Семнадцатая - Виталий Хонихоев

- Клянусь, я … я что-то с тобой сделаю! Не испытывай мое терпение, Лиза Уилборн! Прекрати меня драконить и займись делом для разнообразия! Эта женщина – источник опасности для Дэнни!

Я выдыхаю. Наличие Лизы в голове делало мою жизнь намного сложнее. Начать с того, что я и раньше от нее ничего скрыть не могла, а уж сейчас и подавно. Ее сила была плотно завязана на ее личности и каждый раз обращаясь к ее способности я, по сути, обращалась к ней. Ее новое тело, тело Лизы Уилборн Эм Плюс – сейчас развлекалось в центральном Офисе СКП, доводя Ребекку Коста-Браун до нервного тика, но мысленно она всегда была со мной. Стоит только подумать… и хоп! Она уже снова скалит зубы внутри моей головы. Думаю, что мне стоит объединится с Александрией и создать что-то вроде клуба или общественного движения жертв жестокого троллинга от действий и слов некой Лизы Уилборн.

С другой стороны… теперь я никогда не была одинока. Да, Мясники всегда тут были, но Мясники были просто жестокой стаей, словно бы я снова в школу вернулась. Панацея – замкнулась в себе. И только Лиза – была моим другом всегда. Не смотря на то, что постоянно насмехалась надо мной – она никогда не делала этого жестоко. В большей степени она все же была цундере, как верно определила Слава. Жесткая снаружи, мягкая внутри. Она ненавидела Выверта… и плакала на его похоронах. Лиза… почему ты такая противоречивая. Можно тебя ненавидеть, наверное можно любить, но вот равнодушных вокруг тебя точно нет. Ты у всех вызываешь… яркие эмоции. И мне все время охота немного тебя придушить.

- … представляешь? – доносится до меня голос моего отца, и я вдруг понимаю, что – упустила нить беседы.

- Что? – переспрашиваю я. Он оборачивается от плиты и смотрит на меня, приподняв бровь. На его лице – грустная улыбка. Почему грустная? Все же в порядке… он за плитой, оладьи на сковороде, кленового сиропа еще полбаночки, а завтра Мамасита пнет кого-нибудь из своих архаровцев, чтобы продукты привезли, опять-таки я за столом сижу и даже эта золотоволосая стерва, которую по-хорошему нужно через отдел контрразведки пропустить, чтобы раскололась на кого работает…

- Смотрю я на тебя, Совушка и думаю. – говорит он, развернувшись ко мне вполоборота: - совсем ты себя не бережешь. Отдохнула бы. Вот, одни глаза остались, высохла вся…

- Это … не так. Это у меня тело новое такое. С повышенным метаболизмом. Вот. – говорю я: - вовсе я не худая. Где надо у меня все есть. Между прочим я на обложке «Таймс» в этом месяце буду, а туда кого не попадя не пускают. Да, знаю, не «Плейбой», но все же… кстати, думаю и «Плейбой» тоже захотел бы… так что нормальная у меня фигура.

- Да я не о фигуре. – говорит папа. Тем временем эта золотоволосая стерва Беатрис – встает и мягко перехватывает у него из рук деревянную лопаточку, подталкивает его к стулу и сама – встает за плиту. И так естественно это у нее получается, что я только зубами скриплю. Вот ведь… стерва! Это мое место! И… мамино! Но не ее… никто не может вот так спокойно стоять в нашем доме за плитой…

- А ведь если бы это была Леди Фотон – ты была бы не против, а? – говорит Лиза и у меня в голове мгновенно вспыхивает картинка Рождества, как тетя Сара стоит у плиты, в смешном фартуке с оленями, как папа подходит к ней сзади и целует ее в затылок, а она – улыбается и прижимается к нему, а я сижу в кресле с ногами, сжимая двумя ладошками горячую кружку с глинтвейном…

- У тети Сары есть муж. И дети. – твердо говорю я.

- Какая жалость что ты его воскресила, а? Может нужно было оставить его мертвым? Погоревала бы, погоревала, а там я бы помогла свести этих двоих…

- Лиза… я тебя люблю, но порой твои шутки совсем не смешные. Вот уже совсем.

- Это шутки только наполовину, Тей-Тей. И … когда все мои шутки будут казаться тебе смешными – это будет звоночек. А насчет тети Сары и твоего папы – действительно жаль. Такая хорошая пара бы получилась. Правда тогда ты с Кристал стала бы сводной сестрой и … а, хотя со сводной сестрой можно, это никакой не инцест.

- Лиза…

- Эта Беатрис – «спящий» оперативник СКП высшего уровня допуска. О ней нет сведений даже в их секретном архиве. Операция засекречена на таком уровне что даже если мы будем пытать руководство СКП – никто и знать ничего не знает. Правило Святого Матфея для СКП. «Когда планируешь операцию по внедрению, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне». Как-то так.