Хорошо подготовленный разум - Lady Khali

Пузырь дрожал. Я напрягся.

Это обещает быть самым трудным противостоянием в моей жизни. Если потеряю контроль, я должен отпустить свою „случайную магию” и надеяться, что сломаю достаточно приборов Дамблдора, чтобы он, в спешке, вытолкнул меня за дверь, прежде чем вторгнуться в моё сознание.

— Сахарные тараканы, — сказал я. Горгулья отпрыгнула в сторону и лестница завертелась, поднимаясь вверх. Но прежде чем ступить на лестницу, я выждал секунду. Всё в этой встрече зависело от контроля. Я не мог позволить ему контролировать ни один аспект разговора, кроме его длительности или я потеряю себя ещё до того, как переступлю порог.

Внутренне подтянувшись, я вошел в кабинет. Фоукс пропел нежно и повернул ко мне голову, прося почесать ему подбородок. Мне захотелось сделать это, но песня феникса была слишком успокаивающая. Одна трель, и мне захотелось опустить свою защиту. Вероятно, Дамблдор за тем и держал его у себя в кабинете.

Он сидел за столом и по-отечески улыбался. И казалось, настолько рад меня видеть, что я мгновенно пожалел о своих подозрениях.

— Профессор, спасибо, что нашли для меня время так быстро, — сказал я.

— Никаких проблем, мой мальчик. Полагаю, мисс Грейнджер объяснила тебе всё, что касается контракта?

„Нет” — хотел, было, я сказать. Вопреки распространенному мнению, я умею читать.

— Да, сэр, — ответил я — Однако, договор непреклонен только касательно выбора и участия чемпионов из трёх школ. Так как Кубок, де факто, обеспечивает соблюдение контракта между трёмя школами, я не понимаю, как он может заключить договор с четвёртой стороной, без заключения контракта этой четвёртой стороны с остальными тремя школами.

Он кивнул глубокомысленно и погладил бороду эффектным жестом, с доброй улыбкой и мерцающими глазами. Его действия „доброго старого дедушки” казались мне такими прозрачными теперь, после того как я проанализировал свои прошлое и начал уделять пристальное внимание любым мелким нюансам его поведения как с точки зрения мотивов, так и возможностей. Я почти мечтал, чтобы Главный Колдун оказался добрым дедом. Иллюзия семьи, в комплекте с привязанностью, была чересчур болезненна для меня, чтобы легко ее переварить.

— Ясно, — сказал он после долгой паузы. Дамблдор встал и обошёл стол вокруг, взял щепотку летучего пороха из кармана мантии и бросил его в огонь.

— Аластор! — крикнул он, напугав меня. Почему он вызвал Моуди? Я не был готов встрече с ними обоими.

— Что? — Гаркнул Моуди.

— Зайди ко мне, пожалуйста. Мистер Поттер хочет кое-что обсудить.

Мой желудок сжался. Одно хорошо, он называет меня уже не „Гарри”, а „Мистер Поттер”. Ещё один промах и он закричит „Мальчик мой”. Я мысленно встряхнулся.

Я пытался представить себе детали предстоящего разговора. Хотя, Моуди был давним другом Дамблдора, он был и нашим новым профессором. Быть может, он предпочтет формальный подход. Весьма маловероятно, учитывая раздражающий характер этого параноика, но всё-таки, это возможно.

Моуди вышел через камин и смахнул сажу с себя на антикварный персидский ковёр Дамблдора. Дамблдор вздрогнул и взмахнул палочкой, вычистив пепел, прежде чем он достиг поверхности ковра.

— Что такое? — проворчал Моуди. Его волшебный глаз смотрел на Дамблдора, а нормальный, тем временем, — на меня.

— Мистер Поттер, — начал Дамблдор, произнося мое имя точно так же, как мой учитель в первом классе произносил имя Дадли, когда он ударил девочку Джонс, — выдвинул очень интересную гипотезу о контракте. Я должен предупредить вас, мистер Поттер. Игра словами в магических контрактах имеет свойство быть очень рискованной.

Я вздохнул и изобразил задумчивое выражение на лице.

— Я понимаю, сэр. Пожалуйста, выслушайте меня. Я все ещё пытаюсь разобраться во всем этом и у меня есть несколько пунктов, которые не оговаривались, когда мое имя вылетело из Кубка. Во-первых, договор правомерен только для трёх чемпионов из трёх школ. Можно утверждать, что моё имя было представлено, как единственный участник из четвёртой школы, которая не относится ни к одной из сторон первоначального договора. Во-вторых, поскольку четвёртая школа не имеет соглашения с трёмя другими школами, теоретически, я не нахожусь под обязательным магическим контрактом Тримагического Турнира между Дурмстрангом, Шармбатоном и Хогвартсом, между которыми и был заключён настоящий договор. Чтобы убедиться в этом, я попросил мадам Пинс показать мне первоначальный договор Хогвартса. Поскольку в нем не упоминается четвёртая школа, я не связан этим контрактом.

Моуди уставился на меня, открыв рот от удивления. Он дёрнулся и облизал губы. Нервная привычка?

— Готовы ли вы рискнуть своей жизнью ради этой теории, Поттер?

— Нет, — ответил я. Плечи Дамблдора обмякли и он вздохнул с облегчением. Прежде чем он успел проборомотать пустые банальности, я добавил:

— К сожалению, у нас нет никаких доказательств, что я был введён от имени четвёртой школы. Мы знаем, что формально, Кубок заставили „забыть” Конфундусом о том, что чемпион Хогвартса уже выбран, и он выбрал меня в качестве чемпиона Хогвартса, то есть, есть три школы и мы оба, Седрик и я, обязаны следовать договору.

Брови Моуди поднялись вверх. Дамблдор смотрел поверх очков так же, как делал, когда спросил меня, что случилось в Тайной комнате.

— Почему ты думаешь об этом, Гарри? — спросил Дамблдор благожелательным тоном…

— Потому что это то, как я бы сам поступил, — сказал я, бросив притворяться, что Гермиона помогла мне с этой сложной теорией — Мы все согласны с тем, что тот, кто ввёл меня в Турнир, вероятно, хочет видеть меня мертвым. Если бы я захотел убить себя, я бы предпринял шаги для обеспечения соблюдения контракта или подобрал задачи Турнира, способные убить меня. Это означает, что контракт создан исключительно для того, чтобы связать вместе три школы, не четыре — обратное не могло бы, предположительно, иметь силу. Если бы я обманул Кубок, будто бы он ещё не выбирал чемпиона одной из школ, чтобы из него вытащили моё имя, я мог бы и умереть, потому что я верил, что участвую от имени четвертой школы, подчиняясь контракту.

Кривая ухмылка Моуди перешла на другую сторону лица.

— Ну, Альбус? — требовательно спросил он Дамблдора, после нескольких минут ожидания, которые директор провёл, глядя на огонь.

Дамблдор вскинул голову, прежде чем переключить внимание на меня. Его глаза встретились с моими, и я почувствовал легкое прикосновение к своему разуму. Если бы я не ожидал этого, мог бы и пропустить его атаку.

Притворяясь шокированным, я отшатнулся:

— Что это было, профессор?

— Боюсь, тебе придётся быть более конкретным, мой мальчик, — сказал Дамблдор.

Несмотря на дружелюбный тон, его глаза сузились. Следующее вторжение было более сильным.

Я