У нас всё хорошо - Владимир Войновский

грудью. И даже двигатель работал «шелестя», веселясь отсутствию зноя.

— Ну, Самоделкин, неси свою конструкцию, — после ужина, попросил я сына, — Сонечка присядь, пожалуйста, и молчи…

— Папа, смотри, — Ванька влетел в зал, разложил свою поделку на столе, — Вот видишь? Я отпилил ручку, а вот этот механизм приспособил под раскрытие парашюта, когда Барсик своим весом тянет вниз… Бах! — сынок продемонстрировал, как распахнулся парашют, ранее бывший зонтик…

Соня смотрела и слушала молча. По её щекам катились слёзы. Ксюша стояла, подперев дверной косяк, смотря на маму.

— Мамочка, любимая, не плачь, пожалуйста! Мы с Ваней накопим денежки и купим тебе новый зонтик…, — сквозь хлынувшие слёзы проговорила она.

Ваня смотрел на наших дорогих девочек, начиная всхлипывать.

— Хорошая получилась конструкция. А я вот в детстве не догадался, что так можно, — у меня в руках был зонтик-парашют, — Молодец, сын! Настоящий изобретатель!

Оторвав взгляд от конструкции, я увидел лица семейства, выражающие вопрос и недоумение. Слёзы прекратились в одно мгновение.

— А я думал, Вы меня ругать будете…, — выдохнул Ванятка.

Комнату заполнил наш дружный смех.

Третий зуб

Пора летних отпусков. В тот год мне несказанно повезло. За качественно выполненную работу, я получил право на отдых в середине июня. Да ещё на выданную премию удалось приобрести два авиабилета на себя и сына к побережью Чёрного моря. Ну, чем не мечта и её свершение.

До счастливого дня оставалась неделя.

— Пап! — ко мне подошёл явно чем-то расстроенный восьмилетний сын. — У меня язык вот там что-то цепляет, — он раскрыл широко рот и пальцев показал нёбо за передними зубами.

— Идём к окошку! Открывай рот!

«Мать… перемать… что это такое?», — посредине нёба, между передними зубами красовалась белая кость.

— Косточка застряла? Давно это у тебя? — у меня по телу пробежал холодок.

«А если заражение? Тьфу-тьфу. И надо же перед самым отъездом», — терзаюсь внутри.

— Не знаю! Давно! Раньше меньше было…, — задумчиво отвечает Ваня.

— Так быстро собирайся, поедем в неотложку… Нет! Сразу в стоматологию.

«Хорошо Соня на работе, Ксюша у подруг… Может, пронесёт нелёгкая?», — собираю документы и вместе с сыном выходим на улицу.

— Открывай ворота…, — ребенок ловко оттягивает запоры и распахивает одну, потом другую створки.

Приехали в райцентр и сразу в больницу.

— Талонов на сегодня нет! — регистратура неприступна.

Услышать такое, отстояв очередь…

— Нам срочно… у нас это…

— С острой болью?

— Да! — выпалил я.

— Чего же вы папаша молчали и в очереди стояли? — девушка в белом халате привстала и сквозь стекло посмотрела на Ивана.

Я наступил ему на ногу. Лицо сына исказилось от боли.

— Бо-о-ольно-о-о… па-а-а…, — я прикрыл ладонью рот ребенка.

— Терпи, сынок. Сейчас тётя даст нам талончик… и пойдём к врачу.

— Папаша, полис давайте!

Через две минуты мы поднимались по лестницы к хирургу.

— Мужчина, вы куда? Здесь очередь!

— У нас экстренный случай! У нас это…

Не знаю почему, но на сына без слёз смотреть было невозможно. На лице было написано страдание, и он просто не стоял на месте.

— Ты чего? — шепчу ему в ухо.

— В туалет хочу…

— Потерпи! Доктор сейчас посмотрит, сходим.

Медсестра предложила надеть бахилы и присесть на свободный стул. Врач у себя в кабинете работал с пациентом. В приоткрытую дверь мы наблюдали за ним.

— Пап, а что дядя делает?

— Наверное, зуб вырывает.

— Мне тоже… будет вырывать?

— Не знаю. Мы с тобой вообще не знаем, что у тебя там.

Из операционной вышел мужчина.

— Что у вас? — совсем юный врач смотрел на Ивана.

— Доктор, понять не можем, то ли кость застряла в нёбе, то ли зуб третий растёт между передними в другую сторону…

— Посмотрим! Проходи, садись в кресло. Так, так… Да-а-а-а-а… Ирина Сергеевна, напишите мальчику направление на снимок… Редкий случай.

— Вы скажите, что у него там, — я стою на входе в операционную.

— Хороший растёт зубик. Но его придётся удалить, а для этого сделайте снимок.

Перед нами три человека. Заявляем себя крайними и мчимся в туалет. Счастливые идём вальяжно обратно.

— Папа, а я боюсь…

— Чего боишься?

— Мне будет больно.

— А, ты про это? Ни капельки не больно. Врач сделает тебе укольчик маленьким шприцем и у тебя все занемеет. И ты совершенно не почувствуешь, как зубик выйдет.

— Я всё равно боюсь…

— Тогда мы никуда не полетим на самолёте. Будем трястись сутки на поезде. Сутки туда, сутки обратно… потеряем два дня и вместо четырнадцати дней, на море отдохнём только двенадцать.

— А почему нельзя на самолете?

— Так, стюардесса на трапе проверяет у всех пассажиров рты, чтобы все зубики были здоровы.

— ???

— И у кого есть больной, того не впускают в самолёт. Увидит она твой неправильно растущий зубик и отправит нас в больницу. Пока мы будем ездить, самолёт улетит.

— Ну, он у меня не болит?!

— А вдруг при взлёте заболит? Тогда придётся возвращаться обратно. На борту врачей нет. Это же не корабль.

Держа снимок на вытянутой правой руке, Ваня гордо вышагивал до кабинета хирурга.

— Сынок, мне здесь посидеть или с тобой?

— Я сам…

В какой-то момент из глубины кабинета раздалось: «Айяйай». У меня сжалось сердце. Насилу заставил себя сдержаться, чтобы не войти. Через пять минут дверь открылась, и ко мне вышел улыбающийся сын, а за ним стоял уставший доктор.

— Корнем, зараза, зацепился. Пришлось раскачивать. Мальчик молодец! Два часа не кушать. До свидания!

И вот настал счастливый момент, когда нас родственники привезли в аэропорт. Мы прошли регистрацию, дождались объявления посадки. В потоке пассажиров вошли в салон авиалайнера и заняли свои места. Ваня летел в первый раз, но смотрел не в иллюминатор, а на меня.

— Сына, смотри, как много интересного. Вон заправщик поехал к самолёту. А там…

— Папа! — Ваня смотрел на меня строгим взглядов, осталось только свести брови и нахмуриться.

— Что? — спросил у него с улыбкой.

— А почему тётенька не смотрела у пассажиров зубы?

— Слушай, точно! Наверное, сделали рентгеновские рамки, чтобы каждому в рот не заглядывать…

Пост

Эпизод нашей жизни, о котором пойдёт речь, произошёл как раз на той неделе, когда мы с Иваном собирались лететь к Чёрному морю.

Моя Сонечка претерпела тогда два потрясения. Первое — удалённый третий зуб нашему сыну, а второе…

«Шёл мужик по рельсам.

Шёл издалека…

Под откос скатилася

Буйна голова…

Ничего сходил за хлебом?!»

Выхожу вечером из ванной комнаты. Халат на босо тело. Вытираю голову.

— Сонечка! Как тебе мой помолодевший вид?

Хорошо жена сидела за столом, работая на швейной машинке.

— А-а-а-а! —