Анастасия Калько - Шторм на Ладоге (СИ)

— Хороший район, — Алексей поднялся на крыльцо. — Наверное, скоро тут все будет в цвету.

— Я думала, ты не захочешь меня видеть… Все выглядело так, словно я закрутила короткий романчик в лесу, а потом слиняла по-английски…

— Я никогда так не думал, — Алеша подошел, чтобы поцеловать ее, — понимал, что у тебя, наверное, есть на то причины. Я очень по тебе соскучился. Как ты жила эти месяцы?

— Нормально. А ты?

— Привыкаю к большому городу. Мой братишка-урбанист взял верх в нашем многолетнем споре. Купил квартиру на Ленсовета…

— Если бы я еще знала, что это такое.

— Улица возле Московского проспекта, одной из главных магистралей… Ты увлекаешься рукоделием? — Алеша взял с колен девушки крохотный башмачок с помпоном, повертел в руках, перевел взгляд на смущенную Марджи. Теперь он увидел, что шаль и плед прикрывают большой живот.

— Глупо, да? — Марджи встала. Со спины она выглядела такой же стройной и подтянутой, как всегда. — Сбежала, как последняя дурочка, и только потом узнала, что беременна.

Алеша поправил шаль на ее плечах:

— Какая ты сейчас красивая.

— Шутишь? Я же неуклюжая, как аляскинский котик!

Мужчина смотрел на нее и не мог отвести взгляда. Да, это была Марджи, его боевая Синеглазка, но в то же время ее выражение лица стало мягче, женственнее, а голубые глаза лучились теплом. Двигалась она теперь плавно, оберегая будущего ребенка. Заметив, как смотрит на нее Алеша, Марджи смущенно зарозовела и опустила густые ресницы.

Он обнял девушку, и Марджи боком прильнула к нему.

— Я тоже скучала, — сказала она.

Мэри вышла на крыльцо, чтобы позвать дочь в дом. В марте дни еще холодные, а Мэй сейчас никак нельзя мерзнуть и простужаться… И остановилась, увидев дочь в объятиях Алекса Веселова. "Вот все и разрешилось!". Вслух мать сказала:

— Марджи, вам лучше войти в дом. Не держи гостя на пороге.

— Ты права, мама, — кивнула молодая женщина. — Пойдем домой, Алекс.

*

— Пашка и Кристель звонили из Испании накануне вылета, — рассказывал Алексей, когда они пили чай в уютной гостиной, — у них все хорошо, март в Испании — лучшее время: тепло, но не жарко…

— И на улицах еще туристы задницами не толкаются, — задорно добавила Марджи, полулежа на кушетке.

— Узнаю твой острый язык.

— В моем возрасте люди почти не меняются.

— И все равно ты мне нравишься.

*

Из родильного дома Марджи с новорождённым забирали Кирстен и Алексей. Они приехали заранее, но молодая женщина уже спустилась в вестибюль. На кресле рядом стояла сумка с ее вещами, а Марджи покачивала на руках голубой конверт. На днях она попросила Кирстен принести ей для выписки свои любимые голубые джинсы в обтяжку и короткое пальто-френч. "И не узнаю себя в зеркале без живота!" — смеялась она.

И действительно, в узкой одежде с подчеркнутой талией Марджи казалась непривычно худенькой.

— Смотри, у него карие глаза, — Марджи отогнула уголок кружевной пеленки, показав маленькое личико ребенка. Но мальчик спал, тихонько посапывая, и были видны только его ресницы, густые, пушистые, как у матери.

Алеша чувствовал, как сердце забилось учащенно, словно в юности. Подумать только, что еще год назад ему нравилась жизнь лесного отшельника… А теперь он не представлял себе жизни без Марджи и сына…

— А как вы назовете моего первого племянника? — обернулась сидящая за рулем Кирстен.

— Мэй? — обернулся к невесте Алексей.

— Да, я назову его Джеральдом, как папу.

— Согласен. А второму ребёнку имя буду выбирать я…

— Ишь, размечтался, — шутливо возмутилась Марджи.

— А почему бы и нет?

— Хочешь приковать меня к домашнему очагу, Робинзон?!

— Думаю, такой крепкой цепи еще не придумали!

— Вот именно!

*

— Недавно я встретила в парке миссис Уитфилд, нашу бывшую соседку, — рассказывала Марджи по телефону. — Прошлым летом она собиралась продать дом бывшего мужа, чтобы оплатить операцию… Так вот, сейчас она уже встала на ноги.

— Да, когда к чему-то стремишься всей душой, быстро найдешь правильный путь к цели, — согласилась Кристель. — Очень рада за Ребекку! А вы приезжаете в августе?

— Да. Как твои дела?

— Прекрасно, а ты?

— Хоть в десант. Ох, опять полечу в пассажирском салоне! Как же мне это надоело!

— Ничего, скоро мы вернемся в кабину пилотов!

— Виргинские Орлицы снова в полете! Кстати, Мейерса отправили на пенсию. Миссис Пинкстон его хорошо обваляла в дегте и перьях! А Ройстона уже так за…ли проверками, что он вот-вот тоже подаст рапорт…

— Да, такой у меня мамик!

— И ты такая же.

— И это неплохо.

ЭПИЛОГ.

Санкт-Петербург. Июнь 2007 года.

Статная русоволосая женщина в голубых джинсах и бежевом замшевом жакете вышла из универсама с двумя пузатыми пакетами. Выглядела она значительно моложе своих 44 лет: стройная, с модной стрижкой и задорным взглядом.

Встретившийся в дверях студент придержал дверь, пропуская женщину, и проводил заинтересованным взглядом.

К ней подбежал коренастый паренек лет 12 в футболке с Человеком-Пауком и джинсах, обрезанных до колен.

— Привет, мама! — он потянулся за пакетами. — Дай, я понесу!

— Чтобы я тем временем сходила в "РуБли" за блинчиками? — усмехнулась Марджи. — Ох и хитрец ты, Джерри!.. Как прошла тренировка?

— Я в хорошей форме и готов надрать задницы волховским!

— Джеральд! — нахмурилась Марджи.

— А знаешь, от кого я слышал это слово? От тебя, мамхен!

— И почему ты всегда берешь с меня только плохой пример?

Пролетающий мимо на мопеде подросток на вираже задел один из пакетов. Ручка лопнула, и продукты рассыпались по мостовой.

— Козел с…й! — заорала ему вслед Марджи. — Урод слепой!

— Ага, сама ругаешься, а мне нельзя? — поддел ее Джерри, помогая собрать продукты.

— Вот я тебе сейчас задам!.. Жаль, пачка папиного любимого печенья лопнула… Придется ее выбросить.

— Так папа приедет? — спросил мальчик, когда они уложили продукты в запасной пакет и шли мимо общежития студентов-заочников. — А почему он не взял на турбазу меня?

— Потому, что у тебя были экзамены и итоговое соревнование по кикбоксингу. А вот в июле ты поедешь с нами.

— Ура!

— Мы все поедем.

— У-у, так мне снова нянчиться с Надькой?!

— Если бы я не знала, как ты любишь сестренку, то рассердилась бы на твое ворчание.

Оставив продукты дома, Марджи с сыном направились к киоску "РуБли", где покупали свои любимые блинчики с грибами и сыром.

— Ну как твоя школа? — спросил Джерри по дороге.

— Много бюрократической писанины в конце года, стараемся все подогнать, чтобы в июле спокойно поехать в отпуск.

— А можно мне приходить на аэродром? Завтра у меня последний экзамен, а потом я свободен!

— Сдашь на "пять" — приходи.

— Есть! — залихватски козырнул подросток.

Марджи и Алексей жили в Петербурге 12 лет. Их старший сын пошел в седьмой класс, а три года назад у них родилась долгожданная дочь Надя, русоволосая и синеглазая, маленькая копия матери. До этого Марджи несколько лет не могла забеременеть, и супруги уже думали, что второго ребенка у них не будет. Как они и договорились, имя дочери выбирал Алексей. Он предложил назвать девочку в честь доктора Савицкой, которая спасла Кристель и Павла, и Марджи охотно согласилась.

Турбаза Алексея процветала, у второго Веселова проснулся талант бизнесмена. Его бизнес выстоял даже в дефолт с минимальными потерями, и быстро выправился.

У Кристель и Марджи была частная авиашкола в Юнтоловке. Им пришлось потрудиться, чтобы школа встала на ноги и укрепилась, но трудности никогда не пугали Орлиц; ради того, чтобы снова летать, они готовы были преодолевать любые испытания. И они снова справились.

Алексей любовался красивой женой, когда они пили чай. Такая же энергичная, решительная, улыбчивая, И такая красивая, совсем как тогда, на берегу!

— Помнишь, что за день сегодня? — спросил он, помешивая сахар в чашке.

— Да, 22 июня, годовщина начала войны в Советском Союзе… Я не угадала?

— А еще именно в этот день 13 лет назад ваш кейс упал в мою лодку на острове…

— И ты устроил нам с Крис купание в июньском озере! — фыркнула Марджи. — Ну, удружил!.. Звонила мама. Очень хочет, чтобы годовщину свадьбы в августе мы отмечали у нее…

— Думаю, это возможно. А как Кирстен?

— Работает над платьями для актрис к новому фильму. Как всегда, полна творческих идей. И они с Мэттом снова ждут ребенка!

*

Это был новый район на севере города, и Кристель впечатляли его величина и простор. Длинные высотные дома по 15–20 этажей, широкие восьмиполосные дороги, по которым круглые сутки мчался поток машин и автобусов и грохотали трамваи. На Гражданский проспект, поражающий своими масштабами, выходило несколько улиц и улочек, тихих, утопающих в зелени, с домами нежных пастельных цветов и ухоженными палисадниками. Это напоминало Павлу Выборг, поэтому он и купил двухуровневый пентхаус на улице Ушинского, где казалось, что шумный проспект не в пяти минутах ходьбы, а очень далеко.