Голландские дети спят всю ночь - Виктория Хогланд

в качестве мамы были светлыми, безмятежными и очень счастливыми. Я совершенно уверена в том, что вектор, заданный этой чудесной женщиной, сильно повлиял на наше родительство в целом. Спокойная, приветливая, ловкая, всегда снисходительная к моей неопытности, Эвелин сжала мою ладонь и ступила вместе со мной на длинный извилистый путь материнства. Я приноровилась к ее легким уверенным шагам и стараюсь держать этот ритм до сих пор.

Мы дружим и по сей день. И когда я готовилась стать мамой во второй раз, она стала одной из первых, кто узнал радостную новость. Мы ухитрились сделать так, чтобы именно ее отправили к нам после рождения второй дочки, и радостно вздохнули, получив документальное подтверждение. Она по своей инициативе приехала на вторые роды – и держала меня за руку больше семи больничных часов. Утирала мне слезы, напоминала, как дышать, и говорила, что нужно еще немного продержаться. Видела, как родилась младшая дочь. Держала на руках обеих моих малышек в первые часы их жизни. Однажды простодушно и тихо рассказала мне, как потеряла собственную новорожденную девочку, чью крохотную одежку бережно хранит больше тридцати лет…

Когда мне кажется, что меня незаслуженно обидели, что судьба что-то где-то проглядела и недодала – я всегда представляю себе лица хороших правильных людей, которые сделали мою жизнь лучше, ярче, добрее. И тогда я вижу Эвелин, улыбающуюся добрыми лучиками-морщинками и склонившуюся над детской кроваткой.

К сожалению, в обе беременности у меня не очень шло с грудным вскармливанием, поэтому акушерка разрешила крамзорг остаться еще на три дня, чтобы помочь наладить процесс. Страховка покрыла их частично, нам пришлось доплатить около двухсот евро, но это было оговорено заранее, так что никаких неприятных сюрпризов.

«Это какое-то отдельное чудо, – уверена моя коллега Оксана Тайсен, – когда положенные дни кончились, я провожала свою патронажную сестру со слезами на глазах. Это самое мое яркое эмоциональное воспоминание. Она заменила мне мать, психолога, помощницу по дому, няню. Я вообще не понимала, как без нее буду жить. Помню, как у меня не получилось с кормлением, и она меня спросила: «Ты должна сейчас честно ответить на очень важный вопрос: ты хочешь кормить грудью? Если да, то мы будем бороться и все наладим. Но если нет, то я сейчас же иду в магазин и покупаю тебе молочную смесь». Все. Никаких упреков, запугиваний и шантажа. Есть альтернативы. Ты как мама обязана понимать достоинства и недостатки предоставленных тебе опций, взвесить их и сделать осознанный выбор. И не изводить себя потом двадцать лет.

Я не пропагандирую здесь отказ от ГВ. Я выступаю за отказ от холиваров, сопровождающих отказ от ГВ.

Давать ребенку грудь каждые полтора часа, потому что «ему же надо, у меня такой требовательный ребенок», то есть фактически не спать больше года, заработать себе нервный срыв и сесть на транквилизаторы – абсолютно реальная история, которую я наблюдала лично. Потому что фанатизм в любом деле еще никого до добра не доводил.

Фактически десять дней я получала завтраки в постель, любую помощь с ребенком, ответы на все вопросы, возможность спать днем три-четыре часа. Впервые в жизни мне каждый день меняли постельное белье, а использованное стирали, гладили и складывали в шкаф. По окончании десятидневного рая я была готова своими руками построить в саду для Эвелин отдельный дом с бассейном и домашним кинотеатром, лишь бы она не исчезала из моей жизни. Поэтому попросила ее прийти пару раз дополнительно уже частным образом в качестве няни с соответствующей оплатой. Эвелин страшно удивилась: за пятнадцать лет практики я была первой «клиенткой», кто выступил с таким предложением! Она действительно пришла несколько раз, чем очень выручила меня.

Помимо этого, каждый день нас посещала акушерка, которая проверяла состояние мамы и ребенка. Через несколько дней после первых родов у меня резко скакнула температура. Моя любимая Лике сразу прибежала и провела около меня почти целый день, анализы немедленно отправили в больницу, чтобы исключить разные страшные инфекции, я тут же получила консультацию специалиста по ГВ на тему профилактики мастита. Обошлось.

Все хлопотавшие около меня дамы строго допрашивали, помогает ли мне Адри с малышкой. Предлагали, чтобы первые пару-тройку недель/месяцев по ночам к ней вставал он, а я отдыхала. Ни я, ни он такую схему особенно не приветствовали, но строгое выражение лица Лике и обреченность в глазах бедного нашего папы помню очень хорошо. Вообще, к теме восстановления женщины после родов здесь относятся более чем серьезно. «Почему я слышу разговоры в спальне? Сейчас отберу телефон!» – голосом пионервожатой грозила Эвелин откуда-то из-за стиральной машинки, а я, хихикая, пряталась под одеяло и тайком звонила маме. Прямо лагерь «Артек» какой-то, честное слово, а не всякие серьезные дела, грудные младенцы и так далее.

Голландцы, как правило, действительно замечательные отцы. «Помните, что в вашу первую ночь дома с новорожденным вам придется встать несколько раз, чтобы проверить, как там малыш. Молодая мама устала и нуждается в отдыхе. Аккуратно поменяйте крошке подгузник и будите жену лишь на кормление», – советует журнал «Родители». Они же рекомендуют обязательно воспользоваться правом на «папин декрет» – одну рабочую неделю, полностью оплачиваемую работодателем. «Помните, что малышу нужны три вещи: любовь, еда и сон. Контакт «кожа с кожей» ему необходим, и дать это прекрасно может не только мама, но и папа».

Бретт Ори, социолог из Университета им. Эразма Роттердамского, несколько лет проводил исследования в шестнадцати европейских странах. Итогом стал обнадеживающий вывод: папы из Нидерландов держат первенство по вовлеченности в процесс воспитания! Они мотивируют жену выйти на работу, заботятся о детях и занимаются хозяйством. Мой опыт говорит, что здесь супруги (простите, партнеры) вообще привыкли делить все обязанности по дому и по жизни пополам. Приготовить на всю семью еду, отвезти дочку в садик, помыть ванную или сходить за продуктами? Не вопрос. Все описанное выше плюс еще примерно сто двадцать три пункта берет на себя, ну скажем, мой муж Адри, так что я знаю, о чем говорю. И хотя я не приветствую этот распространенный европейский феминизм из-за его зачастую уродливых и радикальных форм, здесь неохотно признаю, что сие положение дел – прямое наследие какой-нибудь Розы Люксембург. И даже у Марии Арбатовой не нашлось бы ядовитого замечания при виде красавчика Фяйке, Петера или Тяйса, лихо колесящего на велосипеде с двумя привинченными детскими креслами и корзинкой для покупок.

Через пару недель после рождения Коринн Адри в своей лучшей манере сообразил, что забыл зарегистрировать дочь, ну а мне, занятой