Николай Петухов - История военных судов России

Что же касается признаков «боевая обстановка», «поле сражения» и «бой», то они, хотя и были разработаны для военных действий в период войны и являются понятиями теории военного искусства, но являются в большей мере фактическими (объективными), чем юридическими категориями. Поэтому, на наш взгляд, они могут применяться как в военное, так и в мирное время, если войска решают в соответствии с боевыми уставами поставленные перед ними оперативные или тактические задачи с использованием имеющихся в их распоряжении сил и средств вооруженной борьбы.

Так, Военная коллегия Верховного Суда признала правильной квалификацию преступных действий офицера Игнатенко, осужденного военным трибуналом Туркестанского военного округа по п. «в» ст.260 УК РСФСР за превышение власти в боевой обстановке, повлекшем тяжкие последствия.

Игнатенко осужден за то, что, участвуя в боевой операции по ликвидации баз мятежников, обнаружил в одном из кишлаков запасные части к оружию и боеприпасы, а также нескольких жителей. Полагая, что эти жители являются «душманами» (представителями противоборствующей стороны), Игнатенко, превышая предоставленную ему власть, приказал подчиненным военнослужащим расстрелять их, что и было исполнено.

За эти действия Игнатенко обоснованно осужден по статье закона, предусматривающей уголовную ответственность за превышение власти в боевой обстановке, повлекшее тяжкие последствия, а его подчиненные – за соучастие в этом преступлении.

В 1980 – 1988 гг. имели место и другие случаи осуждения военным трибуналом ТуркВО военнослужащих за совершение преступлений с применением квалифицирующего признака боевой обстановке (на территории ДРА).[323]

Следующий исторический этап, связанный с заявленной в названии главы проблемой, обусловлен чеченскими событиями.

Вопрос о применении военно-уголовного законодательства в войсках, выполняющих задачи в зоне вооруженного конфликта в Чеченской Республике, обсуждался практическими работниками органов военной прокуратуры и судов совместно с учеными юристами.

Высказывались различные точки зрения по поводу применения норм Закона об уголовной ответственности за воинские преступления (глава 12 УК РСФСР), которые предусматривали ответственность за совершение воинских преступлений в «военное время», в «боевой обстановке», «на поле сражения» и «во время боя».

И вновь, прежде всего, речь шла о применении названных признаков объективной стороны состава воинских преступлений, поскольку «военное время» и в теории и в практике связывается с состоянием войны, а в Чеченской Республике войска участвовали в вооруженном конфликте немеждународного характера на территории своего государства.

Что же касается понятий «боевая обстановка», «поле сражения», «бой», то хотя они в принципе и разработаны для военных действий периода войны, но, по нашему мнению, могут применяться и в мирное время (в период необъявленной войны), если войска решают в соответствии с боевыми приказами задачи с использованием имеющихся в их распоряжении вооруженных (боевых) сил и средств.

Именно такие задачи решали войска в зоне вооруженного конфликта в Чеченской Республике, поэтому при юридической оценке преступных действий виновных из состава этих войск названные квалифицирующие признаки, на наш взгляд, могли учитываться.

Обоснованность такой позиции подтверждается рядом факторов:

– судебной практикой военных трибуналов, обслуживавших войска, принимавшие участие в афганских событиях и в конфликте с Китайской стороной на острове Доманском, в ходе которых суды применяли эти квалифицирующие обстоятельства при оценке преступных действий виновных, хотя состояние войны при этом не объявлялось и военного времени не было;

– позицией авторов Советской Военной Энциклопедии (среди которых такие видные ученые и военачальники как Гречко А.А., Огарков Н.П., Алтунин А.Т., Горшков С.Г., Шкадов И.Н., Кутахов П.С., Павловский И.Г.), которые боевую обстановку трактуют как совокупность факторов и условий, в которых осуществляется подготовка и ведение боя (операция).

Поэтому представляется возможным считать, что личный состав после объявления боевого приказа на участие подразделения (части) в боевой операции и до ее окончания находится в боевой обстановке.

Так, военным трибуналом войсковая часть – полевая почта 07959 в период афганских событий был осужден за утрату оружия и боеприпасов в боевой обстановке рядовой Боровлев, который при возвращении с боевой операции к месту дислокации части остановил свой автомобиль и, оставив автомат и 120 боевых патронов к нему в кабине, пошел осматривать автомобиль, а когда вернулся, в кабине их не обнаружил.

Таким образом, на наш взгляд, в уголовно-правовом отношении под «боевой обстановкой» необходимо понимать период от получения приказа до момента выполнения поставленной задачи вооруженными силами и средствами так, как она определена в боевом приказе (это может быть и возвращение к месту постоянной дислокации части и занятие определенного рубежа и т.п.) А под «боем» – период от начала непосредственного вооруженного столкновения противоборствующих сторон до его завершения.

Однако практика, Военная коллегия Верховного Суда РФ высказались против применения в чеченских событиях законов, предусматривающих повышенную уголовную ответственность за совершение воинских преступлений в бою и боевой обстановке (в период действия прежнего УК РСФСР, в новом же УК РФ, как известно, эти нормы отсутствуют вовсе).

При этом Военная коллегия исходила из того, что события, происходившие в Чеченской Республике и других подобных «горячих точках», юридически военными действиями не признавались.

Так, Конституционный суд Российской Федерации в постановлении от 31 июля 1995 г. № 10-П по делу о проверке конституционности указов Президента и постановлений Правительства, касающихся мероприятий по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики, рассматривал события в Чечне как вооруженный конфликт немеждународного характера, а действия силовых структур Российской Федерации – не выходящими за пределы их обычных функций в области борьбы с преступностью (п.7 и 8).[324]

В первую «чеченскую кампанию» правосудие в войсках, находившихся на территории Чеченской Республики, осуществлял военный суд – войсковая часть 10791, образованный в соответствии с директивой Генерального штаба Вооруженных Сил РФ от 11 октября 1995 г.

Он рассматривал уголовные дела и жалобы на неправомерные действия органов военного управления и командования. Часть дел было рассмотрено иными военными судами Северо-Кавказского военного округа: Владикавказского, Ставропольского и Волгоградского гарнизонов.

После расформирования военного суда – войсковая часть 10791 рассмотрение дел, подсудных гарнизонному военному суду, было возложено на Владикавказский гарнизонный военный суд и частично на Махачкалинский гарнизонный военный суд, штаты которых в связи с возросшей нагрузкой были увеличены.

Большинство дел, подсудных гарнизонным военным судам, были связаны с обвинением в хищении и утрате оружия, неосторожном обращении с оружием, повлекшем тяжкие последствия; уклонениями от военной службы, нарушением правил вождения и эксплуатации техники. И таких дел прошло через суды сотни, в том числе о преступлениях военнослужащих против мирного населения. Информация о них постоянно публиковалась и публикуется в открытой печати.[325] Вопреки устоявшимся прежним представлениям о России как о "закрытой" стране, это очевидные примеры открытости, прямого разговора о наших самых

болевых точках.

Прокурорский надзор за законностью в воинских формированиях, расследование уголовных дел и их рассмотрение в судах также имеют особенности и затрудняются постоянной перегруппировкой войск, быстрой заменой воинских частей и убытием личного состава в другие регионы страны. [326]

Серьезной проблемой является соблюдение прав потерпевших, которые проживают в разных городах страны и с большим трудом доставляются к месту рассмотрения дел. Актуальным является вопрос обеспечения защиты в суде при рассмотрении дел на территории Чеченской Республики. Военнослужащие отказываются от услуг местных адвокатов-чеченцев, не доверяя им.

В 2000 году Министерством обороны и Министерством внутренних дел России было принято решение о постоянной дислокации на территории Чеченской Республики дивизии Вооруженных Сил РФ и бригады внутренних войск МВД РФ. Кроме того, там же размещаются отдельные части и подразделения других войск и воинских формирований. Отдаленность Владикавказского и Махачкалинского гарнизонных военных судов от расположения этих войск в Чеченской Республике в значительной степени ограничивает доступ к правосудию военнослужащих, проходящих службу в данном субъекте Российской Федерации.