Сара сделала не менее двадцати выстрелов, ей стало скучно, и, заметив на пульте управления кнопку «Автоматическая подача», она смело на нее нажала, наблюдая, как аппарат самостоятельно стал швырять мячи каждые тридцать секунд, слегка меняя угол и траекторию. Через минут десять она увидела, что друг вымотался, и нажала кнопку паузы. Ло’ак, разминая натруженные плечи, подошел к ней и с нескрываемой гордостью поинтересовался:

— Ну, как я тебе? Ни одного мяча не упустил, между прочим!

— Да ладно! Нашел, чем хвастаться. Даже я смогла бы отбить все, чем пукает эта железка.

— Ну так докажи свои слова! — подначил парень, протягивая свою биту.

— Вечно приходится доказывать, что я хорошая, пусть хоть раз мне попробуют доказать, что я плохая. — бурчала Са’ра, пока шла на место Ло’ака. Став в стойку, она приготовилась и скомандовала, — Врубай плевательницу, ушастик, и наслаждайся мастерством дочери великого вождя.

Ло’ак, усмехнувшись, посмотрел на ряд кнопок и понял, что понятия не имеет, на что нажимать. Однако признаваться в этом подруге он не собирался и поступил как всегда в таких ситуациях, нажал на все кнопки подряд. Агрегат отчаянно загудел и открыл скорострельный огонь по не ожидающей такого коварства цели.

— А-А-А! СКОТИНА! — раздался отчаянный вопль девушки, безуспешно пытающейся уклониться от летящих в нее мячей. — ВЫРУБАЙ ЭТУ ТВАРЬ!

Мгновенно запаниковавший Ло’ак принялся снова жать на все кнопки подряд в попытке выключить аппарат, но добился лишь того, что частота выстрелов увеличилась вдвое. Как и положено умной машине, ее датчики внимательно отслеживали местоположение спортсмена, и как бы та не старалась уклониться от бросков, мячи упорно находили ее фигурку на площадке. В голову парня не пришло ничего лучше, чем прикрыть Са’ру от свистящих снарядов собственным телом. Ло’ак выбежал перед ней и начал принимать удары оставшихся мячей задней поверхностью тела, сжимая зубы и постанывая после каждого впечатывания шершавой поверхности в его синюю кожу. Спустя три минуты мучений аппарат издал серию коротких сигналов и выключился, опустошив приемный лоток до последнего снаряда. Колени страдальца подкосились, и он рухнул лицом в траву корта, ощущая на месте собственной спины лишь пульсацию боли и оглушающую тишину вокруг. Ошеломленная произошедшим Са’ра, подскочившая к парню со слезами на глазах, разглядывала наливающиеся синяки на теле защитника.

Вечер возместил все страдания, что испытал за этот день Ло’ак. Лежа на животе на собственной кровати, он млел от того, что мягкие ладошки Циреи осторожно втирали обезболивающую мазь от синяков в каждый фиолетовый кружок на его теле, делающие парня похожим на необычного леопарда. Несмотря на обнаженное тело пациента, у его персональной медсестры не возникло сексуального подтекста от выполняемых процедур. Она украдкой вытирала непроизвольные слезы, глядя на круглые отпечатки мячей, свидетельствующие о смелости ее парня. Сам же пациент был рад, что лежал на животе, иначе трудно было бы объяснить внушительную упертость его естества, что пыталась пробить насквозь толстый матрас его кровати. Мазь подействовала сразу же, и боль ушла в небытие. Млея от сладостных прикосновений, он закрыл глаза,