О всех созданиях - Джеймс Хэрриот

Дьюк повис на крестце своей пациентки в той же позе, в какой мы его видели, входя в коровник, и мне стало его жаль. Он был малосимпатичен, но я ему сочувствовал. Ведь и я мог бы стоять там вот так же: пиджак и рубашка висят на гвозде, силы совсем на исходе, пот мешается с кровью… Он пытался сделать то, чего никто сделать не мог бы. Матку возвращают на место с помощью эпидуральной анестезии или подвесив животное к балке на блоке, но вот так, голыми руками, добиться нужного результата попросту нельзя.

Меня удивило, что Дьюк при всей своей опытности сохранял подобные иллюзии. Но, по-видимому, даже теперь он еще не отказался от них, так как предпринял новую попытку. На этот раз он задвинул всю матку на несколько дюймов вглубь, но корова выбросила ее обратно. Корова эта, казалось, была злокозненного нрава и словно бы нарочно играла со своей жертвой, выжидая до последнего момента. Но вообще, эта процедура занимала ее очень мало, и, за исключением Юэна, она среди нас всех сохраняла наибольшее спокойствие.

А Дьюк вновь нагнулся и приподнял кровавый мешок. Я подумал, что он здесь уже два часа – так сколько же раз он это уже проделывал? Да, в упорстве ему не откажешь! В его движениях сквозило мужество отчаяния, словно он решил, что это его последний шанс. И когда он опять был уже почти у цели, натужное кряканье перешло почти в стоны, почти в рыдания, точно он заклинал непокорный мешок задвинуться внутрь и наконец остаться там.

Когда же произошло неизбежное и бедняга, задыхаясь, вновь уставился на гибель всех своих надежд, я почувствовал, что пора кому-нибудь вмешаться.

Этим кем-нибудь оказался мистер Туэйт.

– Ну будет, Дьюк, – сказал он. – Христа ради, пойди ты в дом и помойся. Хозяйка тебя покормит, а мистер Росс покуда поглядит, что он тут сможет сделать.

– Ладно, – буркнул Мармадьюк Скелтон и побрел к двери. Поравнявшись с Юэном, он остановился, но не взглянул на него. – Только помяните мое слово, мистер Туэйт, коли уж я не сумел вправить, старый хрыч и вовсе утрется.

Юэн сделал затяжку и с полным равнодушием скользнул по нему взглядом прищуренных глаз. Вслед ему он не посмотрел, а откинулся к стене, выпустил тонкую струйку дыма и проводил ее глазами, пока она не исчезла где-то среди стропил.

Мистер Туэйт вернулся очень быстро.

– Ну вот, мистер Росс, – сказал он тонким голосом, – вы уж извините, что вам пришлось подождать, но теперь можно и за дело браться. Вам, конечно, свежей горячей водички принести? А может, еще чего требуется?

Юэн бросил окурок на булыжный пол и растер его подошвой.

– А, да! Принесите мне фунт сахара.

– Чего-чего?

– Фунт сахара.

– Фунт са… ага… сию минуточку.

В мгновение ока фермер вернулся с непочатым пакетом сахарного песка. Юэн вспорол бумагу пальцем, подошел к корове и принялся обсыпать матку сахаром со всех сторон. Потом снова обратился к мистеру Туэйту:

– И еще свиной желоб. У вас, наверное, найдется?

– Есть-то он есть, да только для чего бы…

Юэн поднял брови:

– Ну так давайте его сюда. Пора привести все в порядок.

Фермер умчался судорожным галопом, а я спросил:

– Какого черта, Юэн? Для чего вы ее засахариваете?

– Песок вытягивает лимфу. При таком отеке ничего не выйдет.

– Неужели? – Я недоверчиво посмотрел на разбухший мешок. – А эпидуральная инъекция? Вы же ей введете питуитрин… и кальций?..

– Нет, – ответил Юэн с обычной медленной улыбкой. – Зачем мне лишняя возня?

Спросить, зачем ему понадобился свиной желоб, я не успел, так как в этот миг вернулся мистер Туэйт, держа означенный предмет под мышкой.

В те времена это приспособление имелось почти на всех фермах – на него клали свиные бока во время разделки свиных туш. Оно представляло собой нечто вроде длинного стола на четырех низеньких ножках, но верх был вогнут и покрыт шифером. Юэн ухватил желоб и осторожно вдвинул под корову спереди точно до вымени, а я только моргал, не в силах ничего понять.

Затем Юэн неторопливо вышел к машине и вернулся с веревкой и двумя свертками. Веревку он повесил на перегородку, натянул резиновый комбинезон и начал разворачивать предметы, скрытые оберточной бумагой.

Первым на свет появился… да нет же! Зачем бы ему понадобился поднос для пивных кружек? Но тут он сказал: «Ну-ка, Джим, подержите минутку!» – и на змеившейся по краю золотой ленте я прочел: «Светлый эль Джона Смита». Действительно поднос для кружек.

Голова у меня и вовсе пошла кругом, когда из второго пакета он извлек пустую бутылку из-под виски и поставил ее на поднос. Держа поднос с бутылкой, я почувствовал себя ассистентом фокусника и нисколько не удивился бы, вытащи Юэн из бутылки живого кролика.

Однако он ограничился тем, что налил в бутылку чистой горячей воды из ведра.

После чего накинул веревку на рога коровы, обмотал ее раза два вокруг туловища и потянул. Могучая корова покорно опустилась на свиной желоб и осталась лежать так. Ее зад поднялся выше головы.

– Ну вот и начнем, – ласково сказал Юэн, и я, поспешно сбросив пиджак, уже дернул себя за галстук, но тут мой коллега с удивлением оглянулся:

– Погодите! Зачем вы раздеваетесь?

– Естественно, я буду вам помогать.

Уголок его рта дернулся.

– Очень любезно с вашей стороны, Джим. Но раздеваться вам совершенно ни к чему. Ведь все займет не больше минуты. Единственно, о чем я попрошу вас с мистером Туэйтом, – это подержать поднос, и как можно ровнее.

Он бережно водрузил матку на поднос, который мы с фермером ухватили с двух сторон. Моему воспаленному взгляду представилось, что мешок уже заметно съежился после засахаривания.

Удостоверившись, что мы держим поднос как следует, Юэн вправил матку.

И действительно, заняло это если и не минуту, то лишь немногим больше. Без видимых усилий, не потея и не напрягаясь, он вернул непокорный мешок на положенное место, а корова, лишенная возможности поднатужиться или принять еще какие-нибудь меры, лежала тихо, с обескураженным видом. Затем Юэн взял бутылку с горячей водой, осторожно ввел ее внутрь, засунув руку по плечо, и принялся энергично двигать этим плечом.

– А теперь вы что делаете? – возбужденно зашептал я ему на ухо, продолжая держать поднос.

– Вращаю по очереди рога матки, чтобы придать им нормальное положение, и слегка обливаю их концы горячей водой, чтобы отек окончательно рассосался.

– А-а-а! – Я внимательно следил, как он извлек бутылку,