Слово Гермионы (СИ) - Сейтимбетов Самат Айдосович

— Вот! Через неделю дракон станет в несколько раз больше и чихать будет уже не искрами. А хижина у Хагрида деревянная. Думаю, тогда он сам поймет, что надо избавиться от дракона. А может, и не поймет. Но после нескольких поджогов разговаривать об… избавлении от дракона будет намного легче.

— Да что ты заладила — избавиться, избавиться! — с досадой кричит Гарри. — Лучше бы придумала, как помочь Хагриду, он всю жизнь хотел дракона!

— Тогда ему стоило пойти в драконологи, — сообщаю сухим тоном. — Только они имеют право работать с драконами и разводить таковых. А Хагриду за такие фокусы светит тюрьма. И Драко ему в этом поможет.

— Да, точно, — как-то резко скисает Гарри. — Драко еще в первом разговоре сразу обозвал Хагрида. Ох, что же тогда делать? Рон! Твой брат Чарли же занимается драконами, ты говорил!

— Да. Точно. Напишу Чарли, пусть заберет Норберта! — вдохновляется Уизли.

Ф-ф-фух. Артефакты делать да по Запретному Лесу летать и то легче, чем эту парочку переубеждать. Это с одной стороны. А с другой стороны, предложи я сразу отправить дракончика к брату Рона, то что услышал бы в ответ? Правильно! «Злая бяка Гермиона, хочет обидеть Хагрида, бла-бла-бла». Ох, потребовать у Дамблдора молоко за вредность, что ли?

— Молодцы! А теперь пойдемте в замок, пока ужин без нас не съели.

— Ужи-и-ин!!! — орет Рон и с места в карьер стартует.

Переглядываемся с Гарри и бежим вслед за Роном.

Следующая неделя протекает очень нервно для Гарри и Рона. Малфой с ехидной улыбочкой прямо-таки следует за ними. Однажды, правда, промахивается и приходит улыбаться, когда Гарри и Рон уговаривают меня пойти уговорить Хагрида. Даже представлять не стал, почему они так решили. Формальную логику тут, как и в обычном мире, не преподают, а зря. Может, тогда пацаны поняли бы, что я никак не смогу уговорить лесничего. Да никто не сможет, у Хагрида ж детская мечта сбылась! Тут или прямой приказ от Дамблдора, или чтобы Хагрид сам осознал.

Но честно, такого выбора никому не пожелаю: убить мечту своими руками.

Вот пришел, значит, Малфой, и давай ехидно улыбаться. Немедленно вскакиваю и, не менее ехидно улыбаясь, бегу к нему. Кричу:

— Драко! Тут Хагрид просил тебе твою мантию передать!

— Чего? — Малфой подвисает.

— Ну, ты же мантию потерял, пока от его собаки драпал быстрее собственного визга!

Хе-хе, Драко как ветром сдувает. Вот так, просто и элегантно. Пусть теперь доказывает, что не верблюд и не драпал от Клыка, теряя одежду. Заодно сплетники от меня немного отцепятся. Вся команда «Боевых Ежиков» прочно и надежно записана мне в ухажеры и воздыхатели.

Да, логика тут не ночевала, но все равно смешно и некстати.

Первого мая егерь сдается. Дракон уже под столом не помещается, непрерывно выдает дым из-под ноздрей, пылкает огнем и вообще портит все, до чего дотягивается. Полузакопченные стены хижины служат прекрасным доводом в пользу избавления от дракона. Рон стремительно засылает письмо Чарли, пока Хагрид морально готовится расстаться с Норбертом. Гарри рассказывает всё это опечаленно, видимо, крепко сдружился с егерем.

Мне как-то не до драконьих дел. Артефакторика — вплетение заклинаний в дерево — съедает невеликие остатки свободного времени. Учеба, домашка, расширенная Трансфигурация, проработка справочника физики в попытке создать магический прибор ночного видения, общение с Гарри и Роном, библиотека, тренировки и сборы клуба «Боевых Ежиков», медитации и самоанализ… Все это вкупе с прочей мелочевкой съедает время и силы. Пусть сами разбираются, все равно все будет хорошо.

Еще через несколько дней реальность успешно опровергает мою уверенность. Дело идет к полуночи, сижу в гостиной Гриффиндора. Неподалеку сидит Гарри, кропает домашку и ждет Рона, который пошел помогать Хагриду. Дракон подрос, жрет что попало целыми мешками, и егерь вынужденно забросил все дела, сосредоточившись исключительно на Норберте. По рассказам Гарри, дракон уже не напоминает «смятый зонтик», а больше похож на толстую ящерицу с крыльями. Ну и размеры с Клыка, а собакен, как я уже говорил, величиной с доброго пони. Не будь Хагрид таким огромным, дракон давно бы ему хижину спалил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ровно в полночь, аки вампир, появляется Рон. Эффектно скидывает мантию-невидимку посреди гостиной и начинает жаловаться. Показывает правую руку, кисть которой перевязана какой-то окровавленной тряпицей.

— Он укусил меня! Укусил, когда я его кормил! Послушать Хагрида, так эта ящерица милее самого пушистого кролика, а я теперь неделю перо не смогу держать! Кто бы смог смолчать, когда его кусает дракон? А Хагрид меня отругал, мол, я напугал малыша!

Улыбаюсь. Вспоминается анекдот: «Твоему товарищу за шиворот капает расплавленное олово!»

— А когда я уходил, он пел ему колыбельную! — продолжает возмущаться Рон. — Колыбельную этой мерзкой рептилии, глаза бы мои ее не видели!

Для нагнетания «драматизьму» прилетает сова Гарри. Да-да, именно ее отправлял Рон с письмом к брату. Крысу в Румынию не зашлешь, хе-хе. Чарли Уизли оказался не прочь заиметь Норвежского Гребнеспина — это такая порода оказалась у дракона Хагрида — и предлагал переправить его через своих друзей, которые должны были вскоре прилететь в Хогвартс. А чтобы никто не запалил с нелегальным драконом, предлагал отправить такового с верхушки самой высокой башни в полночь субботы.

Молодца, да, ума палата. Детишки в полночь тащат дракона на самый верх самой высокой башни. Вершина конспирации и логики. И все для того, чтобы парочка друзей Чарли не перенапряглась сделать крюк в полкилометра до хижины Хагрида. Так и говорю Рону, нарочито сгущая краски. Почесав рыжую макушку, младший Уизли соглашается.

— Тогда пиши Чарли, мол, пусть прилетают его друзья да забирают груз прямо от Хагрида! А его письмо давай сюда.

— Зачем? — уже полусонно моргает Рон.

— Инсендио! — и дождавшись, пока письмо сгорит в камине, поясняю: — Если мы не хотим проблем, то не должно быть никаких улик. Хватит и того, что Драко в курсе про дракона и Хагрида. Вот как-то так.

Глава 16

От моих предложений осмотреть и перевязать руку Рон вчера вечером отмахнулся. Мол, ерунда и царапина, быстро заживет. И я, дурак, не настоял. Результат, как говорится, налицо. За ночь укушенная рука распухла вдвое, от пальцев к плечу постепенно ползет зеленоватый оттенок.

— Что, говоришь, Норберт жрал ящиками? Дохлых крыс? — угрюмо спрашиваю Рона. Тот кивает. — Поздравляю, похоже, Норберт при укусе занес тебе трупного яда и еще какой-то заразы, которой болела крыса при жизни.

— А-а-а, я умру, — бледнеет Уизли.

— Только не в мою смену! Петрификус Тоталус! Левиускулус! Вингардиум Левиоса!

После чего набрасываю мантию-невидимку на тело Рона. Не надо нам тут новых слухов и поводов для придирок. Ведь какая первая мысль придёт в голову? Правильно, злобная чокнутая Грейнджер тащит бедолагу Уизли себе в логово для страшных пыток. Обойдемся без драматических спецэффектов, благо мантия неоднократно показала и доказала свою высокую надежность.

Парализованный, потерявший вес и невидимый Рон Уизли неподвижно глядит в потолок, выплывая из башни. Транспортирую пацана в медпункт, только мигалки и красного креста не хватает. Гарри бредет следом, разглядывая каменный пол под ногами. Страдает.

«Поздно пить боржоми, когда почки отвалились».

Теперь вся надежда, что мадам Помфри разберется и вылечит. Моих скромных познаний в медицине, даже после двухнедельной отработки в медпункте, на укусы дракона не хватит. Перед дверью медпункта сдергиваю «невидимку», сую Рона на руки Гарри, стучусь и захожу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Доброе утро, Гермиона, — улыбается наш школьный врач. — О, только не говори, что тебе назначили еще одну отработку!

— Нет, мадам. Вот, однокурсник пострадал.

Гарри заносит Рона. Картина маслом: «Умирающий Уизли произносит последние слова мудрости на руках друга». «Умирающий» потому, что рука выглядит просто ужасно: вздутая, зеленая, и, кажется, даже попахивает немного. Мадам Помфри, прищурив глаза, немедленно начинает командовать: