Геннадий Ищенко - Подарок

– Да нет, я ненадолго. Хотела похвастаться, что могу уже сгибать ноги в коленях. К нам дед приезжал. Он за меня, знаешь, как радовался! И очень жалел, что не смог с тобой познакомиться. Сказал, что обязательно сделает это через… этого… ну как его? Выскочила у меня из головы его фамилия!

– Рогожина?

– Ага, его. Только сначала он хочет купить тебе подарок и для этого у меня о тебе расспрашивал. А я и сама мало что знаю!

– Бог с ним – с подарком, тебе массаж регулярно делают?

– Каждый день. А вчера приходил мой врач, ну тот, который лечил до тебя, так он прямо обалдел! Тоже хотел с тобой познакомиться, но папа сказал, что не знает адреса. А про телефон я вообще никому не говорю. Ладно, не буду больше болтать, а то до тебя не дозвонятся. Приезжай, как сможешь, ты обещала! Целую!

– Ленка звонила? – спросил Игорь. – Как она там?

– Уже сгибает ноги. Позвонила поделиться радостью и сообщить, что ее дед готовит мне подарок.

– Это тот самый, который приятель Абрамовича? Тогда готовь гараж для крутой тачки.

– От машины я бы не отказалась, – вздохнула Ольга. – Тем более, что умею водить. Только правила все равно нужно учить, а потом еще сдавать на права.

– А не угрохаешь машину и нас заодно?

– Если хочешь знать, женщины – самые аккуратные водители, а с моей реакцией можно выкрутиться из большинства ситуаций. Рыбин звонит.

Виталий сообщил, что минут через двадцать за ними придет машина.

– Услуги агентства оплачены на два часа, – сказал он. – Но, если вы не успеете с покупками, они могут задержаться.

– Спасибо, Виталий, – поблагодарила Ольга. – Думаю, уложимся. Игорь, предупреди Сергея. О поездке я ему уже говорила, так что он должен быть готов.

Посетив несколько магазинов мужской и женской одежды, пару универсамов и ювелирный салон, они купили все необходимое, а на обратном пути Ольга еще попросила остановиться у книжного магазина и купила себе несколько женских романов.

– Не твою же фантастику мне читать, – сказала она, игнорируя насмешливый взгляд мужа. – Сегодня заляжем вдвоем с книгами, как некогда мои родители еще в советские времена.

Прибыв домой, они простились с ребятами охраны, которые помогли внести в лифт купленные вещи, и в два приема перетащили все в квартиру.

– Вот теперь у меня душа спокойна! – заявила Ольга. – Купили все, что планировали, и даже больше. Хорошо, что у тебя прекрасная фигура и подобрать шмотки не проблема. Даже с пошитым на заказ костюмом у того, что мы купили, разница несущественная. Теперь с регистрацией у нас проблем не будет. Наверное, на этот день нужно взять выходной, как ты думаешь?

– Думаю, что это хорошая мысль. У нас в этот день еще встреча с Рощиным, так что запас времени не помешает.

– А ты тогда Рогожина о ней предупредил, как собирался?

– Конечно. Как ты пошла болтать с Татьяной, так я ему все и выложил.

– Ну и как он отреагировал? Небось, был недоволен?

– А ты как думаешь? Выразился не совсем лицеприятно о некоторых барышнях, у которых шило в одном месте и предупредил, что на встрече обязательно должен присутствовать Виталий.

– Ты, конечно, Рощину об этом сказал?

– Естественно, сказал, но он воспринял это как должное. Спросил, как мы смотрим на то, что с его стороны может быть еще один человек, а когда я сказал, что не возражаю даже против целой группы захвата, если только мне не придется самому их кормить и поить, предположил не морочить голову с рестораном и встретиться здесь же в клубном кафе за его счет.

– Я думаю принять такое щедрое предложение. Только при следующей встрече поставь ему условие по недопустимости записи и прослушивания. Всех моих способностей он не знает, так что заодно проверим степень его искренности.

Некоторое время Ольга разбирала и укладывала купленные вещи, а потом улеглась на кровать рядом с мужем, прихватив с собой одну из купленных книг.

– А знаешь, – неожиданно сказала она Игорю, откладывая книгу. – Я, кажется, скучаю по нашей старой квартире. Пусть она по площади в три раза меньше, и горничной у меня там не было, но там мне было гораздо уютнее. Здесь все новое и шикарное, по крайней мере по моим понятиям, но все это чужое. И дело не в том, что Рогожин обещал отдать нам с тобой эту квартиру только через год. Оно и тогда будет чужим. Вспомни нашу квартиру. Больше половины вещей осталось еще от твоих родителей, некоторые я помню еще с тех пор, когда ходила в садик. А остальные вещи мы с тобой покупали вдвоем. У каждой вещи своя история, каждая для меня что-нибудь значит. Знаешь, как мне было больно, когда пришлось выбросить старое кресло родителей? Оно было громоздким, занимало много места и совершенно не вписывалось в интерьер, но мы с тобой сидели в нем обнявшись, когда была очередь твоей мамы забирать нас обоих из садика, и я коротала у вас время, слушая ее сказки.

– Не помню за тобой раньше подобной сентиментальности, – сказал Игорь, обнимая жену.

– Я просто старалась не показывать слабость, – призналась она, уткнувшись ему лицом в грудь. – Ты всегда гордился тем, какая у тебя сильная и боевая подруга, и я старалась соответствовать. А на самом деле даже самые сильные из нас внутри очень слабы. Мужчины ищут в нас эту слабость, чтобы показать свою силу, защитить и уберечь. Это заложено в каждом из вас, в некоторых, к сожалению, слишком глубоко. А мы в вас, наоборот, ищем силу и надежность. При всех моих способностях, к которым можно добавить приставку «супер», без тебя я всего лишь слабая женщина. Ты для меня это все. И дело тут совсем не в сексе, то, что он дает, можно получить со многими. Вот сейчас я просто лежу рядом с тобой, прижавшись к твоей груди, и я счастлива! А обложи меня со всех сторон десятком Аленов Делонов…

– И что бы ты с ними делала? – рассмеялся Игорь. – Не поделишься?

– Да ну тебя! Я к нему со всей душой…

– Маленькая моя! – еще крепче прижал к себе Игорь жену. – Все, что ты сейчас говорила в отношении меня, а точно так же могу сказать и о тебе. Конечно, вещи – это память, часто они греют сердце именно своей причастностью к судьбам людей. Но для меня всегда главными были сами люди. Когда-то самыми дорогими и близкими были родители. Я просто в ужас приходил от одной только мысли о том, что их когда-нибудь не станет. А потом появилась ты и постепенно оттеснила их на второе место. Это чудо, о котором мало кто вообще думает. Появляется абсолютно чужой человек, который западает в сердце и становится роднее всех родных, единственным на всю жизнь. Я никогда не мог понять тех, кто менял жен как перчатки в поисках какого-то идеала. То же самое относится и к женщинам. Бедные, ущербные люди, не узнавшие настоящей любви и перебивающиеся сексом. Говорят, что медики доказали, что любовь – это болезнь. Я в такое не верю, но если даже это болезнь, то выздоровление от нее меня просто убьет. Если человек никогда по-настоящему не любил, он просто не осознает своей ущербности. Но если ты вкусил от этого плода, то уже никогда не будешь смотреть на мир по-прежнему. Всю свою историю люди воспевают не секс, а именно любовь! С ней тесно связана красота, которую тоже воспевают, но это только то, что желательно видеть в человеке. Ты очень красива, но я любил бы тебя и без твоей красоты только за то, что ты – это ты. Кто-то скажет, что глупость, а я говорю – судьба!

– Как ты красиво сказал! – всхлипнула Ольга. – Почему ты почти все время молчишь и прячешь свои чувства? Знаешь, как женщине приятно слышать, что она одна единственная и на всю жизнь? Мой отец матери такое если и говорил, то еще, наверное, до свадьбы. По крайней мере, я такого не помню. А вот твой свою жену и ласкал, и хорошие слова говорил, и совсем этого не стеснялся. Вот и бери с него пример!

– А у Занги в племени как было с любовью?

– А никак. Не было у кочевников никакой любви. Мужчина брал в жены приглянувшуюся ему женщину или двух и занимался с ней сексом с целью получения потомства. Причем удовольствие от этого доставалось в основном женщине, а мужчины относились к этому, как к работе. Со временем в некоторых семьях между супругами возникала привязанность, но она была обусловлена не близостью, а совместной жизнью и главным образом детьми. Вот детей там любили по-настоящему.

– Это как-то странно. Ведь должны быть и другие побудительные причины к спариванию, кроме чувства долга.

– Говорят, что когда-то в племенах с этим было так же, как и у нас. А потом, когда мужчины захватили власть и перебили жриц, они что-то сделали, чтобы женщины никогда больше не правили Кругом. А потеря чувственности в любви якобы стала платой за власть. Так это, или причина в другом, я не знаю. Но я слышала, что на побережье мужчины любят женщин, как это было прежде у нас.

– Бедная девочка!

– Приятно, когда тебя жалеют, но ты смотри, что гладишь! А то заведусь с пол-оборота, будет тебе тогда чтение!

Глава 16

– Излагайте, Виталий, – сказала Ольга, откидываясь на сидение машины. – Кого мы должны облагодетельствовать сегодня. Там вообще-то еще много клиентов?