Путь Меча и Магии - Станислав Кежун

На секунду показалось, что Бьякуя побледнел. В смысле, стал ещё бледнее и вздрогнул. Всё же мой опыт не просто слова. Политика учит разбираться в людях.

— Заточённый на веки вечные Кога Кучики, зачем тебе освобождать его? — спросил я. — Неужели, чтобы восстановить пресловутую честь Клана Кучики или честь твоей тёти?

— Это тебя не касается, Изаму…

— Касается, Бьякуя, ещё как. Всё, что затрагивает жизнь не только твою, уже не является персонально твоим делом, — мне пришлось подпрыгнуть, уворачиваясь от роя лепестков Сенбонзакуры. — А ты не такой терпеливый, как твой хозяин, — заметил я, послав рубящий удар в Сенбонзакуру. — Не мешай нашему разговору…

— Мешаешь здесь только ты, — Бьякуя появился за моей спиной. — Бьякурай.

— Данку, — молния Бьякуи ударила в мой барьер. Я ушёл в Сору, появившись за спиной у друга. Усиленный техникой Теккай Сай удар с ноги обрушился на Капитана Шестого Отряда. Но вниз понеслось лишь Хаори.

— Цикада, — скомандовал Бьякуя, атаковав меня мечом.

Я развернулся и тыльной стороной левой руки, напитанной Волей Вооружения, отбил катану в сторону. Взмах, электричество ударило по нервной системе Бьякуи. Кровь Капитана взмыла ввысь, но не это главное. Правая рука Бьякуи, которая держала меч, была парализована. Сзади на меня напал Сенбонзакура. Разворот и блок. Мечи высекли искры, Сенбонзакура попытался продавить мою оборону, но я ударил того ногой в живот, отбросив в сторону.

— Курохицуги, — Сенбонзакуру скрыл «чёрный гроб». Он появился и, спустя пару секунд, исчез, а дух меча уже лежал в луже крови. — Теперь вы оба довольны? — спросил я. — Оно того не стоило, и не стоит Бьякуя. Предатель на века будет находиться в своей тюрьме. По мне, так это самое соответствующее его проступку наказание. Удел тщеславных — отчаяние. Почему ты решил изменить итог?

— Вряд ли ты, как всего лишь основатель клана, поймёшь мои мотивы, — нацелил на меня меч Бьякуя. Катану он держал в левой руке и, судя по реяцу, Сенбонзакура вернулся к своему истинному хозяину.

— Верно, — кивнул я. — Посему мы поступим так, как ты этого хочешь, — я вложил катану в ножны. — Чтобы дитё не плакало, порой следует идти на уступки.

— Это прозвучало высокомерно, — Бьякуя опустил меч, но не спешил возвращать его в ножны. — Что изменило твоё решение?

— Боевая эффективность Готей снизится, если я начну сражение с тобой. Где гарантия, что мы не слишком увлечёмся и не раним друг друга слишком сильно? А ведь не за горами Битва с Айзеном. Поэтому логично высвободить Когу, дабы потом его выпотрошить.

— Вот как? — послышался узнаваемый голос. — Ты хочешь присоединиться?

Я обернулся, увидев Мурамасу. Он стоял на камне, чуть выше нас и смотрел сверху-вниз. Не люблю я моменты, когда на меня так смотрят. Ощущение, что смотрящий напрашивается на получение леща… мечом промеж рёбер.

— Ты прекрасно знаешь о желании Бьякуи, Мурамаса, и всё равно его терпишь? — спросил я.

— Это временный союз, — подтвердил занпакто. — И я это прекрасно понимаю. Или ты считаешь, что никто лучше тебя в политике не разбирается?

А как он догадался? Ещё в мире Гарри Поттера я настолько преисполнился политикой, что своё решение для многих вопросов считал последней инстанцией, которые ещё и пересмотру не подлежат.

— Тогда, может, посвятишь меня в план? — спросил я. — Как вы собираетесь разрушить мощный барьер, который защищает твоего любимого хозяина от самосуда клана Кучики в лице Бьякуи на данный момент?

***

План оказался «простым» и «детским». В Каракуре (я бы удивился, если бы это был другой город) была помещена печать Коги Кучики. Живописное место. Совсем недалеко находилось кристально чистое озеро. А также компашка Ичиго, которая, как я понял, почувствовала неладное и пошла искать приключения. Красивая рыжая девушка напоролась на Мурамасу, сначала излечив его, а после Мурамаса, не будь дураком, показал свои намерения.

Туман молочной пеленой стелился у земли, создавая некую умиротворённость. Печать была ясно мной видна, и, действительно, старикан Гинрей и Ямамото неплохо поработали. Этим можно было бы и Айзена, при желании, сдержать, при этом особо не ввязываясь с ним в битву. Есть лишь одна проблема: данная печать требует очень много усилий и времени на применение. С остальными я связаться не успел, но свидетелей моего разговора с Бьякуи и Мурамасы не было. Значит, в предатели меня не запишут. Впрочем, если всё выгорит, никого в предатели не запишут. Хотя Ямамото мозги прополощет… А потом я у него спрошу, какого чёрта ни он, ни Гинрей не обеспечили надлежащее воспитание подающему надежды Коге? И фиг с ним, с Ямамото, у него «подающих надежд» — вагон и маленькая тележка. Но Гинрей куда смотрел? Его дочь вышла за него замуж. Да, я устроил Курс Молодого Бойца каждому своему зятю. Да, даже когда за внучек сватались, делал то же самое. А тут… Да, сильный. Но явно самоуверенный и жалкий типчик…

— Что это значит? — спросил Исида Урю.

— Это значит, что тебе не следует вмешиваться, — парировал я. — У нас тут спецоперация…

— Капитан, — появилась Рукия. — Брат… Что вы…

Я тяжело вздохнул, сосредоточившись на Королевской Воле. Сильных противников давить тут не надо, из моего тела исторглась Королевская Воля. Орихиме Иноуэ и Ясутора Сад сразу вырубились, а Исида Урю и Рукия покачали головой, стараясь сбросить действие давления. Сору… Оказавшись рядом с ними, я просто вырубил каждого из них.

— Распечатывай, — я приказал Мурамасе.

Световое шоу было эффектным. Я буквально видел, как печать на «гробе, что был пронзён копьями» слетела. Мурамаса даже пал на колени от ощущения момента. В конце концов, он освободил Хозяина, от которого ненависть так и пёрла.

— Хоз… яин, — проговорил Мурамаса, упав на живот.

«Собаке — собачья смерть», — пролетело у меня в голове. У человека с гнильцой и занпакто соответствующий.

— Так это и есть Кога Кучики? Он лишь тень того изображения, которое сохранилось в Совете Сорока Шести, — констатировал я со вздохом.

Прежде стройный, высокий, крепкого телосложения, после нескольких сотен лет заточения он превратился в иссохшую и истощенную копию себя прежнего. Теперь его красный шарф болтается на нём, как и его косодэ, совсем не покрывающая его тело