Коллектив авторов - Правовые средства противодействия коррупции. Научно-практическое пособие

Последствие этого формализма весьма интересное: нет никакой взаимосвязи между действиями конкретного лица, от которых зависит подготовка и совершение сделки, который не входит в число формально заинтересованных лиц, в той ситуации, когда его действия сопряжены с конфликтом интересов и правовой судьбой такой сделки. Здесь можно вспомнить и то, что конфликт интересов обычных работников, выполняющих свои трудовые функции при подготовке и совершении сделок, должен регулироваться трудовым законодательством, но реально им не регулируется, исключая положения Трудового кодекса относительно конфликта интересов работника государственной корпорации или государственной компании. Однако и в этом случае никакой взаимосвязи между коррупционным проявлением и правовой судьбой сделки нет.

Говоря иначе: одна из главных проблем института сделок с конфликтами интересов состоит в том, что в нем не учтен коррупционный фактор. А учет этой специфики крайне важен, поскольку применение того или иного правового средства устранения негативных последствий коррупционного поведения должно быть таким, чтобы, не затрагивая интересов хозяйствующего субъекта и его кредиторов и участников, в полной мере обеспечить компенсаторную направленность положений гражданского права. Учитывать коррупционный фактор придется и по другим причинам: Конвенция Совета Европы о гражданско-правовой ответственности за коррупцию (Страсбург, 9 сентября 1999 г.), к которой Россия рано или поздно присоединится, содержит важное положение в ст. 8, состоящее в следующем: каждая сторона – участник Конвенции предусматривает в своем внутреннем праве возможность для всех сторон контракта, чье согласие было нарушено актом коррупции, обратиться в суд с целью признания контракта не имеющим юридической силы, несмотря на их право требовать возмещения ущерба.

Еще одна проблема состоит в том, что закон признает конфликт интересов в большинстве случаев для сделок, но практически не затрагивает для организаций, в которых действует бизнес, иные юридически значимые действия (прежде всего акты управления).

Весьма несовершенна и юридическая техника некоторых законоположений. К примеру, ст. 38 Федерального закона «О сельскохозяйственной кооперации» среди субъектов, сделки кооператива с которыми являются сделками с конфликтами интересов, указывает «ближайших родственников». Но ни гражданское, ни семейное законодательство никаких «ближайших родственников» не знает, оно признает только в ст. 14 Семейного кодекса «близких родственников», относя к последним родственников по прямой восходящей и нисходящей линии (родители и дети, дедушка, бабушка и внуки), полнородных и неполнородных (имеющих общих отца или мать) братьев и сестер. Соответственно норма в этой части просто не может работать;

в) до недавнего времени основным средством противодействия такого рода сделкам были иски о признании их недействительными. То есть юридическим средством устранения негативных последствий такого рода сделок, в том числе в случаях, когда конфликт интересов имел коррупционный характер, выступал институт недействительности. Он и сейчас играет свою роль, хотя и весьма ограниченную. В частности, в соответствии со ст. 84 Федерального закона «Об акционерных обществах» сделка, в совершении которой имеется заинтересованность и которая совершена с нарушением предусмотренных указанным законом требований к ней, может быть признана недействительной по иску общества или его акционера. Возможность применения этого института урегулирована и в иных законах («Об обществах с ограниченной ответственностью», «О несостоятельности (банкротстве)» и др.). Однако в настоящее время в связи с изменениями в законодательстве в 2009 г. (т. н. «антирейдерский пакет») и судебной практикой возможности оспорить такие сделки со стороны миноритарных участников корпораций сведены практически к «нулю». Указанная ст. 84 закона об акционерных обществах (соответствующие положения мы можем найти и в ряде иных законов) прямо указывает, что суд «отказывает» в удовлетворении требований о признании сделки недействительной, даже если она имела признаки заинтересованной и даже если она была совершена с нарушением требований к ней, при наличии одного из следующих обстоятельств:

– голосование акционера, не заинтересованного в совершении данной сделки и обратившегося с иском о признании данной сделки, решение об одобрении которой принимается общим собранием акционеров, недействительной, хотя бы он и принимал участие в голосовании по этому вопросу, не могло повлиять на результаты голосования;

– не доказано, что совершение данной сделки повлекло или может повлечь за собой причинение убытков обществу или акционеру, обратившемуся с соответствующим иском, либо возникновение иных неблагоприятных последствий для них;

– к моменту рассмотрения дела в суде представлены доказательства последующего одобрения данной сделки по правилам, предусмотренным законом, с учетом имевшейся на момент совершения сделки и на момент ее одобрения заинтересованности указанных в законе лиц;

при рассмотрении дела в суде доказано, что другая сторона по данной сделке не знала и не должна была знать о ее совершении с нарушением предусмотренных законом требований к ней.

Правомерность и конституционность соответствующих положений закона подтверждена определением Конституционного Суда от 2 ноября 2011 г. № 1486-О-О «По жалобе гражданина Саттарова Шавката на нарушение его конституционных прав положениями пункта 1 статьи 81 и пункта 1 статьи 84 Федерального закона «Об акционерных обществах».

При снижении роли правового средства института недействительности, однако, не «заработали» иные правовые средства, прежде всего компенсаторного порядка (возмещение убытков и т. д.). Закон закрепляет возможность их применения. В частности, упомянутая здесь ст. 84 закона об акционерных обществах предусматривает, что заинтересованное лицо несет перед обществом ответственность в размере убытков, причиненных им обществу, а в случае, если ответственность несут несколько лиц, их ответственность перед обществом является солидарной. Однако в реальности никакой практики привлечения к такой ответственности мы не наблюдаем.

Проблема регулирования конфликта интересов при совершении сделок усугубляется следующим. Выделение сделок с заинтересованностью не решает в полной мере задачу «снятия» конфликта интересов, поскольку в законодательстве существует большая группа норм, направленных на установление особого порядка совершения ряда сделок, а по сути такой порядок как раз и направлен на «снятие» конфликта интересов (к примеру, т. н. крупные сделки и другие). Другое дело, что критерий, через который «ловится» конфликт интересов, заключается не в субъективном факторе (лица, сделки совершающие), а через иные критерии (размер сделки и т. п.).

§ 3. Правовые нормы, устанавливающие ответственность членов органов управления за причинение убытков хозяйствующим субъектам

Гражданско-правовая ответственность членов органов управления хозяйствующих субъектов (управляющих) наиболее детально разработана применительно к хозяйственным обществам и регулируется, прежде всего, Гражданским кодексом, а также Федеральными законами «Об акционерных обществах» и «Об обществах с ограниченной ответственностью». В соответствии с гражданско-правовой доктриной основанием гражданско-правовой ответственности управляющих является совершение ими правонарушения.

Рассмотрим основания гражданско-правовой ответственности управляющих:

1) Противоправный характер поведения. Противоправным является такое поведение, которое нарушает императивные нормы права либо санкционированные законом условия договоров, в том числе и прямо не предусмотренные правом, но не противоречащие общим началам и смыслу гражданского законодательства.[173] В частности, поведение управляющего противоправно в том случае, если он нарушает нормы действующего законодательства, положения учредительных документов, а также условия заключенного с юридическим лицом договора (к примеру, генеральный директор акционерного общества не организует исполнение решения общего собрания акционеров, что нарушает положения абз. 2. п. 2 ст. 69 Федерального закона «Об акционерных обществах»).

Противоправное поведение управляющих может выражаться как в виде действий, так и в виде бездействия (п. 2 ст. 71 Федерального закона «Об акционерных обществах», п. 2 ст. 44 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). Примеры таких противоправных действий могут быть разнообразны: голосование членом совета директоров по вопросам, входящим в повестку дня заседания совета директоров, подписание приказа генеральным директором акционерного общества и т. п.