Андрей Рябоконь - Искушение чародея (сборник)

— Отчего ж не прогуляться? Прогуляемся, — добродушно согласился парень. — Только сегодня я на кузне. А завтра — это можно. С большим удовольствием.

У печки что-то загрохотало. Мы оглянулись: Анфиса поднимала с пола чугунную крышку, и глаза ее были испуганными.

— Ну что ты, доченька? Уронила и уронила, с кем не бывает, — поспешила успокоить ее матушка Марфута и снова обернулась ко мне. — Одним словом, насчет завтрева — договорились.

На том и порешили. Честно говоря, я была рада появлению такого обаятельного проводника. «Вот чем черт не шутит, — подумала я мечтательно. — Глядишь, закрутится у нас роман… И поселюсь я здесь, в Тридевятом царстве. Буду возиться на огороде, печь хлеб любимому и шить деткам льняные рубашки…» Впрочем, я тут же одернула себя. Все это глупые фантазии. Не пристало агенту ИнтерГпола вмешивать личные отношения в профессиональную деятельность. Так что буду держаться с Данимиром вежливо и отстраненно, как и подобает агенту при исполнении служебных обязанностей.

По окончании завтрака мы с матушкой Марфутой отправились в обход городка Тридевятого царства. Посмотрели мельницу, хлебопекарню, птичий двор, кружевные и швейные мастерские. Местечко мне нравилось все больше и больше. Мы заходили в дома, разговаривали с людьми. Народ улыбался, кланялся, охотно рассказывал про свое житье-бытье. Открытый мир, приятный. Я бы точно не отказалась в нем пожить.

Вторая половина дня была отведена на общение с Гастоном из Технологии.

Я появилась в назначенное время, и зал на этот раз не пустовал. В центре его стоял флаер, а около него — Гастон. И — вот неожиданный момент — Куратор собственной персоной. Мужчины о чем-то негромко разговаривали.

— В общем, делай, как я сказал, — вполголоса произнес Ильмаринен. — И поосторожнее.

Гастон серьезно кивнул, открыл рот, собираясь что-то сказать. Но тут Куратор заметил меня и жестом остановил помощника. Гастон оглянулся и расплылся в радушно-приветливой улыбке:

— Доброе утро, госпожа инспектор. Как спалось?

— Доброе, Гастон. Спасибо, хорошо. Доброе утро, Куратор, — поздоровалась я, гадая, о чем это таком важном они тут разговаривали? «Уж не обо мне ли?»

— Приветствую госпожу инспектора. Как вам в наших краях? Есть ли просьбы, пожелания?

По сравнению с первой встречей Куратор был сама любезность. С чего бы это? О чем-то забеспокоился?

— Благодарю, все замечательно. Пожеланий нет, — проинформировала я. И со значением добавила: — Пока.

— Хорошо, — на шпильку Ильмаринен не обратил ни малейшего внимания. — Если возникнут вопросы, вы можете задать их Гастону. Я также в вашем распоряжении. А сейчас желаю приятного осмотра.

Ильмаринен отступил от флаера, прозрачный колпак машины откинулся, и Гастон, приглашающе махнув рукой, весело произнес:

— Ну, госпожа инспектор, устраивайся. Прокачу с ветерком!

Он перестал быть послушным учеником перед строгим учителем, каким я увидела его при входе в зал. Сейчас он был человеком, отправляющимся на прогулку в приятной компании.

«Как шустро, однако, он сменил стиль поведения», — озадаченно подумала я, усаживаясь на сиденье.

Купол зала начал медленно сдвигаться, открывая небесный простор. Ильмаринен коротко кивнул и отошел в сторону. Флаер неторопливо двинулся вверх, я оглянулась. Ильмаринен махнул рукой: «Счастливого пути!» Странный человек. Непонятный. Нужно будет об этом подумать.

Осмотр Технологии мы начали с лабораторий. С высоты нашего полета они выглядели разрозненными гнездами неправильной формы и разнообразного размера. Каждое гнездо — отдельная лаборатория со своей системой жизнеобеспечения. Как объяснил Гастон, вход возможен как извне, то есть на флаере, так и из общего зала. Но войти в свое помещение из общего зала могли только сами владельцы, представляющие каждую мелочь в нем. Ведь способ перемещения был тот же, что в Тридевятом царстве: представь то, что нужно, и окажешься там.

Мы осмотрели несколько лабораторий, перелетая на флаере от одной к другой, и они оказались очень хороши. Кто бы ни создавал Технологию, он явно был знатоком. Ведь чтобы создать такой мир и предугадать любые, даже самые странные требования посетителей, нужно знать специфику их работы. То есть быть самому ученым-практиком.

— А чье это творение — Технология? — спросила я сопровождающего.

— Ильмаринена, — как само собой разумеющееся сообщил Гастон. — Он один из лучших фантазийщиков в мире. Это сейчас он практически ушел от дел, а раньше — о-о-о! — чего только не сделано его руками. Вот погоди, если будет у него хорошее настроение — расскажет.

Я тактично промолчала, но в душе сильно засомневалась. Я не такой уж большой специалист по рукотворным пространствам, но журнал «В мире фантазий» все же выписываю. Если бы Ильмаринена упоминали на его страницах, я бы обязательно запомнила. Может, права матушка Марфута, и соседи ее являются темными личностями, не говорящими ни слова правды? С другой стороны, какой смысл Гастону врать, если обман раскроется сразу же, как я вернусь домой? Над этой дилеммой я ломала голову в течение всего оставшегося времени.

Когда мы двинулись в обратный путь, я вдруг обнаружила упомянутую Управительницей башню. Массивное сооружение, стоящее у дальней стены купола, сильно выбивалось из общего стиля Технологии. Кладка неровных красноватых кирпичей казалась не просто старой, а древней, побитой ветрами, сожженной солнцем. Я в очередной раз поразилась таланту фантазийщика, создававшего здесь реальность. Проработано было все: шероховатость поверхности, неровно-красный цвет и даже ржавчина на железной лестнице, тянущейся по стене вверх. Только вот непонятно, зачем понадобилось создавать древнюю башню посреди мира стекла, металла и новейших материалов?

— Гастон, что это? — махнула я рукой в сторону необычного сооружения. — Зачем она здесь?

— Каприз Ильмаринена, — беззаботно ответил сопровождающий, мельком глянув в указываемом направлении. — Он, бывает, поднимается на нее, оглядывает окрестности. Говорит, что там ему лучше думается. Никаких других функциональных нагрузок она не несет.

— А можем там побывать?

— Зачем? — удивился Гастон. — Там ничего нет. Пустая площадка. А если хочешь посмотреть Технологию сверху, так это без проблем. Сейчас поднимемся выше. Кстати, и периметр заодно облетим. Убедишься, что у нас с защитой все в лучшем виде.

— А может, все-таки на башню? — еще раз переспросила я.

— Слушай, да что там делать? А вот облет вокруг — это интересно. И сетка будет видна. Давай, не пожалеешь.

И Гастон, не ожидая моего ответа, заложил крутой вираж, направляясь к прозрачной стене, окружающей этот своеобразный мир и защищающей от него тот, потусторонний. Я промолчала. Но мысль о том, что пустить меня на башню Гастон не захотел, крутилась, не отставая. «Кстати, а о чем это шептался Ильмаринен с помощником до моего прихода? Уж не давал ли Куратор ценные указания как раз по поводу объектов осмотра? — подумала я. — Если так, то настаивать не стоит. Возможно, будет больше толку, если я все разведаю самостоятельно».

Дальнейший осмотр показал, что защитная сетка внешнего периметра на месте. И, насколько я могла видеть, работала она корректно. А вот пообщаться с местными обитателями мне так и не удалось. На мою просьбу Гастон снова повторил, что говорил в прошлый вечер. Ученые — народ закрытый и охотно базируются в Технологии потому, что к ним не пристают с контролем и лишними вопросами. Да и нет смысла это делать. Ведь при том уровне защиты, которым обладает Технология, нанести вред реальному миру практически невозможно.

Я опять задумалась. Рассуждения Гастона были, в общем-то, верными, но вот правдивыми ли?.. В отличие от Управительницы администратор Технологии рекламировал Ильмаринена как величайшего гения и честнейшего человека. Но ведь это его профессиональная обязанность — поддерживать своего работодателя. И вообще, а что, если Гастон за маской хорошего парня что-то скрывает? Уж очень легко он ведет разговор: где надо — уходит от неудобных вопросов, подкидывает безопасные темы для беседы… «Ой, что-то здесь все-таки нечисто. Целый запутанный клубок. Как же мне не хватает опыта! Но конец ниточки все равно надо искать. И начну я, пожалуй, сегодня же вечером. С башни».

Верхушка массивного сооружения терялась где-то в поднебесье. По поверхности стены, холодной и шершавой, ползла металлическая лестница. «Пожарная, что ли?» — подумала я, касаясь ее. Осторожно покачала, потом основательно потрясла — вроде держится. А все равно страшно. Но надо. Надо проверить, остается ли купольная защита на ночь или ее отключают. И сделать это следует именно сейчас, пока Куратор считает, что я мирно почиваю.