Александр Волков - Основы риторики: Учебное пособие для вузов

Внимание:

Вчерашний день, часу в шестом,

Зашел я на Сенную;

Интерес:

Там били женщину кнутом,

Крестьянку молодую.

Визуализация:

Ни звука из ее груди,

Лишь бич свистал, играя…

Действие:

И музе я сказал: «Гляди!

Сестра твоя родная!»

(Н. А. Некрасов)

Первое двустрочие привлекает внимание читателя: оно как бы воспроизводит начало газетного сообщения и нечто обещает в дальнейшем.

Во втором двустрочии интерес визуализируется: автор сообщает подробности, делающие образ конкретным и привлекательным.

В третьем двустрочии интерес конкретизируется, возникает внутренний конфликт и создается чувственный образ предмета — эстетическое отношение искусства к действительности.

В четвертом двустишии автор на собственном примере указывает, что нужно предпринять — глядеть, и тем самым наставляет читателя, как следует поступать с музой.

Эта последовательность, разработанная и универсально рекомендованная американскими специалистами, широко используется в различных видах общения. Мотивационная последовательность достаточна для рекламы и других содержательно простых высказываний, цель которых — стандартное практическое решение.

Но значимость мотивационной последовательности убывает по мере нарастания сложности содержания высказывания, и более сложные эмоции ни в коей мере не сводятся на эрос. Если для рекламного текста или предвыборной агитации мотивационная последовательность в принципе достаточна, и, разрабатывая соответствующие построения, ритор может ею ограничиться, то для политической, юридической или академической аргументации нужны более высокие и развитые риторические эмоции.

Филия — привязанность, возникающая от родства душевного склада, мировоззрения и общих целей. В истории риторики пафос дружбы играет значительную роль, так как на дружбе зиждятся семейные, гражданские, церковные и корпоративные отношения.

Романтический пафос товарищества строится на конфликте между чувством привязанности и опасностью. Любовь к Отечеству и боевым товарищам укрепляется равенством в окопах, честью, чувством долга и сознанием праведности дела. В таком случае создается риторическая эмоция мужества и решимости.

«Ведало бы российское воинство, что оный час пришел, который всего отечества состояние положил на руках их: или пропасть весьма, или в лучший вид отродиться России. И не помышляли бы вооруженных и поставленных себя быти за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за народ российский, который доселе их же оружием стоял, а ныне крайнего уже фортуны определения от оных же ожидает. Ни же бы их смущала слава неприятеля, яко непобедимого, которую ложну быти неоднократно сами ж они показали уже. Едино бы сие имели в оной акции пред очима, что сам Бог и правда воюет с нами, о чем уже на многих военных действиях засвидетельствовал им помощию своею сильный во бранех Господь, на того единого смотрели бы. А о Петре ведали бы известно, что ему житие свое недорого, только бы жила Россия и российское благочестие, слава и благосостояние»[7].

Известны несколько правил построения дружеской эмоции.

1) Любят не того, кто оказывает благодеяние, а того, кому оказывают благодеяние. Поэтому Петр говорит войскам, что они спасают отечество, следовательно, любят его.

2) В дружбе, в данном случае воинском братстве, все равны перед лицом смерти (и взаимной привязанности), поэтому генерал является солдатом.

3) Люди в дружбе равны и объединены ценностями, причем ценности составляют общую цель, что и составляет мотив романтического пафоса.

4) В отношении к общему, что объединяет людей в дружбе, каждый уникален по способностям, талантам и свойствам.

5) Дружба скрепляется общим опытом, например, прежних побед над противником, отчего: «Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе сражались они».

Высшая форма любви, агапе, — способность увидеть в конкретном человеке образ и подобие Божие. Как риторическая эмоция «любовь небесная» более сложна в построении, так как является умным чувством, и эрос представлен в ней слабее, чем в дружбе. Но агапе строится в основном на реалистическом пафосе: конфликт между отрицательными действиями личности, высоким идеалом и предметом речи создает необходимое напряжение.

Духовный реалистический пафос создается следующим образом. Человеку по природе свойственно стремиться к лучшему и высшему: высшая духовная реальность — Бог, а в сотворенном Богом по своему образу и подобию человеке — дух, как благороднейшая часть души. Дух или душа в человеке — высшая реальность, тело, пораженное грехом и немощью — низшая. Обычная пропозиция человека, его греховная воля — следовать хотениям низшей реальности. Высшая, благородная часть души стремится к соединению с Богом. Это естественное стремление требует изменения пропозиции: не отвержения тела, но подчинения его духу. Соработничая (синергия) с Богом через его энергию-любовь, человек преодолевает себя и осмысливает свои таланты и добродетельные поступки, и в этом самосовершенствовании (эргон) происходит сложение человеческой личности (теосис). Конфликт же между высшей и низшей реальностью в человеке проявляется в естественном для нравственного и разумного существа недовольстве собой (совесть), так как самодовольство повсеместно считается признаком умственной и нравственной деградации.

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, — нет мне в том никакой пользы.

Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.

Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан.

А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше»[8].

В примере пафос строится в перспективе отношения личности, любви (предмета) и познания. При этом любовь связывается с познанием и предстает как его непременное средство. Риторическая эмоция исходит от противопоставления слова и помысла внешнему действию, согласие которых оказывается направлением пафоса. Любовь — качество человека, образа и подобия Божия, выделяется как цель стремления и главный критерий помысла и поступка.

В основе построения остается мотивационная последовательность: первый абзац — внимание, второй — интерес, третий — визуализация, четвертый — действие, которая, однако, скрыта драматургической. В первой части создается конфликт (поступок — помысел), который нарастает во второй и достигает кульминации в третьей части («языки умолкнут, пророчества прекратятся, знание упразднится») и разрешается — «лицом к лицу», «познаю, как я познан».

Глава 2. Риторический этос

Аргументация в публичной аудитории предполагает сотрудничество, которое возможно лишь в условиях взаимного доверия и готовности разделить ответственность за речь. Поэтому риторический этос можно понимать и как проявляющиеся в слове качества ритора, которые дают аудитории основание доверять ему; и как свойства аудитории, побуждающие ритора быть этичным. Этика публичной аргументации связана с нормами, которые принимаются в одинаковой степени ритором и аудиторией и с точки зрения которых оцениваются как публичные высказывания, так и участники общения.

Норма — принцип или правило, регулирующее деятельность. Норма: 1) обобщает конкретные действия или опыт; 2) содержит значимые для общества категории; 3) оценивает опыт и категории, в которых он обобщен, рекомендуя определенный образ действий. Нормы могут выражаться и формулироваться различным образом: в форме предписаний, запретов, рекомендаций, оценок, указаний на последствия действий. Нормы являются главной формой мышления и основанием культуры.