Проблемы литератур Дальнего Востока. Труды IX международной научной конференции - Коллектив авторов

Хаожу и от Мэн Сицзюэ, человека из другого сословия, и от другого сяньшэна, скорее всего, также ремесленника-рисовальщика, Тянь Цзыжу. «Отличные объяснения Тяня – умные, сухие, деловитые», – пишет В. М. Алексеев в дневнике 1909 г. [6, с. 91]. Листы с комментариями Тянь Цзыжу хранятся в фонде Государственного музея истории религии, с их образцами можно ознакомиться в переводе Е. А. За-видовской [4, с. 113–118].

Проанализировать все тексты Чжан Хаожу в одной статье невозможно, приведем лишь характерные примеры.

Описание под шифром 義七 № 460 (архивный номер – 58) к народной картине под названием «Хуа Мулань с мечом входит во дворец» (花木蘭帶劍遊宮). Сяньшэн подробно излагает историю своими словами, а в самом конце добавляет, что есть танское стихотворение «Мулань отправляется в армию» (木蘭從軍), которое могло лечь в основу легенды. Далее буквально: 即唧唧復唧唧篇也 – «А именно песня Цзицзи фу цзицзи». Перед нами первая фраза «Баллады о Мулань» (木蘭詩), которая была записана еще до Тан, в 568 г.: 唧唧復唧唧, 木蘭當 戶織 («Стрекот насекомых вторит жужжанию прялки, Мулань прядет у окна[74]»). Словом 即 («а именно») Чжан вводит большинство своих цитат, здесь же это выглядит так, будто сяньшэн хочет усилить эффект звукоподражания, добавляя еще одно цзи. Графически это выглядит именно как единая строчка. Рядом синим химическим карандашом В. М. Алексеева надпись: «Забавные стихи».

В заметках Чжан Хаожу удивляет наличие точных библиографических ссылок, что несвойственно китайской классической традиции: описание № 613 (244): «В “Луньюе” на стр. 29 сказано: 富與貴是人之所欲也 (Люди хотят для себя богатства и славы)». Текст воспроизведен верно. Описание № 609 (240): «В “Лицзи” на стр. 4 сказано…» В таких случаях последующий текст не содержит ошибок. Свидетельствует ли это о том, что сяньшэн проверял точность цитаты по книге, или же отсылал В. М. Алексеева к первоисточнику, точно зная, какое издание есть в его распоряжении?

Особенно часто Чжан Хаожу цитирует «Книгу песен», допуская ошибки в определении раздела памятника, в который включена та или иная песня. Так, в описании № 617 (248) сообщается, что одно из известнейших стихотворений, «Большая мышь», входит в «Малые оды» (詩經小雅食鼠章), а не в «Нравы царств» (《魏風 碩鼠》).

Подчеркнем, что Чжан прекрасно владеет литературным материалом, который лежит в основе описываемых им народных картин: безошибочно определяет, что за произведение иллюстрируется, кто герои, какова мораль. Но настойчивое стремление продемонстрировать свою начитанность в высокой словесности иногда его подводит. Похоже, что он страдает тем же недугом, который у самого В. М. Алексеева диагностировал другой его сяньшэн, «из образованных»: «Лю (Дабэнь) говорит, что главный мой недостаток – это то, что я не помню классиков» [6, с. 94].

Почти через 20 лет после того, как Чжан Хаожу в Пекине закончил описывать коллекции В. М. Алексеева, их пути пересеклись вновь. В 1926 г. В. М. Алексеев едет в Китай в составе академической экспедиции под руководством Б. Я. Владимирцова. М. В. Баньковская свидетельствует, что «в дневнике постоянно упоминаются имена сяньшэна Ши Шичана и художника (судя по всему, ремесленника) Чжана Хаожу. <…> Чжан Хаожу – помощник по добыванию книг, народных картин и почтовой бумаги. С ним Алексеев, урвав время, еще раз обошел Дворцовый музей древностей» [6, с. 196]. В очередной раз посетуем на недоступность дневников… Очевидно, во время этих встреч Чжан преподнес В. М. Алексееву свою фотографию с дарственной надписью.

После возвращения из Пекина В. М. Алексеев в течение нескольких лет получал письма от Чжана. Те из них, что сохранились в фонде 820 CПб ФАРАН, помещены в конверты, на которых рукой В. М. Алексеева по-русски написан ленинградский адрес ученого. Очевидно, Чжану было поручено сообщать о всяких интересных вещах, что он и не преминул сделать. Содержимое такого конверта (дело 481 описи 1) поистине примечательно. Согласно архивной описи, дело называется «Детский театр на современном лубке. Лубочные изображения сцен из китайского детского театра (5 штук) и пояснения к ним Чжан Хаожу. Лубок и автограф Чжан Хаожу. Приложение: некролог Ван Говэй (газетная вырезка) 1927». [11]

Рукой В. М. Алексеева на конверте написано: «Танские неожиданные стихотворения и комментарий к ним». На самом деле писем в конверте два. В одном письме Чжан пишет, что ему не удалось добыть новых палиндромов, о чем его, очевидно, просил В. М. Алексеев, который очень интересовался подобного рода стихотворными экзерсисами, полагая, что они могут служить прекрасными пособиями для объяснения грамматики классического китайского языка. Вместо этого Чжан Хаожу присылает пять образцов иллюстраций к «театру детей» (вава си, 娃娃戯): сценки из пьес 三疑計 (Сань и цзи, «Три сомнения»; по сюжету – почти «Отелло»), 玉堂春 (Юй тан чунь, «Юй Танчунь»; пьеса из репертуара пекинской музыкальной драмы на сюжет из 24-й цзюани сборника Фэн Мэнлуна 《警世通言》, Цзинши тунъянь, «Слово простое, мир предостерегающее»), 斷橋 (Дуань цяо, «Разорванный мостик», из цикла пьес о Белой змее), 小上坆 (坟) (Сяо шан фэнь, «Небольшая могилка», короткая комическая пьеска), 打皂 (Да цзао, «Наказание Цзао-вана», история тоже восходит к Фэн Мэнлуну) в исполнении актеров-детей. Чжан пишет о том, что картинки напечатаны на конвертиках для сладостей, но ни словом не упоминает об основной особенности картинок – их непристойности! Сценические костюмы не прикрывают половых органов юных актеров, и становится очевидно, что художник издевается над мужчинами в женских амплуа (дань, 旦). В Синологической картотеке есть подтверждение, что В. М. Алексеев получил от Чжан Хаожу письмо с картинками небольшого формата, без каких-либо комментариев.

Второе письмо содержит текст некоего стихотворения и комментарий Чжа-на к нему:

嘱咐花香莫过墙，

隔墙人正绣鸳鸯。

闻香定要停针线，

绣不成双不寄将

Да не проникнет аромат цветов сквозь стену,

Когда там дева вышивает мандаринок.

Едва почуяв аромат, она отбросит нитку и иголку:

Не будет вышивки и брак не состоится.

Стихотворение неизвестного автора опубликовано в 11-й цзюани, 12-м разделе «Рассуждений о стихах из сада Суйюань» Юань Мэя (袁枚, 1716–1798) среди множества семисложных четверостиший, которые составитель цитирует по сборнику сунской поэзии《宋人萬首絕句》 («Десять тысяч четверостиший сунских авторов») цинского книжника Янь Дунъю (嚴東有) [12, с. 377]. «Рассуждения о стихах…» содержат оценку произведений 1700 авторов [13, с. 166]. Чжан перепутал один знак: в первой строке вместо 香 (сян, «аромат») написано, причем каллиграфически тщательно, 飛 (фэй, «летать»); получается, что нельзя допустить, чтобы через стену проникли лепестки цветов, а не их запах: несколько менее изысканно, чем в оригинале. С уверенностью утверждать, допустил ли сяньшэн ошибку случайно, или сознательно чуть подправил текст всеми забытого стихотворения, невозможно.

В 6-м томе «Рассуждений о стихах…», гораздо менее известном, чем основной текст из 26 цзюаней, Юань