Семнадцатая - Виталий Хонихоев

- Итак. – продолжает Ампутация: - а теперь, девочки, скажите Тейлор, то, что вы хотели сказать. Вы же наверняка что-то хотели ей сказать, а? Я не слышу!

- Прости нас, Тейлор. – тихо говорит Эмма: - мы… я – была неправа. Теперь… я смогу вернуть тебе свой долг, заботясь о тебе каждый день.

- Прости меня Тейлор. – вторит ей Мэдисон, не поднимая глаз: - я была неправа. Ты можешь распоряжаться мною как захочешь. Я готова искупить свою вину своей жизнью.

- Это все? – я складываю руки и смотрю на Ампутацию. Гнев понемногу начинает застилать мне глаза красной пеленой. Я не фанатка Эммы и Мэдисон, но они – мои мучители, черт возьми. Никто не смеет вмешиваться в мои дела… вот так.

- Это еще не все! – восклицает Ампутация и хлопает в ладоши: - я знаю что у тебя скоро день рождения! Да! Это же прекрасно. Вообще не принято дарить подарки заранее, но я же не знаю, переживешь ты этот день или нет… было бы печально, если ты умрешь, а подарка не получишь. Да, у меня есть торт, но его мы съедим чуть позже. И вечеринка… но это секрет! А пока… - она поворачивается к Эмме и Мэдисон и эти двое – вздрагивают и выпрямляются, перебирая босыми ногами на холодном бетонном полу.

- А ну-ка, как мы репетировали! – взмахивает руками она и эти двое – открывают рты и начинают петь!

- С днем рожденья тебя! С днем рожденья тебя! С днем рождения, Тейлор… - выводят они трясущимися голосами, в их глазах пустота. Раньше там был страх, там была боль, страдание, отчаяние… но теперь – только пустота. Такие же глаза я видела у трупов. Пустые и мутные стекляшки.

Нелепость, нереалистичность, абсурдность этой картины – бьет мне в голову словно молот. Пустая комната без окон, Джек Остряк, который подбрасывает на ладони свой ножик, сияющая от гордости Ампутация в своем платье готичной Лолиты. Двое с лицами моего отца и телами школьниц, искаженных «модификациями» Ампутации, бесстыдно выставленные напоказ, стоящие с руками «по швам» и тянущие такую привычную на днях рождениях песню…

- Огонь. – шевелю я пересохшими губами и восемь моих смертоносных «Валькирий» - падают с небес, перевернув брюшко вверх и на секунду – блеснув поверхностями ракет на солнце. Ракеты срываются с пилонов и рвутся вниз, в стремительном полете устремив свои хищные острия к цели. Будь моя воля – сейчас я бы сожгла тут все к чертовой матери…

Глава 106

Глава 106

Действие О-боеголовки основано на нескольких простых принципах. Сперва, узнав о заказе Сплетницей таких изделий Томоко – я решила, что это очередная ее шалость и попросила не отвлекать Томоко «Бакуду» Хидеоши от важных дел. Потому что бомбист-тинкер-гений у нас такая одна, а много бомб с Нулевым Временем не бывает. Но Сплетница прочла мне краткую лекцию о действии таких вот бомб и я – отступилась. Впрочем… как и всегда перед Лизой, она из меня просто веревки вьет.

Тогда Сплетница сказала: «Тейлор, а знаешь ли ты что нервная система не так важна для оргазма, как головной мозг? В отличие от болевого импульса, для оргазма мало просто стимуляции определенных нервных окончаний. Секс – он в голове, Тей-Тей. Потому некоторым нравится, когда их унижают, а некоторым – когда они унижают. Кто-то любит запах пота, а кто-то – делать это в магазине, в кабинке для примерки одежды. И если боль ты можешь вытерпеть, то остановить оргазм волевым усилием – невозможно. Знаешь ли ты, какова главная цель существования человеческого организма с точки зрения эволюции, с точки зрения выживания вида? Размножение. Именно поэтому в момент оргазма принудительно отключаются все возможности действовать иным способом. В природе это длится не так долго, но О-бомба от грязной и похотливой Томоко – может продлить этот эффект… и в течении всего этого времени никто не сможет ничего сделать. Только… получать удовольствие, Тей-Тей. А знаешь… у меня есть идея. Давай снимем номер в дешевом мотеле, запремся там, разденемся и … бросим такую вот бомбу себе под ноги, а?»

Я помнила, как она говорила это – со своей обычной кривой усмешкой, по которой никогда не ясно, она над тобой издевается или действительно так считает. Помнила ее шуточки насчет того, что нужно парочку таких бомб в Оружейника запустить и посмотреть – подействует на него или он все-таки окончательно стал киборгом. О том, что если взорвать такие штуковины на Конгрессе Христианских Общин, то можно быть совершенно уверенным что нам с ней персональные билеты в ад выпишут.

Но тогда ни я, ни Сплетница, и никто другой – так и не решился испробовать на себе действие О-боеголовки. Сейчас после того, как шесть моих тел на парковке получили полную порцию искусственного оргазма – я могу сказать со всей определенностью, что никто не захочет такого во второй раз.

«Так сладок мед, что наконец он горек» - вот цитата из Шекспира, которая точно описывает состояние человека, попавшего под удар О-боеголовки. Вспышка в голове! Сперва – мгновенная вспышка, которая вышибает все мысли, скручивает тебя и бросает наземь, заставляя корчиться в пароксизме наслаждения, настолько интенсивного, что это уже больше напоминает боль, агонию, тело сотрясается в судорогах. Не знаю, как это описать, но я чувствую это так, словно меня связали по рукам и ногам, вставили в рот кляп, закапали воском ушные отверстия, закрыли глаза повязкой, накачали лошадиной дозой возбудителей и отдали десятку извращенно-похотливых и озабоченных Сплетниц на растерзание, что каждый дюйм моего тела стимулируют, вибраторами, языками, прикосновениями. Меня бросает то в жар, то в холод и в конечном итоге я теряю счет времени… а когда прихожу в себя – то лежу на грязном бетонном полу, все еще содрогаясь всем телом и чувствуя сокращения в низу живота, боль во всех мышцах сразу и пустоту в голове…

Мне тяжело. Все это связано с тем, что никаких отдельных Я здесь нет, Я тут одна.