Сборник - Агада. Большая книга притч, поучений и сказаний

– Как это произошло? Кто это сделал?

– Расскажу, – отвечает Авраам, – ничего от тебя не скрывая. Дело было так: принесла женщина миску с мукою и просит принести в жертву идолам. Стал я совершать, как следует, жертвоприношение, а идолы и завели спор между собою. Один кричит: «я хочу поесть раньше», а другой: «нет, я раньше!» Но тут встал самый крупный идол и – видишь – разбил все.

– Но ты издеваешься надо мною, – закричал отец, – разве способны эти…

– Да? Так вдумайся же сам, отец, в слова свои…

Повел Ферах сына на суд к Нимроду.

– Это ты и есть Авраам, сын Фераха? – проговорил знаменитый зверолов, вперив в юношу грозный взор, – отвечай же мне: разве неизвестно тебе, что я господин над всем творением, и солнце, и луна, и звезды, и планеты, и люди – все движется волей моей. Как же ты дерзнул священные изображения уничтожить?

В эту минуту озарил Господь ум Авраама мудростью, и так отвечал он Нимроду:

– Позволь мне слово сказать не в укор, но в хвалу тебе.

– Говори, – сказал Нимрод.

– Исконный порядок в природе таков: солнце всходит на востоке, а заходит на западе. Так вот, прикажи, чтобы завтра оно взошло на западе, а зашло на востоке, и тогда я признаю, что ты подлинно господин над всем творением. И еще вот что: для тебя не должно быть ничего сокровенного. Скажи мне сейчас: что у меня в мыслях и что я сделать намерен?

Нимрод задумался, важно поглаживая рукою свою бороду.

– Нет, – продолжал Авраам, – напрасно ты ищешь ответ. Не владыка вселенной ты, а сын Хуша. И если бы ты действительно был Богом, то отчего ты не спас отца своего от смерти? И также, как ты отца своего не спас от смерти, ты и сам не спасешься от нее.

Тут Нимрод обратился к Фераху, говоря:

– Не заслуживает ли жестокой кары сын твой, отрицающий божественное всемогущество мое? Он должен быть сожжен!

И, обращаясь к Аврааму, продолжал:

– Поклонись огню как божеству, и я пощажу тебя.

– Огню? – ответил Авраам, – не правильнее ли поклониться воде, которая тушит огонь?

– Хорошо, поклонись воде.

– Не поклониться ли лучше облаку, насыщенному водою?

– Я и на это согласен, поклонись облаку.

– Но разве не сильнее ветер, разгоняющий облако?

– Поклонись же, наконец, ветру!

– Но разве человек не преодолевает и силу ветра?

– Довольно! – воскликнул Нимрод, – я поклоняюсь огню и тебя заставлю ему поклоняться.

– Бросить его в огонь! – приказал он слугам, – и увидим, спасет ли его тот Бог, которому он поклоняется.

Повели Авраама к калильной печи, связали его, распростерли на каменном помосте, обложили дровами с четырех сторон, с каждой стороны на пять локтей в ширину и на пять локтей в вышину, и подожгли. Видя это, соседи Фераха и прочие сограждане его стали наступать на него с угрозами, говоря:

– Стыд и позор тебе! Не сам ли ты говорил, что сыну твоему суждено унаследовать и земной мир, и загробную жизнь, и ты же предал его Нимроду на казнь!

Но сам Всевышний сошел с неба и спас Авраама от смерти. (Т. д. Ел.; Бер. – Р., 38)

В ту минуту, когда Авраам был брошен в печь, воззвал архангел Гавриил к Господу:

– Владыка миров! Позволь мне сойти, остудить печь и спасти праведника.

– Нет, – ответил Господь, – Я Един в вышних, а он един на земле. Единому и подобает спасти единого. Но и тебя, Гавриил, ждет подвиг: ты в свое время спасешь троих из потомков его[9]. (Пес., 118)

И зазвучал Аврааму голос нагорный:

Я был с тобой, когда, во славу Божью,

Бесстрашно в лютый пламень ты сошел

И на земле к святыне веры чистой

Народам путь свободный указал.

Тебя избрал и возлюбил Я прежде,

Чем первую денницу Я зажег, – И благодатна жизнь твоя для мира,

Как благодатны росы для полей. (Бер. – Р., 39)

Авраам, оставаясь в Харане, подобен был сосуду, наполненному благовонным елеем, но закупоренному и лежащему без употребления, почему аромата его и не слышно. Откройте сосуд, дайте ему движение с места на место, и тогда только обнаружится сила его благоухания. И Господь сказал:

– Авраам, много добрых дел, много подвигов веры и благочестия ты можешь совершить. Встань же, пойди из земли твоей, от родни твоей, из дома отца твоего, и имя твое возвеличится в мире Моем. (Бер. – Р., 39; Ш. – Гаш. Р., 1)

«И я произведу от тебя великий народ».

И отчеканена была монета с изображением: на одной стороне – старика и старухи, а на другой – юноши и девушки (символ непрерывного возрождения и обновления жизни). (Бер. – Р., 39)

«И взял Авраам с собою Сарру, жену свою, и всех людей, которые были приобретены ими в Харране».

Дом Авраама служил гостеприимным приютом для всякого, и люди находили там не только радушный прием, но также и наставление в истинной вере. А приведение хотя одной души «под сень крыльев Шехины» (духа Божия) равносильно созданию ее и утверждению в жизни вечной. (Ш. – Гаш. Р.)

Приближаясь вместе с Саррою к границам Египта и зная дурные нравы потомков Мицраима, Авраам спрятал Сарру в сундук. У заставы стали его допрашивать, что он везет в этом сундуке.

– Ячмень, – сказал Авраам.

– Не пшеницу ли? – спросили надсмотрщики.

– Возьмите пошлины как за пшеницу.

– Может быть, перец?

– Возьмите как за перец.

– А не находится ли в этом сундуке золото?

– Я готов заплатить как за золото.

– А вдруг там окажутся шелковые ткани?

– Считайте как за шелковые ткани.

– Но в сундуке может быть и жемчуг?

– Пусть по вашему – заплачу как за жемчуг.

– Нет, – заявили они, – тут что-то неладное. В этом сундуке, должно быть, находится нечто необыкновенно ценное, и ты шагу не сделаешь прежде, чем сундук не будет открыт.

Пришлось подчиниться. И когда Сарра вышла из сундука, от красоты ее разлилось сияние по всему Египту. (Бер. – Р., 40; Танх.)

Желая, со свойственным ему радушием, достойно принять трех странников (ангелов), посетивших его у дуба Мамврийского, Авраам поспешил в шатер к Сарре заказать лепешки, масла и молока, а затем побежал к стаду «выбрать теленка нежного и хорошего». Но теленок побежал в сторону от шатра и скрылся в пещере Махпела. Проникнув в эту пещеру, Авраам невольно остановился, пораженный чудным видением: озаренные пламенем светильников, в гробнице покоились Адам и Ева, и благоухание исходило от останков первородной четы. Эту пещеру Авраам и избрал местом вечного успокоения для себя и для Сарры. (П. д. Ел)

II. Грехи Содома

Молясь о прощении грехов Содому и Гоморре, Авраам взывал к Всевышнему, говоря:

– «Судья всей земли поступит ли неправосудно»? Господи! Если Ты желаешь, чтоб мир устоял, отмени суд Свой, а исполнится суд Твой – миру не быть. Ты затягиваешь петлю с обоих концов; ослабь сколько-нибудь один ее конец – прости людям хотя часть их грехов, ибо иначе миру не устоять. (Бер. – Р., 49)

Содом находился в цветущем состоянии, и это сделалось причиною гордыни и порочности жителей его.

– Мы, – говорили они, – живем в покое и изобилии, – хлеб идет из Содома, отсюда же вывозится серебро, золото, драгоценные камни и жемчуг. Для чего нам пускать сюда странников, от которых один только убыток? Воспретим же посторонним вступать в пределы нашего города.

Четверо судей было в Содоме: Шакрой, Шакрурай, Зайфой и Мацли-дин[10]. Этими судьями были установлены такие правила:

Кто имеет вола, обязан пасти общественное стадо один день, а кто никакого скота не имеет – два дня.

Был там некий бедняк, сын вдовы; заставили его пасти стадо. Встал этот пастух и убил весь скот, а жителям заявил так: «Тот, у кого была скотина, получает кожу одного животного, а тот, кто скотины не имел, получает две кожи. Это будет вполне последовательно по вашим законам».

Далее:

Если кто отрежет ухо у чужого осла, животное поступает в полное его распоряжение до тех пор, пока не отрастет отрезанное ухо.

Если кто нанесет другому увечье, пострадавший вносит ему плату как за кровопускание.

Кто пройдет через мост, уплачивает четыре зуза[11], а кто переберется вброд – восемь зуз.

Попал туда однажды человек, по ремеслу шерстобит. Потребовали с него четыре зуза мостовой платы.

– Но ведь я мост не переходил, – возражал он, – а перешел вброд.

– Тогда уплати восемь зуз.

Тот не согласился. Избили его. Пошел он с жалобой в суд; а там его присудили к уплате восьми зуз за переправу через брод и отдельно за то, что ему кровь отворили.

Был случай с Елеазаром, слугою Авраама. Его избили, а когда он пришел жаловаться, судья постановил взыскать с него за кровопускание. Поднял Елеазар камень и, изувечив судью, заявил:

– Следуемое мне от тебя заплати моему истцу, а мои деньги при мне останутся.

Завернул в Содом на ночлег некий странник. На осле его навьючен был, перевязанный шнуром, дорогой, разноцветного узора ковер. Странника встретил один содомлянин и любезно пригласил его на ночлег. В продолжении двух дней не отпускал его гостеприимный хозяин. Когда же странник собрался, наконец, в дорогу и спросил у хозяина ковер с шнуром, тот прикинулся непонимающим, о чем ему говорят: